Подарок

— Томми — это твой парень? — спросил он, вернувшись к дивану.

— Нет, я звонила в контору. Я работаю от конторы, там всегда кто-нибудь дежурит, на всякий случай.

Девушка начала было снимать плащ, но остановилась, нахмурилась и нерешительно сказала:

— Послушай, Делвин… Ты не мог бы дать мне какой-нибудь халат, понимаешь, выступать — это одно дело, а сейчас…

— Спортивные штаны и футболка подойдут?

— Да. Получив одежду, она заперлась в ванной.

Дел поставил на стол тарелки, выложил на блюдо и сунул в микроволновку пиццу, — пусть немного подогреется! — подошел к двери ванной и крикнул, пытаясь заглушить шум воды:

— Ты что будешь пить?

Задвижка щелкнула и Карен появилась на пороге.

— А что у тебя есть?

— Кола, пиво… если хочешь, есть виски… могу сделать кофе.

— Кола вполне годится.

— Нормальная, не диетическая. Ничего?

Девушка пожала плечами, очевидно, не слишком заботясь о фигуре или уровне холестерина. Дел смотрел на нее с интересом, — до этой минуты он не мог разглядеть ее как следует, да и что, кроме распухшей щеки, можно было рассмотреть под слоем размазавшейся косметики.

Она была моложе, чем он думал — лет двадцати, а то и меньше. Босиком, в спортивных штанах, подвернутых до колен, и в белой футболке, Карен выглядела как старшеклассница, собравшаяся на урок физкультуры. Светлые прямые волосы, заколотые на затылке, большие голубые глаза, россыпь чуть заметных золотистых веснушек на чистой белой коже.

Только вот грудь — полная и высокая, с отчетливо заметными сосками — была отнюдь не как у школьницы. Очевидно, она сняла лифчик и под футболкой не было ничего. Дел, неожиданно для самого себя, почувствовал легкое напряжение внизу живота и брюки стали ему тесноваты. Чтобы скрыть смущение, он спросил:

— Я — не из каких? — Что?

— Ты говорила по телефону. Сказала что-то вроде «он не из этих».

— А-а,это, — она замялась, — Томми просто спросил, не можешь ли ты быть опасен для меня. Знаешь, есть достаточно много всяких… неприятных людей.

Он кивнул.

— Знаю. Ладно, пошли есть, ты, наверное, голодная.

К своему удивлению, Дел понял, что и сам голоден — это ощущение было несколько неожиданным и непривычным для него.

Девушка ела быстро и аккуратно, не оставляя крошек. Прикончив четвертый кусок пиццы, она удовлетворенно улыбнулась, откинулась на спинку дивана и стала с интересом оглядываться. Вид и впрямь был несколько своеобразный.

За прошедшие полгода Дел так и не собрался поменять что-либо в квартире или хотя бы распаковать свои вещи, кроме самых необходимых. Потолок терялся в темноте, на стенах висело лишь несколько бра, свет от которых не достигал дальних углов огромного помещения. Вдоль правой стены громоздились коробки с до сих пор не распакованными вещами. Вдоль всей внешней стены сплошной полосой тянулись окна, начинавшиеся на высоте метра два от пола. Занавесок на них не было. Все вместе напоминало заброшенный склад, из которого случайно забыли вывезти часть вещей.

Дел сидел, удобно устроившись в кресле, и наблюдал за ней. Как ни странно, общество этой девушки не вызывало у него раздражения и ему не хотелось как можно скорее избавиться от нее и остаться одному.

Двигаться или что-либо делать было лень. Тихо… уютно… спокойно — вот так бы сидеть и сидеть и смотреть на нее и ни о чем не думать…

Закончив осмотр комнаты, девушка беззастенчиво уставилась на него.

— Ну что? — лениво спросил Дел. Он не знал, о чем с ней говорить, но сидеть и молчать тоже казалось неудобным.

— О чем ты?

— Ты так на меня смотришь…

— А-а, извини. Я просто подумала, что ты очень крутой, хотя на первый взгляд таким не кажешься. Как ты сделал их обоих — в секунду!

— Спасибо за комплимент. А ты не испугалась, когда я их так…

— Сначала — да. Это было так неожиданно.Ты был в стороне — и вдруг оказался между ними. И как будто взорвался — я даже толком не поняла, что произошло. Пара секунд — и они уже валяются по углам, а ты стоишь, как ни в чем не бывало. А потом я уже не боялась — наоборот, честно говоря, позавидовала, что ты так умеешь. Иногда очень хочется кому-нибудь врезать как следует.

— У тебя не будет неприятностей из-за меня?

— Неприятности будут у Джейка. Завтра ребята из агентства поговорят с Рики, он отдаст им мои деньги и за этот вечер, и за пару дней, что я не смогу работать, а со своим братцем будет разбираться сам. Он жмот, за два цента удавится, так что мало Джейку не будет. А я попрошусь в другой бар — не хочу видеть эту рожу.

Она поморщилась и зевнула.

— Ты уже хочешь спать? — Дел был даже несколько разочарован, что этот занятный разговор так быстро кончился. Пришелица из другого мира — мира, с которым ему еще не приходилось близко сталкиваться.

— Да, я сегодня рано встала.

Он принес подушку и одеяло, положил рядом с ней.

— Располагайся. Диван тебя устроит?

— Вполне. Спасибо.

Она встала и пошла к ванной.

— Карен… Можно еще один вопрос — когда ты звонила в контору, ты назвала мое имя — зачем?

Казалось, она все время настороженно ждала чего-то другого и, очевидно от неожиданности, смутилась и сделала шаг назад.

— Да так просто. На всякий случай. Не бери в голову.

Его кровать осталась от прежнего жильца — весьма странного типа, имевшего свои представления о домашнем уюте. Она стояла почти в середине комнаты, на возвышении, напоминавшем сцену — очевидно, так этот оригинал пытался обозначить спальню.

Дел закрыл глаза и прислушался. Было тихо, привычно урчал кондиционер и чуть слышно пробивались звуки шин редких предрассветных автомобилей. Карен, судя по всему, уже заснула — со стороны дивана не доносилось ни звука. В голову ему пришла забавная мысль — одним своим присутствием этой девчонке удалось сделать то, над чем тщетно бился Ларс — один из лучших психотерапевтов Нью-Йорка. Он, хоть и ненадолго, но вышел из состояния апатии, без раздражения разговаривал с посторонним человеком, а главное — вот уже несколько часов не вспоминал о Мэрион.

Решетка… Снова этот мрак, решетка и запах! Нечем дышать, хоть бы глоток чистого воздуха!

Нужно держаться, держаться за эту проклятую решетку распухшими пальцами, держаться и дышать, пока есть силы. Воздуха, ради бога, в этой кромешной тьме дыхание — это последнее, что у него еще осталось. Воздуха!