Оно

– И‑извини.

– Что ж, рад с вами познакомиться, – сменил тему Бен. Получилось как‑то чопорно и неубедительно. Возникла пауза, но отнюдь не неловкая. За эту паузу все трое стали друзьями.

– Почему эти парни гнались за тобой? – спросил наконец Эдди.

– Они в‑всегда за‑а кем‑то го‑оняются, – вставил Билл. – Я не‑енавижу этих мудаков.

Бен какое‑то время молчал (онемел от восхищения), потому что Билл, как иногда говорила мама Бена, произнес Действительно Плохое Слово. Сам Бен никогда в жизни не произносил вслух Действительно Плохого Слова, хотя однажды написал его (очень маленькими буковками) на телефонном столбе в позапрошлый Хэллоуин.

– Бауэрс сидел рядом со мной на экзаменах, – ответил Бен. – Попросил списать. Я не дал.

– Ты, наверное, хочешь умереть молодым! – восхищенно воскликнул Эдди.

Заика Билл расхохотался. Бен резко повернулся к нему, понял, что смеются не над ним (трудно сказать, откуда он это узнал, но узнал), и улыбнулся.

– Наверное, – согласился он. – В любом случае ему придется ходить в летнюю школу, поэтому он и эти два парня напали на меня, и вот что из этого вышло.

– Т‑ты вы‑ыглядишь так, бу‑удто они те‑ебя у‑у‑убили.

– Я упал с Канзас‑стрит. Покатился вниз по склону. – Он посмотрел на Эдди. – Я, наверное, увижу тебя в приемном отделении, раз уж об этом зашла речь. Когда мама взглянет на мою одежду, она точно отправит меня туда.

На этот раз расхохотались и Билл, и Эдди, а Бен тут же присоединился к ним. От смеха болел живот, но он все равно смеялся, пронзительно, даже немного истерично. Наконец ему пришлось сесть на берег, и чавкающий звук, который издал его зад при соприкосновении с мокрой землей, вызвал новый приступ смеха. Ему нравилось слушать, как его смех сливается со смехом других. Такого он еще никогда не слышал: не смех компании, это как раз не редкость, а общий смех, в который он, Бен, вносит свою лепту.

Он поднял глаза на Билла Денбро, их взгляды встретились, и этого хватило, чтобы они рассмеялись вновь.

Билл подтянул штаны, поднял воротник рубашки и принялся выхаживать по берегу с важным видом. Голос его разом стал другим.

– Я тебя урою, хорек. И ты мне мозги не компостируй. Я тупой, зато большой. Лбом могу орехи колоть. Могу ссать уксусом и срать цементом. Звать меня Лапочка Бауэрс, и я – главный дурак Дерри и окрестностей.

Эдди упал и катался по берегу, схватившись за живот и заходясь смехом. Бен согнулся пополам, голова оказалась между колен, слезы лились из глаз, сопли двумя широкими белыми полосами выползали из носа, а смеялся он как гиена.

Билл тоже сел, и мало‑помалу все упокоились.

– Один плюс в этом есть, – наконец заговорил Эдди. – Если Бауэрс будет учиться в летней школе, здесь мы его не увидим.

– А вы часто играете в Пустоши? – спросил Бен. Такая идея не пришла бы ему в голову и за тысячу лет (учитывая репутацию Пустоши), но теперь, когда он попал сюда, она представлялась даже привлекательной. Собственно, ему очень нравилась эта полоска низкого берега, освещенная солнцем.

– Ко‑о‑онечно. Здесь з‑здорово. И ни‑икто н‑нас н‑не т‑тро‑гает. Мы бы‑ываем тут часто. Ба‑ауэрс и д‑д‑другие ни ра‑азу з‑здесь не по‑оявлялись.

– Ты и Эдди?

– И Ри‑и‑и… – Билл покачал головой. Лицо его исказилось, напомнив мокрую тряпку, а в голове у Бена вдруг сверкнула странная мысль: Билл совсем не заикался, когда копировал Генри Бауэрса. – Ричи! – воскликнул Билл, помолчал, потом продолжил: – Ричи То‑озиер обычно приходит сюда. Но се‑егодня он по‑омогает отцу п‑прибираться на че‑е‑е…

– На чердаке, – перевел Эдди и бросил камешек в воду. Плюх.

– Да, я знаю его. Так вы, парни, часто сюда приходите, да? – Идея зачаровала его, и он вдруг почувствовал желание присоединиться к ним.

– До‑о‑овольно часто, – кивнул Билл. – И по‑о‑очему б‑бы тебе не п‑прийти сюда за‑автра? М‑мы с Э‑Э‑Э‑Эдди пы‑ытались по‑остроить п‑плотину.

Бен ничего не смог ответить. Его поразило не столько само предложение, как легкость и естественность, с которыми Билл это сказал.

Бен поднялся. Подошел к воде, счищая грязь с громадных окороков. С обеих сторон ручья еще лежали груды маленьких веток, но все остальное вода смыла и унесла с собой.

– Вам нужны доски, – указал Бен. – Добудьте доски и поставьте их в ряд… друг против друга… как хлеб в сандвиче.

Билл и Эдди только смотрели на него, на лицах читалось недоумение. Бен опустился на одно колено.

– Смотрите. Доски здесь и здесь. Втыкаете их в дно ручья напротив друг друга. Понятно? Потом, пока вода не успела их смыть, заполняете пространство между ними камнями и песком…

– М‑м‑мы, – оборвал его Билл.

– Что?

– М‑мы это сделаем.

– Ох, – вырвалось у Бена, который чувствовал себя дураком (он не сомневался, что и выглядит дураком), но при этом ощущал невероятное счастье. Он не мог вспомнить, когда в последний раз был таким счастливым. – Да. Мы. В любом случае, если вы… мы… заполним пространство между ними камнями и песком, они устоят. Первая по течению доска под напором воды будет ложиться на камни и песок. Вторая доска через какое‑то время отклонится назад, но, если мы возьмем третью доску… вот, смотрите.

Он начал рисовать на мокрой земле палкой. Билл и Эдди Касп‑брэк наклонились вперед и с неподдельным интересом изучали маленький рисунок:

– Ты когда‑нибудь строил плотину? – спросил Эдди. В голосе слышалось уважение, даже благоговение.

– Не‑а.

– Тогда о‑о‑откуда ты знаешь, что это с‑с‑сработает?

Теперь уже Бен в недоумении воззрился на Билла.

– Конечно, сработает. А почему нет?

– Но к‑как ты э‑это з‑знаешь? – спросил Билл. В голосе его звучало не саркастическое неверие, а искренний интерес. – К‑как ты мо‑ожешь у‑утверждать?

– Просто знаю, – ответил Бен. Вновь посмотрел на рисунок на грязи, словно с тем, чтобы убедить в этом самого себя. Он никогда не видел намывных плотин, ни на чертежах, ни в жизни, так что понятия не имел, что нарисовал одну из них.

– Ла‑адно. – Билл хлопнул Бена по спине. – У‑увидимся за‑автра.

– В какое время?

– Мы с Э‑Эдди бу‑удем здесь в по‑оловине де‑е‑евятого или…

– Если мы с мамой не будем еще сидеть в приемном отделении, – вздохнул Эдди.

– Доски я принесу, – пообещал Бен. – У одного старика в соседнем квартале их целая гора. Я стырю несколько.

– Принеси и припасы, – вставил Эдди. – Что‑нибудь из еды. Сам знаешь, бутеры, песочные кольца. Все такое.

– Хорошо.

– У те‑ебя е‑есть о‑оружие?

– У меня есть духовушка «Дейзи», – ответил Бен. – Мама подарила ее мне на Рождество, но она разозлится, если стрелять я буду вне дома.

– В‑все ра‑авно п‑принеси. Мы по‑оиграем в‑в во‑ойну.

– Хорошо, – радостно воскликнул Бен. – Слушайте, пора прощаться. Мне надо домой.