Без срока давности



– Не надо, я уже выяснила – причем, как ни странно, в прессу не сообщила. Детектив Хэнсон свяжется с вами для повторной беседы. – Ева встала с кресла. – Он ведет расследование от отдела по розыску пропавших без вести. Если появятся новые сведения, позвоните ему или мне.

– Можем мы еще чем‑то помочь? – спросила Тресса.

– Выясните имя риелтора. Всего хорошего.

 

Глава четвертая

 

Они пробрались через общий офис и вышли в вестибюль.

– Ты разве не хочешь взглянуть на список его деловых встреч? – спросила Пибоди.

– Институт кишит юристами. Без ордера никуда заглянуть не выйдет, а ордер я получу, только когда речь пойдет об убийстве. Пока пусть этим займется Хэнсон – перешли ему имя шофера и бывшего риелтора. А мы поговорим с женщинами из списка, сыном и дочерью сенатора… – начала Ева, глядя на часы, – но позже. Мы пробыли здесь дольше, чем я рассчитывала.

– Едем в Центральное? На посвящение Трухарта?

– Едем в Центральное, – подтвердила Ева.

– Ура!

– Отставить «ура». Впечатления, наблюдения, выводы? – спросила Ева, входя в лифт.

– Все просто помешаны на статусе, а это обычно исходит от начальства. Я‑то думала, в подобных организациях – исследовательских институтах, группах активистов и так далее – все более скромно, где‑то даже убого. Мое чутье ни на кого не среагировало. По крайней мере, на сей раз. Макдональд, похоже, искренне обеспокоена. Бук – не особо.

– Почему, как думаешь?

– Мне кажется, как человек сенатор его мало интересует. Нет? Думаешь, дело не в этом?

– Может, и в этом – хотя бы отчасти. По‑моему, Бук считает, что сенатор просто укатил куда‑то с художницей или еще какой‑нибудь девицей. Такая версия кажется ему более правдоподобной, чем похищение.

В вестибюле Ева натянула на голову шапочку со снежинкой – столько же от холода, сколько от сентиментальности.

– Макдональд права, – заметила Пибоди. – Когда Эдвард был сначала судьей, а затем сенатором, у него наверняка образовался внушительный список врагов. Он всегда был сторонником жестких мер – и в суде, и в конгрессе. Пропихивал свою политику. Эдвард по‑прежнему участвует в политических ток‑шоу и чуть ли слюной не брызжет, когда с чем‑то не согласен. Сейчас широко обсуждаются государственные расходы, а он выступает против многих программ социального обеспечения. Во время своего последнего срока в конгрессе он очень резко высказывался по поводу закона о профессиональном родительстве. Приводил цифры, сколько сэкономит государство, если урезать выплаты. Заявил, что его жена с удовольствием сидела дома с детьми и не взяла ни цента правительственных денег.

– А никто не напомнил, что его жена и так купалась в роскоши? Кроме того, у нее наверняка был целый штат прислуги – задницу даю на отсечение.

– Ну да, к тому же Акт о профессиональном родительстве пользуется большой популярностью, поэтому рейтинг сенатора и упал. Аналитики считают, что Эдвард не стал баллотироваться снова, потому что понимал: ему все равно не выиграть.

– Аналитики?

Пибоди пожала плечами и уткнулась подбородком в складки шарфа.

– Смотрю иногда политические ток‑шоу, пока занимаюсь рукоделием. Макнаб не возражает. Когда выступает кто‑нибудь вроде нашего говносенатора или депутатши Видали… Ты ведь знаешь, кто такая Видали?

– Не знаю и знать не хочу.

– Видали – ханжа и лгунья. Терпеть не могу, когда она и ей подобные начинают вещать о том, чего ждет от них Бог. Как будто они с Богом запанибрата – не то что мы, простые смертные. Я просто зверею. А потом у нас бурный секс.

Еве захотелось приподнять бровь.

– С Видали? – уточнила она.

Пибоди с трудом подавила смешок.

– Ну да, мы в друг друге просто души не чаем. Если серьезно, мне все время хочется ее стукнуть. Смотрю на Видали и думаю: «Так бы и врезала по твоей лживой роже». А вместо этого сигаю на Макнаба, и все довольны.

Ева подумала о шарфе, который подарила ей Пибоди. Интересно, сколько раз она сигала на Макнаба, пока его вязала?.. Пожалуй, лучше об этом не думать.

Ева завела двигатель и проскочила в крошечный зазор между машинами, не обращая внимания на несущиеся вслед автомобильные гудки.

– Немного передохнем после церемонии и снова за работу. Первым делом поговорим с художницей.

– Ей ведь и тридцати еще нет? Фу, какая гадость! А я ведь вообще‑то предрассудками насчет возраста не страдаю.

– А что говорят аналитики?

– По телевизору – ничего. Может, у них негласное правило такое? Зато на форумах и в политических блогах много слухов про похождения Эдварда. И не только Эдварда, но сейчас речь именно о нем, так что… Про художницу, правда, не слышала. Пока.

– Может, изучишь эту тему? В смысле, тему похождений. Вдруг накопаешь что‑нибудь про женщин, которых нет в нашем списке, или про особо некрасивый разрыв. Если найдешь что‑нибудь интересное, отправь копию мне и Хэнсону.

– С превеликим удовольствием. – Пибоди достала ППК. – Сейчас и начну.

Остаток пути они проделали в молчании, которое нарушало только сердитое бормотание Пибоди.

Войдя в убойный отдел, Ева быстро огляделась по сторонам. Кармайкл, одетая в полную форму, только что появилась из раздевалки. Трухарт со своим бывшим тренером, а отныне напарником, то ли еще наводили марафет, то ли уже спустились вниз. Сантьяго и Дженкинсон сидели на рабочих местах, один уткнувшись в телефон, другой – в компьютер. На голове у Сантьяго красовалась ковбойская шляпа – результат пари, которое он проиграл детективу Кармайкл. А Дженкинсон умудрился отыскать очередной галстук расцветки «вырви глаз». На этот раз в полоску: зеленую цвета рвоты и желтую цвета мочи.

Ева молча покрутила пальцем в воздухе, как бы говоря: «Закругляйтесь», и заскочила на минуту к себе в кабинет – хлебнуть кофе и кое‑что записать.

Когда Ева вошла в раздевалку, Пибоди стояла в одних форменных брюках, лифчике и майке, а из глаз у нее катились слезы.

– Что ты?.. Немедленно перестань!

– Штаны велики!

– Ну так подтяни пояс, черт побери!

В ответ на нетерпеливый приказ Евы по щеке Пибоди скатилась еще слезинка.

– Широки в талии. И даже на попе немного отвисают. Я похудела! Наконец‑то похудела! В прошлый раз форма была точно по фигуре, а теперь немножко велика!

– Хорошо, отлично, круто. А теперь соберись!

– Я очень старалась, особенно в последнее время. Ходила в спортзал три раза в неделю. Бросила взвешиваться, потому что цифра на весах никак не желала меняться. Ты не знаешь, каково это…

Ева достала из шкафчика форму. Ей неприятно было раздеваться перед кем‑либо, кроме Рорка, но она начала стягивать с себя одежду.

– Может, и не знаю. По крайней мере, не вполне. Зато я была тощей. Не худой или стройной, а тощей. Слабой. Пришлось потрудиться, чтобы окрепнуть и нарастить мускулы. Так что я представляю, каково смотреть в зеркало и быть недовольной тем, что видишь.






Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24

Комментариев нет

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *