Подарок

Вскоре другая официантка — не Айрис — принесла нечто действительно впечатляющее. На большой тарелке, по периметру которой расположились половинки жареной картошки, перемежающиеся грибами, в треугольнике из домашних сосисок возлежала огромная котлета, на которой покоилась яичница. Сверху, как последний мазок живописца, ярким пятном выделялся алый маринованный перчик. Карен застыла в восхищении, смешанном с ужасом.

— Ну вот, а теперь ты должна это съесть, — удовлетворенно заявил Дел, — все до крошки.

Она рассмеялась, решительно придвинула к себе тарелку и принялась за еду. Было и правда очень вкусно и под котлетой обнаружились еще маленькие греночки.

— Попробуй, это тоже неплохо, — Дел подсунул ей под нос вилку с ломтиком мяса — оленина, казалось, таяла во рту.

Подошел еще какой-то мужчина, был представлен как Гэри, взглянул ей в тарелку, повернулся и помахал рукой в сторону стойки бара, прокричав:

— Десятка — моя! — после чего плюхнулся на свободный стул.

— Чего — десятка? — осведомился Дел.

— А они поспорили — закажешь ли ты девушке фирменное блюдо, и справится она с ним или нет, — вмешался Кэсси, дожевывая оленину, — Похоже, справляется. — На тарелке у Карен действительно оставалось совсем немного.

— К ребятам-то подойдешь выпить? — спросил Гэри.

— А как же, — усмехнулся Дел, — доесть только дай, сто лет этой оленины не пробовал.

Карен почувствовала легкое прикосновение к бедру, посмотрела и обрадовалась — оказывается, их навестила кошка. Она мурлыкала, терлась об ноги, задевая твердым как палка хвостом бедро, а потом вспрыгнула на подставленное колено.

— Ну вот, — удовлетворенно кивнул Дел, доедая, — у тебя уже и компания подходящая есть, чтобы не очень скучала без меня. Я отойду с ребятами выпью, ладно?

Она кивнула и он вместе с Кэсси пошел к стойке бара.

— Гоните ее, мисс, воровка первостатейная, — посоветовала Айрис, присев рядом.

— Просто Карен. Ничего, у нас дома тоже кошка. Чем ее угостить?

Кошка угостила сама себя, неожиданно цапнув лапой с тарелки последний грибок и отправив его в рот.

— Ну вот, я же говорила.

— Ничего, пусть помогает, я и так с трудом справилась, — рассмеялась Карен.

— Давно ты с ним? — неожиданно спросила Айрис, кивая в сторону Дела — он стоял, прислонившись к стойке бара, со стаканом в руке. Вокруг него сгрудилось несколько мужчин и его почти не было видно за их спинами.

— Не очень. Четыре месяца.

— Хороший он парень. Я его с детства знаю — мама моя у них работала всю жизнь, у миссис Бринк.

— Так ты дочка Марти? — улыбнулась Карен.

— А он что, рассказывал? — Айрис была явно польщена.

— Конечно, рассказывал.

Кошка перевернулась на спину и Карен начала играть с ней, поддразнивая прядкой волос и разрешая хватать лапами за пальцы. Она не хотела лишний раз смотреть в сторону Дела, чтобы не портить ему удовольствие — он мог подумать, что она уже соскучилась без него, а у стойки ему сейчас было явно весело.

— Его в городе многие помнят. У нас его фотография висит, из той поганой газеты — ты знаешь?

— Знаю. Но не видела и не читала — только то, что он сам говорил.

— Пойдем, покажу. — Айрис решительно взяла Карен за руку. — Брось ты эту подлизу, — кивнула она на разыгравшуюся кошку.

Они подошли к стойке бара сбоку. Там, на свободном пространстве, виднелось несколько фотографий, приколотых к задней стенке и заставленных бутылками. Айрис отодвинула бутылки и на одной из фотографий Карен увидела Дела. В камуфляжном костюме, с автоматом, он прислонился к джипу, обнимая за плечи молодого парня, одетого в такую же форму. Оба они весело улыбались.

«Его буквально растерзали у меня на глазах…» — вспомнилось ей.

— Соскучилась? — Карен не надо было оборачиваться, чтобы понять, кто прикоснулся к ее плечу. — Я сейчас… — Дел осекся, глядя на фотографию.

Подошел Кэсси со стаканом в руке, и, увидев, куда он смотрит, спросил:

— А что это за парень? В статье ничего про него не было, и мы с ребятами все смотрели, гадали.

— Он погиб через две недели после этого — полицейский, из Колумбии.

Почувствовав, как тоненькие прохладные пальцы скользнули ему в ладонь, Дел сжал их, и спокойно, даже сумев улыбнуться, повернулся к Айрис:

— Объяви, что сегодня все пьют за мой счет.

Через минуту на весь зал прозвучало объявление: «Дел сегодня всем ставит выпивку» — это было встречено аплодисментами.

Вскоре Айрис принесла яблочный пирог и кофе, и снова присела за их столик. Кругом царила праздничная атмосфера и Карен видела, что Дел постепенно снова пришел в себя. В глазах его не было напряжения, он смеялся и рассказывал какие-то байки про охоту на ягуаров — она-то знала, что все это вранье, но окружающие слушали с большим интересом, и, кажется, даже верили, что так оно и было. Время от времени он весело поглядывал на нее, словно призывая не выдавать страшную тайну — ведь она была единственной, кто знал, что живого ягуара Дел видел только в зоопарке!

Когда какой-то рыжий парнишка подошел к столику и пригласил ее потанцевать, Карен с трудом узнала в нем молодого полицейского, который утром слопал половину оладьев — настолько изменили его зачесанные наверх торчащие дыбом волосы. Вопросительно взглянув на Дела, она получила разрешение в виде кивка и прошла за парнем вдоль столиков к эстраде.

Через десять минут Дел только что не скрежетал зубами. Ему, конечно, вспоминались слова Карен: «Ты еще к младенцу меня начни ревновать!» И он сам разрешил ей. И… Но какого черта этот рыжий щенок хватает ее за талию?!

Кэсси, не замечая его терзаний, сказал, усмехнувшись:

— Ну, псих, ты сам себя превзошел! Всегда у тебя девочки были — первый класс, но эта — лучше всех. Гляди, как танцует — такого и в кино не увидишь!

Карен, в одной блузке и брюках — пиджак висел на спинке стула — легко двигалась в ритме музыки, покачивая бедрами и переступая каблучками. Светлые волосы разметались по плечам, она разрумянилась — Дел не мог оторвать глаз от ее гибкой светлой фигурки.

Она уловила его взгляд и улыбнулась, встряхнув головой — волосы взметнулись светлой волной. В другое время Дел охотно полюбовался бы этим зрелищем — но мальчишка-полицейский вихлялся слишком уж близко к ней!

— И где ты такую красотку отыскал?! — Кэсси все продолжал восхищаться.