– Чистильщики прибыли, наши ребята проводят опрос. Катафалк на пути в морг. Я сделала отметку, чтобы тело попало прямо к Моррису.
– Значит, с этим все. Здесь мы закончили. Теперь нужно сообщить жене убитого.
– Ненавижу эту обязанность.
– На сей раз она покажется тебе особенно неприятной.
Прежде чем покинуть место преступления, Ева позвонила Уитни.
– Тиббл прав насчет СМИ, – заметил он. – Особенно учитывая сексуальный подтекст убийства.
– Да, сэр. Я собираюсь позвонить Надин Ферст. Уж лучше пусть первый сюжет сделает человек, которому я доверяю. Человек, знакомый с супругами Мира. Что бы ни началось потом, первый репортаж будет честным.
– Хорошо. А я поговорю с Тибблом и консультантом по связям со СМИ. И помните, Даллас: действуйте так, чтобы комар носа не подточил!
– Поехали, – сказала Ева напарнице, когда Уитни повесил трубку. – С Надин поговорю по дороге.
Сев за руль, она первым делом позвонила Надин. Журналистка, которая, как всегда, выглядела так, будто готовилась выйти в прямой эфир, поприветствовала ее ослепительной улыбкой.
– Даллас! А мы с твоим обольстительным мужем как раз осматриваем пентхаус. Если бы Рорк шел с ним в комплекте, купила бы не задумываясь.
– Заведи собственного. А теперь включи журналистский режим.
Зеленые кошачьи глаза Надин так и впились в Еву.
– Что у тебя?
– Менее часа назад мы с Пибоди обнаружили труп бывшего сенатора Эдварда Миры в доме, принадлежавшем его бабушке с дедушкой.
– Черт, черт, черт! Подожди, возьму диктофон!
– Просто слушай. Жертву жестоко избили и повесили, предварительно изнасиловав.
– Господи… Это же бомба!
– Вчера около семнадцати двадцати пяти, согласно бортовому журналу скоростного такси, в котором он ехал, кузен сенатора Деннис Мира – нет, лучше профессор Мира – вошел в дом, увидел избитого сенатора и попытался ему помочь, после чего на него напали сзади и нанесли удар по голове. Профессор Мира вызвал полицию. С тех пор следователи безуспешно пытались установить местонахождение сенатора, которого, как полагают, удерживали где‑то против воли, прежде чем отвезти обратно в дом деда. Главный судебно‑медицинский эксперт устанавливает время и причину смерти. Старший следователь от комментариев пока воздержался, однако отдел обещает сделать официальное заявление, как только все подробности будут подтверждены.
– Черт, умеешь ты ошарашить!
– Мне нужно сообщить ближайшим родственникам. Не выпускай историю в эфир, пока Пибоди не даст отмашку.
– Договорились. Как Деннис? С ним все в порядке?
Ева перевела дыхание. Заводить друзей она не умела, но если уж заводила, то могла положиться на них во всем.
– Я сливаю тебе информацию по двум причинам: во‑первых, ты будешь ждать отмашки, а во‑вторых, ты спросила про мистера Миру. С ним все хорошо. Его ударили по голове, но чувствует он себя нормально.
– А теперь мой долг, как журналиста, спросить, подозреваешь ли ты кого‑нибудь.
– Нет, потому что расследование только началось. Раз уж ты все равно с Рорком, передай ему, что я разрешаю рассказать тебе про дедов дом. Подробности все равно выплывут – уж лучше раскрыть их с самого начала. Главное, никаких намеков, что мистер Мира в числе подозреваемых. Он свидетель и жертва нападения, все.
– Я‑то думала, ты знаешь меня лучше.
– Знаю. Поэтому и позвонила еще прежде, чем сообщить ближайшим родственникам. Пибоди даст отмашку, как только мы с ними поговорим. А сейчас мне пора.
– Мне тоже.
Обе повесили трубку, и Ева хмуро уставилась на плотный поток машин.
– Как собираешься поступить с мистером Мирой?
Ева нахмурилась еще сильнее.
– Что значит «поступить»?
– Послушай, я прекрасно знаю, что он тут ни при чем. Я насчет слов Уитни: «Действуйте так, чтобы комар носа не подточил». Мистер Мира последним видел сенатора живым. К тому же у них с убитым были натянутые отношения – отчасти из‑за того самого дома, в котором нашли тело. Я понимаю, как бы мы поступили, если бы не знали и не любили мистера Миру…
– Да не подточит этот чертов комар своего дурацкого носа, не подточит!
– Просто не хочу сбить тебя с ритма.
– Не собьешь.
К тому времени как Ева затормозила перед сверкающим небоскребом, она была уже на взводе. Незнакомый швейцар в костюме белого медведя тут же направился к ним. Ева выскочила из машины, сунула ему под нос полицейский значок.
– Полиция, по полицейскому делу. Это полицейская машина, и она останется там, где стоит. Будете возражать – моя напарница арестует вас за препятствование правосудию и расследованию и отвезет прямехонько в Центральное управление.
Смуглое лицо швейцара сделалось непроницаемым.
– Я же ни слова не сказал!
– Очень умно с вашей стороны. А теперь дайте нам допуск в апартаменты Эдварда и Мэнди Миры.
Швейцар поморщился:
– Послушайте, я должен следовать инструкции. Вы делаете свою работу, а я – свою. Мне нужно получить разрешение от личной охраны супругов Мира.
– Так вперед.
Вслед за швейцаром они подошли к зданию. Он оказался достаточно вежлив – или вышколен, – чтобы придержать для них дверь.
– Минуту, пожалуйста.
Швейцар подошел к тому же компьютеру, по которому говорил вчерашний, и ввел код.
– Хэнк, говорит Джона. Тут у меня пара копов, которые…
Ева оттолкнула Джону в сторону.
– Хэнк, говорит лейтенант Даллас. Некогда тянуть резину. Дайте допуск нам с напарницей – чем скорее, тем лучше.
– Мне о собственной шкуре думать надо. Миссис Мира внесла вас в черный список.
– Она должна меня выслушать. Если откажется, узнает о случившемся из новостей – так ей и передайте.
– А, черт с ним. Все равно место паршивое. Даю допуск. Джона, пропустите их обеих.
– Вас понял.
– Дорогу я знаю, – сказала Ева швейцару и подошла к тому же лифту, что в прошлый раз.
– Стильненько, – заметила Пибоди, когда они вошли в кабинку.
– Тут повсюду глаза и уши, – предупредила Ева.
– Правда? – Мурлыча что‑то себе под нос, Пибоди огляделась по сторонам, понюхала розы. – Часто используешь новое додзё?
– Пару раз в неделю. Учусь быть медведем, петухом, журавлем, тигром и драконом. Целый зоопарк. К концу занятия как‑то незаметно начинает нравиться.
– А я бы не отказалась побыть драконом, – задумчиво произнесла Пибоди.
Хэнк встретил их обиженным взглядом.
– Пообещала, что велит сенатору устроить мне нагоняй. У вас ровно три минуты, после чего она звонит губернатору.
– Думаю, она не сделает ни того ни другого. Открывайте дверь, Хэнк.
Охранник покачал головой, но все же открыл.
Мэнди стояла посреди комнаты – руки крестом на груди, подбородок поднят, взгляд исполнен презрения.
– Это вторжение на частную территорию! Ровно через три минуты десять секунд я позвоню губернатору и своим адвокатам.
– Миссис Мира, вынуждена с прискорбием сообщить, что ваш муж убит. Сожалею о вашей потере.
Щеки Мэнди вспыхнули, словно два красных флага.
– Что это значит? Да как вы смеете заявляться сюда и говорить мне такое?!
Комментариев нет