Женщинам, понятное дело, деньги всегда нужны. Они, когда их тратят, по-моему, получают не меньше удовольствия, чем от… А Милане, сдается мне, и сравнить-то эти два удовольствия при всем желании пока не получится.
Вот тогда я и подошел к девушке с предложением: если захочется что-нибудь купить, пусть не стесняется и обращается ко мне. Или же попросит необходимую ей сумму. В разумных пределах, конечно. Еще и фразу на всякий случай приготовил, что в оплату эта сумма входить не будет. Чтобы не подумала, что мириться решил. И она сразу попросила, целых пять золотых крон. Я чуть было рот не открыл от удивления. Куда ей столько денег? Да и нет у меня такой суммы.
Милана продолжила:
– Ты не волнуйся, Артуа. Как только приедем, сразу же все верну. Вот в том доме, – и пальцем через плечо показывает, – могучий волшебник живет. Берет дорого, но голову тебе опять нормальную сделает. Точно такую же, как и была, до того как ты ослом побывал.
Дом, на который она пальцем не глядя указала, был развалюха развалюхой. Набок весь покосился, и крыши нет. Нельзя девчонкам малолетним, пусть и очень симпатичным, с мужчинами так разговаривать. Я на это ответил ей, что предлагали мне умные люди к людоедам обратиться, нет чтобы послушаться, дураку. В ответ снова выслушал просьбу о пяти золотых для все той же надобности. Вот и поговорили.
В конце концов до меня дошло: Милана – взрослая симпатичная девушка. И вести себя с ней нужно соответственно. А не как с маленькой девочкой или даже подростком. Отсюда и все ее обиды. Кому же понравится, когда за ребенка принимают, да еще и ведут себя соответственно. Не сомневаюсь, что она немало комплиментов по поводу своей внешности уже услышать успела. Да я и сам бы несколько не самых плохих добавил, если бы не… Ну вот, опять я за свое.
На ночлег мы остановились у какой-то речушки. Все-таки мысль заплатить Пронтию была очень удачной. Никакой суеты, делать ничего не нужно. На ужин пригласят, и ночью за лошадью будет кому приглядеть, она в общем табуне пасется.
После ужина я уединился в рощице, чтобы позаниматься не на глазах у всех. Все в этой жизни – вопрос мотивации, а она у меня куда как сильна. Перед сном решил искупаться: конский пот едкий. Только взял полотенце и к реке направился, как Милана остановила меня вопросом, куда это я собрался. Честно признался, что топиться пошел:
– Ты же со мной разговаривать не хочешь и внимания не обращаешь, что мне еще остается?
– А полотенце зачем? – полюбопытствовала девушка.
– Как это зачем? Когда узнаешь, придешь на берег и рыдать начнешь. Тут тебе и полотенце, чтобы слезы вытереть. Только тогда поймешь, какой я хороший – даже после своей смерти о тебе забочусь.
Все-таки заставил ее улыбнуться. А остановила она меня вот для чего.
Милана объяснялась путано, снова что-то умалчивая и многое недоговаривая. В нескольких словах суть ее просьбы заключалась в том, что добраться ей до Велента необходимо так, чтобы люди, которые, возможно, будут ее искать, не заметили бы ее приезда.
Нет, она ничего не украла и не натворила, но… Вероятно, я сумел бы выпытать все подробности, но не стал даже пытаться. А зачем? Что это даст и что это изменит?
Пусть даже из-под венца сбежала, это ее право. Только спросил строго – труп хорошо спрятала? И сразу язык прикусил, ведь только-только снова нормально общаться начали. Но похоже, она успела привыкнуть к моим шуткам, поскольку никак на эти слова не отреагировала.
И еще посоветовал не садиться с левого края телеги и шляпку как можно реже снимать. Иначе что это за маскировка, первый же из тех, кто ее раньше видел, сразу признает.
Здесь движение тоже правостороннее, если можно так выразиться. Да и безо всяких выражений все левыми бортами разъезжаются. Только имперская почта несется посередине, и ей все обязаны дорогу уступать.
А о том, чтобы она не садилась слева, я и раньше хотел сказать. Подхватит кто-нибудь прямо с телеги, бросит поперек седла – и поминай как звали. Плакали тогда мои денежки.
Какая же она все-таки симпатичная девчонка. Ну что ей стоило хотя бы на три года старше быть.
Посидели мы, поговорили еще немного и спать пошли. Естественно, в разные стороны. Милана на телеге спит, а я под телегой. Так надежнее. Но на речку перед этим я все же сходил.
Буквально на следующий день и объявились люди, разыскивающие Милану.
Мы давно уже должны были отправиться, но на одной из телег сломалась ось. Запасная нашлась сразу, с собой везли, да вот домкраты здесь пока не в ходу, поэтому пришлось сначала телегу разгрузить. Они подъехали как раз тогда, когда вся работа была сделана и мы были готовы отправляться в путь. Четыре всадника, не дворяне. Одежда красно-синих оттенков, с добавлением черного. Я давно заметил, что у состоятельных дворян челядь носит одежду в родовых цветах хозяев.
Вооружены они так же, как и я, разве что пистолет у меня один, и тот в седельной кобуре. Больно нужно эту тяжелую дуру за поясом таскать.
Милана заметила приближающихся людей раньше меня и поспешила спрятаться под дерюгу, которой закрывался груз в телеге. Я встал рядом с повозкой и сделал вид, что рассматриваю подпругу своей Мухорки.
Три всадника остановились на дороге, и один из них, вероятно старший, подъехал ко мне вплотную и своеобразно так оторвал от моего важного дела, пихнув в плечо не вынутой из стремени ногой в высоком сапоге. Когда я повернулся к мужчине, то обнаружил позвякивающий кошель, которым он тряс перед самым моим лицом. Посмотрев на меня, всадник что-то неразборчиво пробурчал себе под нос и тронул коня, направляя его к Пронтию. О чем они говорили, слышно не было, а по жестикуляции трудно что-то понять.
Я стоял и размышлял, что же мне делать, если Пронтий сейчас укажет в нашу сторону. В том, что они кого-то ищут, нет никаких сомнений, и с большой долей вероятности можно утверждать, что ищут они именно Милану. Слишком уж о многом говорит ее реакция: либо лицо знакомое заприметила, либо разглядела цвета одежды.
Так ничего и не решив, я увидел, что всадники, коротко переговорив между собой, поехали дальше, в ту же сторону, в которую и нам предстояло проследовать.
Выждав пару минут, я окликнул Милану: задохнется еще, бедная. Дерюга-то достаточно плотная. Никакой реакции. Осторожно отогнув край полотна, я обнаружил, что Милана лежит на животе, а плечи ее мелко и часто трясутся. Вот дела, неужели до слез испугалась?
Комментариев нет