– Генри, мы пытаемся восстановить картину. Когда ты видел Наоми в последний раз?
– Вчера вечером на пароме, мы возвращались из школы.
Я подумал о нашей ссоре и ее исчезновении.
– Потом она, должно быть, отправилась домой, – добавил я. – Вы уже говорили с ее матерью?
Наоми жила на Гласс‑Айленд с матерью в лагере трейлеров. Ее отец, индеец из племени ламми, умер в пятьдесят, когда Наоми было шесть. От легочного фиброза – в течение тридцати пяти лет он выкуривал в день по три пачки сигарет.
Обменявшись взглядами, полицейские снова посмотрели на меня.
– С ней пока не удалось связаться, – произнес Крюгер.
– Это как?
– Ее телефон не отвечает. Мы все время попадаем на автоответчик. Ты не знаешь, где бы она могла находиться?
Я покачал головой. Мать Наоми работала крупье в казино в резервации ламми на континенте. Они с Наоми образовывали хоть и неполную, но очень доверительную ячейку общества: одновременно мать и дочь, подружки, сестры‑близнецы… Мать Наоми была красивой женщиной, но со времени смерти мужа никто не замечал за ней никаких связей с мужчинами. И это несмотря на обтягивающие шорты и футболки, которые она демонстративно носила с наступлением лета, и постоянные подкатывания всех самцов острова, имеющих причиндалы в рабочем состоянии.
– Ладно, – снова заговорил Платт. – О чем вы говорили на пароме?
Я поколебался.
– Мы… поссорились.
Платт никак не отреагировал, Крюгер бросил на меня странный взгляд:
– Из‑за чего?
– Она… она сказала, что… хочет взять паузу…
– Паузу?
– Да… в наших отношениях…
– Такое уже случалось?
– Нет.
– Почему она это сказала, не знаешь?
Я будто снова услышал ее голос, в котором слышались истерические нотки: «Генри, я обнаружила правду!»
– Нет.
– А еще что?
В моей памяти снова всплыло: «Генри, я хочу, чтобы мы сделали перерыв. Паузу…»
Именно так: она хотела сделать паузу.
– И ты не знаешь о причинах?
В ушах снова зазвучало: «Кое‑что произошло. Мне нужно поразмыслить… И во всем разобраться… Я обнаружила, кто ты такой…»
– Ей нужно было время, чтобы во всем разобраться, так она сказала, – ответил я. – Это все.
– А дальше?
– Мы разошлись в разные стороны.
– Ты ее больше не видел?
– Нет… На самом деле мы ее искали, мы с Чарли. Но не нашли.
– Чарли Сколник? Брат Ника?
– Да.
– Почему вы ее искали?
Снова я колебался: «Потому что я хотел, чтобы она все объяснила, я хотел поговорить с ней, но мы ее так и не нашли…»
– Это ты попросил Чарли помочь тебе с поисками, верно?
– Да.
– И ее нигде не было?
– Нет. Чарли сказал, что она, скорее всего, закрылась в женском туалете…
– А затем?
– Затем паром прибыл в Ист‑Харбор, мы сели в машину и уехали.
– Обычно она возвращалась с вами?
– Да…
– Тебе это не показалось странным?
Я осторожно взглянул на следователя. Он по‑прежнему выглядел спокойным и внимательным.
– Конечно же, показалось, но я решил, что она просто меня избегает.
Платт кивнул с понимающим видом.
– Генри, если честно, мы не поняли, почему ты так спешил на пляж, почему прорвал заграждение, отказался останавливаться…
– Я вам уже сказал, я… я глупо себя вел, я… я сам не знаю, что на меня нашло.
Платт, которому удалось поистине совершить подвиг: одновременно выглядеть понимающим и сомневающимся, по‑видимому, ждал продолжения.
– Я психанул, – пришлось добавить мне.
– Ты психанул?
– Ну да.
– Из‑за Наоми?
При звуках ее имени, произнесенного этим типом, кровь бросилась мне в лицо.
– Да…
– Но что заставило тебя подумать, что на пляже именно она? Видишь ли, вот что меня огорчает: как ты это узнал? Информация не распространялась.
– Она… она не пришла в школу. Она не отвечала на мои эсэмэски… И когда… когда мы прочитали эту статью о семнадцатилетней девушке, которую нашли мертвой… я сразу же подумал… я сказал себе… я предположил…
Полицейские хранили молчание, я перехватил взгляд Платта, обращенный к шерифу, и внезапно осознал, что иду по канату.
– Ты прочитал эту статью и сразу же подумал, что это может быть она? – В его голосе звучало неприкрытое сомнение.
– Ну да…
– Видишь ли, можно подумать, что ты спешил, чтобы замести следы…
– В каком смысле?
– Понимаешь, если б ты раньше… Послушай, я знаю, к тебе это не относится, это всего лишь рабочая версия, но, допустим, ты совершил некий проступок и боишься, что на месте преступления найдут твою ДНК. Действуя таким образом, ты некоторым образом выгораживаешь себя, уничтожая то, что могли бы впоследствии найти. Понимаешь, что я хочу сказать? А если учесть, что речь идет о…
Я побледнел. Он только что откровенно высказал предположение о моей виновности. Здесь, в этой комнате.
– Еще я там встретил… заместителя шерифа Сил… Сильвестри, – заикнулся я.
– Сильвестри‑то что там делал?
– Это он следил за входом на место преступления. Когда я спросил его: «Девушка, которую вы нашли, – это не Наоми?» – он отказался отвечать… но я, как бы это сказать… Я прочитал ответ в его глазах, понимаете? Дело в том, что он знал про нас с Наоми… Все знают… И он не очень хороший артист.
– Именно тогда ты и решил помчаться туда сломя голову, – заметил Крюгер.
Я потряс головой.
– Не то чтобы именно решил, шеф. Я сделал это, не рассуждая. Я просто хотел… увидеть ее… в последний раз. Я знал, что они… что вы все равно не позволите мне ее увидеть, понимаете?
Крюгер печально кивнул. Он выглядел расстроенным.
– Ее что, убили? – сказал я, ощущая ком в горле, почти такой же большой, как скала Юты. – Это так?
Крюгер сжал губы.
– В этом еще нет абсолютной уверенности. Но, впрочем, вполне возможно…
– Это он сделал все эти… ужасы?
– Ты говоришь о ранах? Нет‑нет; должно быть, она получила их, когда запуталась в сеть и билась о скалы. На этот счет еще остаются сомнения…
– Но она голая!
– Она вполне могла раздеться сама, – предположил Платт.
Я вытаращил глаза:
– Но зачем ей вытворять такое?
– Кто знает, что происходит в голове у людей, которые кончают с собой…
– Вы хотите сказать, что она… что она бросилась в воду полностью раздетой? С парома? Это бессмыслица! Наоми не была склонна к самоубийству! – Настолько ли я в этом уверен? Внезапно я словно воочию увидел следы на ее теле. – И потом, ведь в любом случае нашли бы ее одежду, ведь так? Вы нашли ее одежду?
– Нет, – признался Крюгер. – Это нас тоже огорчает. И еще эта сеть: как Наоми могла в ней оказаться? И куда подевалась лодка и ее хозяин? Кто‑то испугался и оставил тело на пляже или же привез на лодке? Видишь, мы ничего не знаем.
Комментариев нет