Оно

Дешевое лекарство? Да, не то слово. «Аэрозоль гидрокса» (применять, как указано в инструкции, которую мистер Кин аккуратно наклеивал на каждую бутылочку) стоил на удивление дешево, но даже миссис Каспбрэк не могла не признать, что препарат, несмотря на дешевизну, прекрасно держал в узде астму ее сына. А стоил он так дешево, потому что состоял исключительно из устойчивого соединения кислорода с водородом, в которое подмешивалась капелька камфорного масла, чтобы придать аэрозолю слабый медицинский вкус.

Иными словами, лекарством от астмы Эдди служила водопроводная вода.

7

Дорога назад заняла у Билла больше времени, потому что ехал он в гору. Несколько раз ему приходилось слезать с Сильвера и катить его. Ему просто не хватало мускульной силы, чтобы преодолевать на велосипеде более или менее крутые подъемы.

Так что к разрушенной плотине Билл вернулся, спрятав велосипед под тем же мостом, уже в десять минут пятого. В голову лезли черные мысли. Бен Хэнском мог уйти, оставив Эдди умирать. Или громилы могли вернуться и отдубасить их обоих. Или… что хуже всего… человек, который убивал маленьких детей, мог убить одного из них или обоих. Как убил Джорджа.

Он знал, сколько об этом ходило сплетен и домыслов. Билл, конечно, сильно заикался, но на слух‑то не жаловался, хотя иногда люди думали, что он еще и глухой, поскольку говорил он только в случае крайней необходимости. Некоторые считали, что убийство его брата никак не связано с убийствами Бетти Рипсом, Черил Ламоники, Мэттью Клементса и Вероники Грогэн. Другие утверждали, что Джордж, Рипсом и Ламоника убиты одним человеком, а Клементс и Грогэн – его подражателем. Третьи думали, что мальчиков убил один человек, а девочек – другой.

Билл верил, что убийца – один человек… если только это был человек. Порой он задавался таким вопросом. А еще тем летом он задумывался о своих чувствах к Дерри. На него все еще давила смерть Джорджа? Или сказывалось отношение родителей, которые теперь вроде бы вообще забыли о нем, продолжая скорбеть об утрате младшего сына и, казалось, не замечали, что Билл по‑прежнему жив и может попасть в беду? Все это следовало связать с другими убийствами? С голосами, которые теперь иногда звучали у него в голове, нашептывали ему (конечно же, не вариации его собственного голоса, ибо эти голоса не заикались, такие уверенные, такие спокойные), советовали что‑то делать, а что‑то нет? Потому‑то ныне Дерри выглядел не таким, как прежде? Выглядел угрожающе, улицы, по которым он еще не ходил, совсем и не приглашали, а наоборот, взирали на него в зловещем молчании? И некоторые лица становились таинственными и испуганными?

Он этого не знал, но верил (как верил, что убийца один), что Дерри действительно изменился и начало этих изменений положила смерть его брата. И мрачные предположения в его голове родились из мысли, что теперь в Дерри может случиться все, что угодно. Что угодно.

Но когда он миновал последнюю излучину, все выглядело тихо и спокойно. Бен Хэнском никуда не ушел, сидел рядом с Эдди. И Эдди уже сидел, положив руки на колени, опустив голову, но свистящее дыхание никуда не делось. Солнце клонилось к закату, и на воду легли длинные зеленые тени.

– Слушай, как ты быстро! – Бен встал. – Я думал, ты вернешься еще через полчаса.

– У ме‑еня бы‑ы‑ыстрый ве‑елосипед, – не без гордости ответил Билл. Мгновение они осторожно, с опаской разглядывали друг друга. Потом Бен застенчиво улыбнулся, и Билл улыбнулся в ответ. Парень, конечно, толстый, но, похоже, славный. Остался ведь. Для этого требовалась немалая храбрость, учитывая, что Генри и его дружки могли вернуться.

Билл подмигнул Эдди, который смотрел на него с немой благодарностью.

– Де‑ержи, Э‑Э‑Э‑Эдди. – И бросил ему ингалятор. Эдди сунул пульверизатор в рот, нажал на рычаг, судорожно вдохнул. Откинулся назад, закрыв глаза.

Бен с тревогой смотрел на него.

– Господи! Ему действительно было худо, так?

Билл кивнул.

– Я какое‑то время боялся, – тихо признался Бен. – Гадал, что же мне делать, если у него начнутся судороги или что‑то такое. Пытался вспомнить, чему нас учили на тех занятиях в «Красном кресте» в апреле. В голове крутилось только одно: надо вставить в рот палку, чтобы он не смог откусить себе язык.

– Я думаю, это для э‑э‑эпилептиков.

– Ох. Да. Похоже, ты прав.

– Те‑еперь су‑судорог у него точно не бу‑удет, – продолжил Билл. – Это ле‑екарство по‑одействует. С‑с‑смотри.

Натужное, со свистом, дыхание Эдди стало заметно легче. Он открыл глаза, посмотрел на них снизу вверх.

– Спасибо, Билл. На этот раз прихватило сильно.

– Наверное, все началось, когда тебе расквасили нос, да? – спросил Бен.

Эдди печально рассмеялся, встал, сунул ингалятор в задний карман.

– О носе я и не думал. Думал о моей мамочке.

– Да? Правда? – Голос Бена звучал удивленно, но рука невольно поднялась к лохмотьям свитера и принялась их теребить.

– Она только взглянет на кровь на моей рубашке, и через пять секунд я буду в приемном отделении Городской больницы Дерри.

– Почему? – спросил Бен. – Кровь же остановилась. Слушай, я помню одного парня, с которым ходил в детский сад, Скутера Моргана, так он разбил нос, свалившись со шведской стенки. Его отвезли в больницу, но только потому, что кровь никак не останавливалась.

– Да? – с интересом спросил Билл. – Он у‑у‑умер?

– Нет, но неделю не ходил в школу.

– Остановилась кровь или нет, значения не имеет, – мрачно изрек Эдди. – Мама все равно отвезет меня туда. Решит, что нос сломан, и кусочки кости торчат сейчас в моем мозгу или что‑то еще.

– Ко‑ости мо‑огут попасть в т‑твой мо‑озг? – спросил Билл. Давно уже разговор не был таким интересным.

– Не знаю. Если послушать мою мамочку, возможно все. – Эдди повернулся к Бену. – Ее стараниями меня возят в приемное отделение раз или два в месяц. Я ненавижу это место. Там есть один санитар, так он сказал ей, что с нее пора взимать деньги за аренду. Она устроила такой скандал.

– Ну и ну, – покачал головой Бен. Подумал, что мать Эдди действительно странная. Он не отдавал себе отчета в том, что его руки по‑прежнему теребят лохмотья свитера. – А почему бы тебе просто не сказать «нет»? Сказать: «Послушай, мама, все у меня в порядке. Я хочу остаться дома и смотреть «Морскую охоту». Что‑нибудь эдакое.

– Ох, – выдохнул Эдди, и больше ничего не сказал.

– Ты – Бен Хэ‑э‑э‑энском, так? – спросил Билл.

– Да. А ты – Билл Денбро.

– Д‑да. А это Э‑э‑э‑э‑э…

– Эдди Каспбрэк, – пришел на помощь Эдди. – Я терпеть не могу, когда ты заикаешься на моем имени, Билл. Говоришь, как Элмер Фадд.