Вдруг меня прошиб пот. Хром! Зина Хром! Я попаду в Эгнор, где, по словам Рона с дорогими мне людьми все хорошо, им ничего не угрожает, а ей? Оттуда я не вернусь, это не так просто, там из астрала другие миры не видны. Родители! Черт, как я мог забыть! Совсем голову потерял. Хоть письмо им написать, если поговорить не решаюсь. Нет, как это ни тяжело, но придется пока отложить. Будем считать это генеральной репетицией. Лизонька, родная, подожди еще чуть-чуть, хорошо? Я быстро-быстро дела закончу и к тебе. Пока, любимая, не скучай. И помни: мне сверху видно все, ты так знай!
Вышел из астрала и упал на землю. Хотелось выть, плакать, прибить кого-нибудь, в конце концов! Лежал навзничь, хватая пальцами мох. Целые ямищи под руками вырыл, пока не поднялся. Побрел, ничего не замечая, к дому Зины. Настроение как у ребенка, которого поманили конфетой и спрятали. «Будешь хорошо себя вести — дам», как бы сказала мне моя совесть. Справедливо? Без сомнения! Но обидно — жуть. Не раздеваясь, упал на кровать. Уснул с трудом. Шел четвертый час утра.
Разбудила меня хлопнувшая входная дверь. Я одетый. Настроение мерзопакостное, как с похмелья. Давненько я не болел, и вдруг захотелось до ломоты в зубах. Надоело это абсолютное здоровье хуже горькой редьки. Напиться бы вдрызг и поболеть потом. Понимаю — это я от жалости к себе. Э-хе-хе, как пацан, ей богу! Хватит страдать, тренировку пропустил… да почему пропустил то? Надел спортивные штаны и вышел во двор. Девять утра, но какая разница? С Зиной разминулся.
Вернулся через два часа и застал Зинаиду за поеданием отбивной.
— Привет.
— Привет, сам готовил?
— Нет, сосед. Я в душ и потом присоединюсь к тебе.
— Хорошо, я подожду тогда.
К моему блюду, Зина добавила свой фирменный салатик.
— Ты почему на звонки не отвечал, я тебе целый день звонила. Хотела отпрашиваться, вдруг что случилось.
Я с удовольствием уплетал собственное блюдо, заедая салатом. Вчера поленился овощи резать. В душе плохое настроение смылось в прямом и переносном смысле. Осталась решимость. Пока не знаю где, как и когда, но проблему Зиночки я решу.
— Гулял по городу, в церковь ходил, в лес, который неподалеку. Кстати, я себе сотовый купил, потом номерами обменяемся.
— Зачем покупал, у меня старых полно. Вот дура, как сразу не догадалась! И напилась, как… не знаю кто. Поди, говорила тебе что попало. Нет? — спросила с затаенной надеждой. До сих пор девочка переживает.
— Да все нормально, я же тебе говорил. Все прошло тихо — мирно, без эксцессов.
Сделала вид, что поверила.
— Слушай, так ты верующий?
— Да нет, церковь у вас старинная, красивая, вот и зашел.
— Но у тебя внешность как… как у попа. Можно подумать сектант какой-нибудь.
— Не верь глазам своим! — сказал я пафосно, — не знаю, почему я так выгляжу, но смотрю на себя в зеркало и сам себе нравлюсь.
— Смотри, в Нарцисса не превратись! — сказала Зина с улыбкой, — это все твое ушу.
— Скорей всего. Это целая культура, да чего там — философия.
— Не просветишь?
— Давай потом. Ты мне лучше про Славика расскажи, на что он способен.
Зина сразу посерьезнела.
— Ну вот, такое хорошее настроение было. Может, ну его, а?
— Нет, Зина, не ну его. Он, как я понял, от тебя не отстанет.
— Не отстанет, — вздохнула девушка, — Сережка, обещалкин, блин, посадить его не может! Он бандит еще тот! Всегда с пушкой ездит. Я говорила Сергею, но гаишники не хотят останавливать. Толи боятся, толи распоряжение у них негласное. Обыск прокурор не подписывает. Доказательств, видите ли, мало! А сколько нужно? Полгорода его знают, — Зина разволновалась не на шутку, — куплено у них все!
— Спокойно, Зинаида, спокойно, все будет хорошо, — погладил её руку, подождал, пока девушка успокоится и спросил, — а где он живет?
Зина отдернула руку и посмотрела на меня подозрительно:
— Убить хочешь? Ты же завязал! Не надо мне такой помощи, слышишь!
— Нет, исключительно посадить. Верь мне.
Девушка посопела и бросила:
— Речная одиннадцать. Коттедж у него. На другой стороне города пригород есть, целый поселок для нашей блоти типа новых русских.
Продолжила, нервно закурив.
— Он всегда говорил «наш» дом. Да в гробу я его видала! Из дома никуда, друзья-подруги по боку, а потом и руку поднимать начал. Какая я была дура! По-малетству влюбилась, теперь ненавижу, — Зина стукнула ладонью по столу, аж посуда зазвенела, — от любви до ненависти один шаг. Это мой случай. Может, ты его убьешь? — сказала и зажала рукой рот. Быстро добавила, — это я пошутила, Егор, сгоряча. Ты меня не слушай, ладно? Пусть посидит, может образумится.
— Сама-то веришь, что образумится? Не собираюсь я его убивать, я же говорил! Успокойся, ты чего!?
Девушка ревела навзрыд. Терпеть не могу женские слезы. Сразу хочется утешить, приласкать, конфетку подарить. А если только что поссорился? Дилемма.
Успокоилась с трудом. Дальнейшего разговора не получилось. Зина переживала за свои слова и боялась за меня. Или меня? Скорее все вместе. Фионе я запретил подсказывать, неудобно перед девушкой. Как в мысли человека, который тебе доверился заглянуть — стыдно. Но любопытно, черт побери!
Пока Зина спала после смены, полез в астрал.
— Я могу показать тебе любого в реальном времени, только дай мне четкий астральный образ, — говорила Фиона.
Я сидел в своем домике хоббита в образе старика Гэндальфа. Фиона напротив меня в образе бизнес-леди.
— Славик.
— Я сняла только с Зины. Когда ты встречался с другими, твой астрал… спал.
— А в прошлое? Наверняка в инфо — ноосфере хранятся отпечатки всех событий.
— Хранятся. В переработке людских сознаний, мыслей и эмоций и не всегда они верные, даже более того — всегда субъективные. Как люди хотят видеть или чего опасаются увидеть.
— Да мы же так в Эгнор попали, а ты говоришь не верные!
— По всем моим расчетам этого не должно было случиться, вмешался неизвестный мне фактор. Я не говорила не верные, я говорила обработанные людским подсознанием. Две разные вещи.
— Знаю я этот фактор, давай о нем не будем.
— Как скажешь.
— Вернемся к Славику. Покажи вчерашний день, утро.
На меня навалилась злость, страх, боль в руке. К этому примешивалось похмелье. Я сидел в травмпункте и сквозь зубы матерился на медсестру, делающую мне перевязку. Майка присохла к ранам и, хоть и размоченная фурациллином, отдиралась с болью.
— Потерпите, больной, тряпка отмокла. Чего же вы сразу не приехали? Ужас, укусы страшные. Владимир Павлович, я сняла повязку!
Посмотрел на руку, и мне стало плохо. Голые кости, как у скелета и они зловеще шевелились, так и норовя вцепиться мне в глотку. Страх пронзил с макушки до ногтей на ногах. Передо мной стоял ночной колдун. Его длинные волосы шевелились сами по себе. Точно, это змеи. Вон, каждая пасть разевает и с зубов яд капает. Я не могу пошевелиться. Колдун смотрит прямо в душу.
Комментариев нет