— Мы нравимся друг другу, — произнес он, сделав шаг вперед и обхватив пальцами край стола по обе стороны от меня. — И прежде чем ты что-то скажешь… нас влекло друг к другу еще до того, как я тебя вылечил. Ты не можешь говорить, что это неправда.
Он наклонился, и его скула коснулась моей щеки. Меня сотрясла мелкая дрожь, в то время как его губы прижались чуть ниже моего уха.
— Нам нужно перестать бороться с тем, чего мы оба хотим.
Мое горло перехватило. Я закрыла глаза, и его пальцы сдвинули край воротника водолазки, освобождая путь для того, чтобы прикоснуться губами к моему грохочущему пульсу.
— Это будет нелегко, — произнес он. — Нам не было легко три месяца назад, и не станет легче три месяца спустя.
— Из-за… других Лаксенов? — Я запрокинула голову, мои мысли лихорадочно путались от его прикосновений. Было что-то невероятно чувственное в тех поцелуях, которыми он касался моего горла. — Они откажутся от тебя. Как…
— Я знаю. — Он отпустил воротник и, положив ладонь на мой затылок, тесно прижал меня к себе. — Я думал о последствиях… на самом деле, это единственное, о чем я мог думать в последнее время.
Какая-то часть моего сердца жаждала услышать от него эти слова. Это был мой секрет, скрытый глубоко в моем сердце — том самом, которое сейчас трепыхалось, как пойманная птица в грудной клетке. Я открыла глаза. Он светился.
— И это не имеет никакого отношения к нашей связи или к Блейку?
— Нет, — произнес он и затем вздохнул. — Ну, хорошо. Кое-что, возможно, действительно связано с этим… человеком, но в основном, все дело в нас. В том, что мы чувствуем друг к другу.
Меня влекло к нему на почти болезненном уровне. Рядом с ним каждая клеточка моего тела воспламенялась. Но это был Дэймон. Уступить ему — значило, сказать, что его отношение ко мне являлось для меня приемлемым. И, что еще более важно, это требовало слепой веры в теорию, что наши чувства были реальны. А если окажется, что это не так? Это разобьет мне сердце, потому что я не на шутку влюблюсь в него — еще сильнее, чем уже это сделала.
Склонив голову, я проскользнула под его рукой. Тупая боль спазмом пронзила мою поврежденную ногу, когда я отступила в сторону на несколько шагов.
— Это разве не тот самый случай — «я не хотел тебя до тех пор, пока тебя не захотел кто-то другой»?
Дэймон оперся бедром о стол.
— Это не так.
— Тогда как? — К моим глазам подступали жгучие слезы разочарования. — Почему сейчас?! Еще три месяца назад ты на дух меня не переносил! Это из-за связи между нами. Другого объяснения быть не может.
— Проклятье. Ты думаешь, я не жалею о том, как с тобой обращался? Я извинился. — Сделав шаг вперед, он стоял, возвышаясь надо мной. — Ты не понимаешь. Ничего из всего происходящего не является для меня легким. И я знаю, для тебя это тоже непросто. Тебе приходится со многим иметь дело. Но… пойми, на моих плечах — сестра и мой народ, которые, как бы это тебе ни казалось странным, на меня рассчитывают. Я не хотел, чтобы ты стала мне близка. Я не хотел, чтобы кто-то еще… стал мне небезразличен, чтобы я опасался потерять еще кого-то.
Я судорожно втянула воздух, а он, покачав головой, продолжил:
— Это не оправдывает моего поведения. Я понимаю это. Но я могу быть лучше… лучше, чем Бенни.
— Блейк. — Я вздохнула и, хромая, снова отступила на шаг. — У меня много общего с Блейком. Ему нравится, что я много читаю…
— Мне тоже это нравится, — вскинул бровь Дэймон.
— И он, как и я, блоггер. — Почему у меня было такое чувство, что я хваталась за соломинку?
Дэймон поймал прядь моих волос и намотал ее на палец.
— Я не имею ничего против Интернета.
Я отбросила его руку.
— И я нравлюсь ему не из-за какой-то идиотской космической связи или потому что другой парень обращает на меня внимание.
— Мне тоже. — Его глаза блеснули. — Ты не можешь продолжать притворяться. Это неправильно. Ты разобьешь сердце несчастному мальчику.
— Неправда.
— Разобьешь, потому что хочешь меня, а я хочу тебя.
Сердцем я понимала, что он прав. И я хотела быть с ним. Хотела быть нужной ему, но не потому, что мы были одним разделенным атомом или потому что я нравилась еще кому-то. Покачав головой, я направилась к двери.
— Ты продолжаешь говорить это…
— Что ты имеешь в виду? — спросил он.
Я на секунду закрыла глаза.
— Ты говоришь, что хочешь меня, но одних слов недостаточно.
— Я не только говорю это.
Я вскинула бровь, встретив его взгляд:
— Разве?
— Как ты думаешь, что это было? — Он кивнул в сторону стола, и мои щеки вспыхнули. Боже, нормальные люди обычно едят за столом… — Мне, кажется, я совсем недавно недвусмысленно продемонстрировал, что именно к тебе испытываю. Я могу сделать это снова, если у тебя остались какие-то сомнения. И, насколько помню, я приносил тебе в школе коктейли и печенья.
— Боже… Ты держал печенье в зубах! — Я вскинула руки вверх.
Он улыбнулся, словно это было хорошее воспоминание.
— Кэт…
— То, что в тебе играют гормоны и ты не можешь держать руки при себе всякий раз, когда оказываешься рядом со мной, еще не значит, что я тебе нравлюсь, Дэймон.
Он вскинул бровь, явно пытаясь сдержать смех.
— На самом деле, так я обычно демонстрирую свою симпатию.
— О. Замечательно. Как скажешь. Это все равно ничего не значит, Дэймон.
— Я никуда не денусь, Кэт. И я не сдамся.
Я и не думала, что он мог это сделать. Моя рука потянулась к дверной ручке, но он остановил меня.
— Знаешь, почему я назначил встречу тогда в библиотеке? — спросил он.
— Что? — Я оглянулась, посмотрев ему в лицо.
— В ту пятницу, когда ты пришла в школу после болезни? — Он провел пальцами по волосам. — Ты была права. Я выбрал библиотеку в качестве места для встречи, потому что там никто не смог бы увидеть нас вместе.
Мой открывшийся рот закрылся, и болезненное ощущение змеей сдавило горло, заставляя его гореть.
— Ты знаешь, я всегда терялась в догадках, возможно ли такое… чтобы ты не оставлял меня в покое только из-за своего непомерно большого эго?
— И как всегда ты спешишь сделать неправильные выводы. — Его взгляд пронизывал меня до глубины души. — Мне не хотелось, чтобы из-за меня тебя изводили Эш или Эндрю, как это случилось с Доусоном и Бетани. Поэтому если ты вдруг решила, что я по какой-то причине стесняюсь тебя или не готов придать широкой огласке свои намерения, то лучше выкинь эту идею из головы. Потому что если проблема только в этом, то я решу ее очень легко.
Комментариев нет