Но поутру, принимая душ, он снова подумал о супермаркете. Выйдя из ванной, он увидел, как Джессика натягивает футболку, и спросил:
— Эй, у тебя что, вообще лифчика нет?
— Что? — не поняла она.
— Ты лифчик вообще-то носишь?
— Ну, иногда.
— Тогда почему бы тебе не надеть его сейчас?
— Я не взяла.
— И ты пойдешь на улицу в таком виде, чтобы все на уши встали?
— Я куплю лифчик, если ты хочешь, — сказала она. — Пойдем в магазин, и…
— Да мне плевать, носишь ты его или нет, — ответил он. — Хочешь выглядеть как шлюха — твое дело.
— Но Алекс, ведь молоденькие девушки…
— Ты не настолько молоденькая, — отрезал он, — тебе двадцать девять. Ты замужем, и у тебя есть ребенок.
— Я не знала, что это тебе так неприятно.
— Мне все равно. Делай как знаешь.
— Я куплю лифчик, — ответила она.
Но после завтрака, когда она купила в одном из магазинов на главной городской улице лифчик и вышла из примерочной уже в нем, его это снова начало раздражать.
— Ты не обязана делать все, что я тебе приказываю, — сказал он.
— Мне хотелось доставить тебе удовольствие, — ответила она.
— Я не из тех мужчин, которые заставляют женщин делать что-либо против их воли.
— Я знаю, Алекс.
— И женщины, которые подчиняются мужчинам, просто шлюхи.
— Алекс…
— Забудем, хорошо? Можешь носить лифчик или не носить, как тебе угодно.
— Я буду носить. Раз уж купила, так буду.
Он коротко кивнул и больше ничего не стал об этом говорить, хотя раздражение не проходило. Если она честная, так что же она одевается не так, как они? Он не понимал, что он тут делает с этой фраершей, но, пока он с ней, пусть не расхаживает, как шлюха. Вместе с Китти куда ни пойди, все сразу видят, что она шлюха. Этого не скроешь, да ведь она и есть шлюха. Но это по крайней мере честно. А тут все равно что с приятелями Джессики, которые курят «травку» и отпускают всякие шуточки. Они же ни хрена не знают, эти фраеры! Тут то же самое. Девчонка надевает тонкую футболку прямо на голое тело — и что прикажете думать? Девушка или шлюха, или нет, и если она не шлюха, то пусть не пытается выглядеть как шлюха. А эти вчерашние длинноволосые подростки? Да он должен был их по асфальту размазать. И все же нельзя их обвинять, если встать на их место. Странно еще, что они не подошли к ней и не спросили, сколько она берет. Ему было противно, что она сразу подчиняется приказу — тут же побежала покупать лифчик. Девушка должна знать себе цену и плевать на все, что говорят другие, просто вести себя так, как она хочет. Как тот тип в антикварном магазинчике со своими идиотскими надписями. Он что, вправду думает, что это кого-нибудь остановит? Это приведет только к тому, что однажды ночью кто-нибудь обчистит его на фиг, утащив и дурацкие писульки.
Всю субботу они бродили по антикварным магазинчикам. День был чудесный, он был не против того, чтобы ездить от магазинчика к магазинчику, но противно было чувствовать себя дураком, как только они заходили внутрь. Джессика любила старинные вещицы — это было понятно по обстановке ее квартиры. Его же собственные вкусы склонялись к строгому современному дизайну, он любил вещи простые и ясные, стремительные. Вроде скаковых лошадей. Он не думал, что Китти можно назвать скаковой лошадкой. А вот если глянуть на Джессику — так ее можно было бы такой назвать. А Китти — идиотка, надо же так попасться! Теперь он никогда не получит назад свои две тысячи.
Во всех магазинчиках, которые они обошли, он не нашел ни единой вещицы, которая бы ему понравилась. Если бы он зашел сюда с целью что-нибудь украсть, он ничего бы не взял. Это напомнило ему одну историю про взломщика, который зашел в квартиру и ушел, оставив записку: «Ублюдки нищие, у вас и украсть-то нечего». В этих магазинчиках было полным-полно ценных вещей, но дело было не в этом. Ценники говорили о том, что вещи тут дорогие, но, если бы он вошел в жилую комнату, заставленную такими штуками, он не смог бы понять, что тут стоящая вещь, а что дешевка, и его вкус велел бы ему оставить все на месте.
С драгоценностями все было иначе. С одного небрежного взгляда Алекс был способен отличить настоящий бриллиант от стекляшки, даже не царапая камнем стекла. Он загорелся тем, чтобы пробраться в тот дом на Пост-Миллз и добраться до цацек жены Рида, хотя и не представлял, где может быть сейф. Он понимал, что придется ждать, пока они не смогут туда пролезть и начать поиски. Ему просто не терпелось забраться туда еще по одной причине. Ему хотелось посмотреть на эту квартиру. Он хотел увидеть, как можно обставить дом всей этой фраерской мебелью, если у тебя денег куры не клюют. Может, там он урвет тот самый жирный кусок, за которым всегда охотился, после завяжет, может, купит свой дом, обставит его хорошей красивой мебелью или положит все деньги в банк, и пусть себе проценты набегают. «И все равно чесаться будет, — подумал он. — Всегда будет тянуть хоть на небольшое дельце».
Супермаркет. Арчи. Это все казалось легким делом. Просто войти, вырубить сигнализацию, открыть сейф — вообще дело плевое. И все равно — ночью. «Нужен дом для взлома Два, но ночь не нужна для взлома Два». Конечно, ночью они зайдут не в жилище, а в супермаркет, а это уже просто здание. Значит, это будет всего лишь взлом Три, разве только они не наткнутся внутри на кого-нибудь и не ранят его. Пистолета у них не будет — Арчи обычно не работает с оружием, так что тут проблем нет. Алекса волновало только ночное время, хотя грабеж будет таким же, как если бы они вошли в квартиру днем. Кое-что не нравилось ему в ночном времени. Придется работать с фонариком, а там будут эти чертовы тени по стенам. А, к чертям, он откажется.
На ужин у них был лобстер.
Ему нравилось смотреть, как она ест. Аппетит у нее был будто у водителя-дальнобойщика, так что, как она умудрялась не нагулять фунтов этак с тысячу веса, было непонятно. Она почти не разговаривала за едой, усердно выковыривая мясо лобстера, и почти не смотрела на Алекса, разве что когда прерывалась для того, чтобы взять свой бокал с мускадетом — тогда она бросала на него мимолетный взгляд поверх кромки бокала. Что-то нравилось ему в этой чертовой девчонке. Нравилось ее лицо, ее ясный, быстрый взгляд скаковой лошадки, нравилось то, как она движется, даже если она только тянулась за вилкой, или снимала целлофановую обертку с пачки сигарет, или просто поднимала руки, чтобы высосать кусочек мяса лобстера из оболочки. Ему нравилось и ее чувство юмора, хотя поначалу казалось, что она непробиваема, как и большинство фраерш. Но, может, это было потому, что люди его круга шутят совсем иначе, и фраеры никогда их шуток не поймут. Но он увидел, что она схватывает все на лету — к примеру, когда в ресторан вошла дама с чихуахуа в маленькой розовой корзинке, Алекс глянул на собачку и сказал: «Наверное, до того, как ее вымыли, это был огромный датский дог». Джессика тут же разразилась смехом, а поскольку рот у нее был забит земляничным слоеным тортом, ей тут же пришлось схватиться за платок. Он поймал себя на том, что сидит и сочиняет на основе шуток целые анекдоты, рассказы, составляя их по ходу дела, и чем невероятнее, тем лучше.
Комментариев нет