Тот повернулся к ней, пылая от ярости:
— Я видел твои… Если бы я не подошел…
Возмущение так распирало его, что он не мог говорить.
«Боже, — подумала Дафна, — мой брат успел увидеть мою обнаженную грудь… И Саймон тоже… До чего я дошла!» Но ее мысли сразу же переключились на другое, потому что она услышала злобные слова Энтони, обращенные к Саймону:
— Быстрее поднимайся, и я снова ударю тебя, бесчестный человек!
— Ты просто сошел с ума! — крикнула она, снова бросаясь между ними и надеясь, что во второй раз ее не собьют с ног и она не угодит в кусты. — Если ты ударишь его еще раз, Энтони, я никогда не прощу тебе!
Тот не очень любезно отодвинул ее в сторону.
— Предыдущий удар был за тебя, — сказал он. — Следующий будет за нашу поруганную дружбу.
— Нет!
Дафна опять бросилась между братом и Саймоном, на чьем лице уже ясно проступил след от удара — под левым глазом.
— Отойдите, Дафна, — мягко сказал Саймон. — Предоставьте нам самим разобраться.
— Нет! Я тоже замешана в этом и имею право…
Она замолчала, так как видела: говорить бесполезно, никто ее не слушает.
— Не мешай, Дафна, — странно спокойным голосом проговорил Энтони, не глядя на нее.
— Но это глупо! — снова не выдержала она. — Вы взрослые люди. Разговаривайте, а не деритесь… Господи! Саймон! Посмотрите, у вас заплыл глаз!
Она бросилась к нему, всмотрелась в синяк, слегка прикоснулась пальцами. Как приятно было ему это прикосновение, несмотря на боль. Как желанна была она в эту не вполне подходящую для подобных мыслей минуту; как наивна, чиста, благородна…
А он? Он ничем не может ответить ей. Не сможет ответить и Энтони, когда тот в конце концов остынет, сменит гнев на рассудительность и заговорит с ним о браке. Ведь он должен заговорить, а Саймон должен сказать «нет».
— Отойдите, Дафна, — повторил Саймон, не узнавая собственного голоса. — Прошу вас.
— Нет, я…
— Уйдите! — крикнул он.
Она в испуге отскочила туда, к кустам с колючками, смотря испуганными глазами на них обоих.
Саймон удовлетворенно кивнул и повернулся к Энтони.
— Бей, — сказал он, прижимая руки к бокам. — Я не стану защищаться. Я заслужил…
Его слова удивили Энтони. Тот ожидал всего, но не этого.
— Ударь меня, и покончим с этим.
Его противник тоже опустил руки.
— Я не могу, — признался он. — Когда ты вот так… стоишь и просишь.
Саймон сделал к нему два шага.
— Ну же, — с раздражающей настойчивостью повторил он. — Расплатись со мной сполна.
Энтони молчал.
— Ты расплатишься перед алтарем, — наконец проговорил он.
Саймон услышал, как Дафна вздохнула и потом затаила дыхание. Что означал этот вздох? Удивление? Надежду? Любопытство? Наверное, она понимает, что при данных обстоятельствах ультимативное требование Энтони выглядит не лучшим образом. Но вот она заговорила:
— Не надо принуждать к этому, это глупо, Энтони…
— Нет, надо! — рявкнул тот. — Я…
Саймон не дал ему договорить.
— Завтра я буду во Франции, — сказал он.
— Вы опять уезжаете? — спросила Дафна. Чуть сдавленный голос вонзился кинжалом в сердце Саймона. Зачем он так сказал? Что толкнуло его?
— Если я останусь, — с трудом выговорил он, — весь воздух будет заражен моим присутствием. Лучше, если меня здесь никто не увидит.
У нее задрожала нижняя губа. Господи, он бы все отдал, чтобы она так не дрожала! Только одно слово вырвалось у нее — его имя, и оно усилило боль в сердце. Нужно… он должен сказать ей… объяснить.
— Я не могу жениться на вас, Дафна, — услышала она.
— Не можешь или не хочешь? — крикнул Энтони.
— И то и другое, — ответил ему Саймон.
Энтони снова нанес ему удар, на этот раз в подбородок, и Саймон упал. Что ж, он заслужил наказание. Любое возмездие, любую боль.
Он не смотрел на Дафну, не хотел видеть ее глаз, но она кинулась к нему, опустилась на колени, выпростала руку из широкой одежды, коснулась его плеча.
— Простите меня, Дафф, — сказал он, по-прежнему избегая ее взгляда.
У него немного кружилась голова от удара; один глаз уже совсем заплыл, он с усилием поднялся на ноги.
— Если можете, простите меня, — повторил он.
— Побереги для другого раза свои трогательные слова, — резко сказал Энтони. — Увидимся завтра на рассвете. Полагаю, стрелять ты не разучился.
— Нет! — что есть силы закричала Дафна. Саймон взглянул на Энтони и коротко кивнул. Потом повернулся к Дафне.
— Если это б-был бы кто-то, — сказал он, сильно запинаясь, — то т-только вы. Од-дна в-вы…
— О чем вы говорите? — воскликнула она в ужасе. — Что все это значит?
Он прикрыл здоровый глаз и вздохнул. Завтра в это время он будет уже мертв, он это знал, потому что не собирается стрелять в Энтони. Даже не поднимет пистолет. А Энтони не в том состоянии духа, чтобы выстрелить в воздух.
И все же — пришла ему в голову странная до нелепости мысль — то, что неминуемо произойдет, станет своеобразным и желанным для него ответом его отцу. Местью человеку, для которого самым главным в жизни был титул, а не сын. Завтра не будет ни сына, ни титула.
А с другой стороны, в эти же мгновения Саймон вовсе не желал для себя такого неминуемого и нелепого конца. Не хотел уходить из жизни на какой-то заброшенной лесной поляне, провожаемый ненавидящим взглядом своего лучшего друга…
Нежные руки Дафны яростно трясли его за плечи. Он открыл глаза, наполненные слезами, увидел совсем рядом ее лицо, искаженное тревогой и гневом.
— Что с вами? — кричала ему она. — Почему вы молчите? Он собирается убить вас! А вы… Словно сами хотите, чтобы он сделал это! Хотите умереть!
Ее руки отпустили его плечи, она отступила на несколько шагов.
— Н-нет, — сказал он, чувствуя, как тяжело ему говорить. Он снова начал сильно заикаться, но был слишком угнетен и обессилен, чтобы обращать на это внимание. — Н-нет, я н-не х-хочу ум-мирать. Н-но я н-не м-могу ж-жениться на в-вас…
Того, что он видел в ее глазах, невозможно было вынести, — потерянность, тоска. И все та же тревога.
Комментариев нет