Последнее будто встало между нами.
– Думаешь, тебя подозревают? – спросила Кайла изменившимся голосом.
– Думаю, я подозреваемый номер один.
– Ты сказал нам, что вы с ней поспорили, – продолжила она, – но не сказал, что все зашло так далеко…
– И что? К чему это ты клонишь, Кайла?
Молчание сделалось тягостным.
– Паршиво это, – заметил Чарли.
Никто не стал спорить.
– Теперь, когда они думают, что виновный у них в руках, они не станут копать дальше, а вцепятся в тебя, – мрачно закончил он.
Эта перспектива наполнила меня ужасом.
– И что с этим делать? – спросил Джонни.
– Я вижу лишь один выход. Если мы хотим помочь Генри и отомстить за Наоми…
Все смотрели на него, ожидая продолжения.
– Нам нужно найти виновного.
– Что? – спросила Кайла. – Ты что, прикалываешься?
– Думаешь, в такой момент у меня есть желание прикалываться?
– И как мы, по‑твоему, это сделаем?
– Вот уж понятия не имею. Но способ наверняка есть… Во всяком случае, попробовать стоит.
– Чарли, этим занимается патрульная служба штата Вашингтон и службы шерифа. Наверняка они сделают все возможное. А ты хочешь, чтобы мы вчетвером их переплюнули? Мечтаешь поиграть в следователей?
– Надо попробовать, – упрямо повторил мой друг. – По крайней мере, постараться обнаружить какие‑нибудь детали, которые могли бы помочь полиции.
– Эй, с чего бы нам их обнаружить? Мы же не в «Скуби‑Ду», черт подери!
Раздражение Кайлы поднялось до опасной отметки. Она была способна на приступы гнева, внезапные, как летняя гроза. Джонни мог это подтвердить. Однажды Кайла застала его на вечеринке флиртующим с другой девушкой. Сначала она была подавлена, а затем в самый неожиданный момент бросилась на него и проломила череп бутылкой «Будвайзера» на глазах у охваченной ужасом соперницы. В результате Джонни наложили четыре шва. К моменту нашего знакомства он был всегда начеку.
– Ну как сказать, – пожал плечами Чарли. – Потому что Генри – последний, кто видел Наоми… э… живой, – продолжил он, для наглядности поочередно загибая пальцы. – Потому что вчера вечером все действительно произошло на борту парома. В тот момент наша компания находилась там, чего нельзя сказать о полицейских. Потому что мы вдвоем прочесали весь паром в поисках Наоми. Даже если сейчас мы не можем чего‑то вспомнить, все равно мы видели что‑то, что может оказаться важным.
В полумраке я попытался встретиться взглядом с Кайлой, но та избегала меня.
– Я согласен с Чарли, – сказал я. – Мы должны хотя бы попробовать… Надо сделать это ради Наоми. Она была нашим другом, верно? – Я сделал паузу. – Вы же не забыли крещение?
– Нет, конечно, – сухо возразила Кайла, задетая за живое.
– Мне подобная, моя сестра, – торжественно произнес я, и слезы снова подступили к глазам.
– Мне подобная, моя сестра, – мгновение спустя повторил Чарли.
– Мне подобная, моя сестра, – тихо откликнулся Джонни.
– А, дерьмо. Согласна, согласна, черт побери, – сдалась Кайла. – Что делать‑то будем?
11. Пазл
На мгновение вопрос повис в воздухе.
– Отправная точка – это паром, – сказал я. – Вот откуда следует начинать.
– Кто‑то сбросил ее за борт, и там она запуталась в сети? – предположил Джонни.
Эта версия сразу показалась нам неправдоподобной. Полиция тоже наверняка отмела ее: маршрут паромов не проходит через зоны рыбной ловли. Сколько морских миль тело могло продрейфовать за ночь? Очевидно, это должно зависеть от течения. И в том маловероятном случае, если Наоми, дрейфуя, запуталась в сети, она в тот момент была мертвой или живой? И почему рыбаки на борту своего траулера ничего не заметили? Да, если предположить, что они обнаружили тело среди рыбы (при этой мысли я испытал приступ отвращения), как они могли оставить его на пляже и вернуться на судно, будто ничего не случилось?
– Она могла покинуть паром с кем‑то еще, – выдвинул гипотезу я.
– В этом случае камеры засняли бы их и полиция знала бы, кто это такой…
Я посмотрел на Чарли.
– Ты не мог бы порасспросить брата, нет ли в записях камер слежения эпизода, где Наоми покидает паром?
Но ответ я уже знал. Вопросы полицейских, их интонация яснее ясного говорили о том, кого именно они подозревают, а это означало, что ничего такого в записях с камер не было.
– Есть одна штука, которую они мне сказали, – продолжил я.
Друзья повернулись ко мне.
– Рядом с телом Наоми нашли кусочек пазла. На пляже.
Поставив локоть на стол, я взъерошил себе волосы, нахмурившись и склонив голову набок.
Это наводит на мысль о чем‑то, что я видел на пароме, но что именно, мне не удается понять…
– Пазлы есть на всех паромах, – заметила Кайла.
– Таггерт, – бросил Чарли.
Вздрогнув, я уставился на него. Он прав: Джек Таггерт.
В тот вечер он был на борту. Я будто снова увидел его: сидит перед пазлом, разложенным на столе, как всегда один. По телу пробежала дрожь. Таггерт – грязный тип, все это знают. Ходили слухи об изнасилованиях, которые он совершил, когда служил в армии пехотинцем, но те же слухи утверждали, что армия, со своей юридической системой, не дала ход делу. Вроде бы отговорили подавать жалобу всех двадцать семь военных – мужчин и женщин, жертв его домогательств. Уйдя в отставку, Таггерт использовал свои навыки, чтобы заняться контрабандой, но его поймали, и он отсидел целых три года в тюрьме Орегона, после чего вышел и обосновался на Гласс‑Айленд. В западной части острова, в глубине леса, у подножия Маунт‑Гарднер. В самой негостеприимной его части. Не так далеко от Агат‑Бич…
– Я видел Таггерта сидящим на пароме за пазлом, – сказал Чарли.
– И что? Паззлы есть на всех паромах, – повторил я. – И он не единственный, кто его собирал.
– Но я говорю о пароме, с которого исчезла Наоми, – настаивал Чарли.
– И речь идет именно о Джеке Таггерте, – добавил Джонни, поворачиваясь к Кайле, – самом стремном типе на острове после твоего отчима.
Она бросила на него уничижительный взгляд.
– Ну так заявим в полицию, и все дела.
– И что они сделают? Какой судья выпишет ордер на основании того, что шестнадцатилетний парень увидел человека за пазлом?
– Вот черт, этот тип фигурирует даже в базе данных преступников! – воскликнул Джонни.
– И его хибара не так уж далеко от пляжа, – напомнил я.
В полицейской базе данных значились все правонарушители, живущие на архипелаге. Она регулярно обновлялась службой шерифа. Согласно этой базе, на архипелаге живет двадцать шесть сексуальных преступников, представляющих небольшую угрозу, и пятеро – представляющих повышенную. Понять бы еще, что это означает… И речь идет только об островах. Я вспомнил другую историю, всколыхнувшую округ два года назад: в 2011 году, незадолго до того, как Таггерт поселился на Гласс‑Айленд, речь шла о другом сексуальном преступнике, уже отбывшем наказание. В заголовке «Газеты островов Сан‑Хуан» значилось: «На Гласс‑Айленд скоро поселится сексуальный преступник третьего уровня». На первой странице был помещен портрет этого типа. Почти половина населения устроила манифестацию перед дворцом правосудия острова. Прочитав эту статью, Лив испустила крик ярости:
Комментариев нет