– Да ну? А почему?!
– Я даже не знаю, как объяснить почему! Я пыталась узнать, но к преподавателям же с таким вопросом не пойдешь, язык не повернется спросить, а у студентов… они сами толком не знают. Положено еще первыми курсами при основании АТМа. Участвовать должны все, и все тут. И так вцепились в эти темные седмицы, что… я на самую первую, помню, не пошла. Ну, думаю, что остальные мне сделают? Не побьют же? Пусть только попробуют, я любой девчонке сдачи дам. А потом неделю на кухне не могла даже выпить чай! То воду из‑под носа утаскивают, то все места заняты, то ни одной свободной чашки, как испарились все! Готовить приходилось только стоя на месте, отлучиться даже на секунду ни‑ни, иначе соли насыплют с горой… В общем, подличали все, по‑тихому, но постоянно. И постоянно повторяли: не стоит нарушать традиций, не стоит нарушать традиций, будь как все, не выделывайся. В конце концов я сдалась. Подумала, чтобы спокойно учиться, а не тратить время на постоянные склоки и войны, проще ходить на эти долбаные седмицы. Несколько потерянных часов, зато потом несколько недель спокойных.
– Слушай… а ты… тебя в темноте кто‑то хватал?
Белка, невиданное дело, покраснела.
– Было пару раз… Схватил кто‑то сзади за грудь, я как… заехать, в общем, хотела по лбу, но купол не дал, просто этот… отлетел, и я не знаю, кто это был. Во второй раз поцеловать кто‑то пытался. Потом я подумала и поняла, как можно проще всего спрятаться. Нужно просто, как только темнота падает – а она падает всегда неожиданно, – сразу к стене бежать, там почти никто тебя не найдет. Разве что колдун специально заранее на тебя маячок повесит, чтобы в темноте отследить, но это слишком сложно и уровень выпускника. А так зато отсидишься у стены, и никто даже случайно не заденет.
– Надо же…
Сравнить не с чем, не припоминаю у нас таких странных развлечений. Пьянки помню, танцы‑обжиманцы тоже свежи в памяти, а вот такого нет, не было.
– Говоришь, на следующую седмицу как раз темная?
И что мне это даст? Попробовать подкрасться в кромешной тьме к Жегло и пощупать его? Хм, а если я ошибаюсь? Если он и его Аташа меня застукают на горячем? Вот позорище‑то какое!
Ладно, время еще есть подумать, а сейчас‑то что делать? Шум утомил уже, и яркий свет везде, глаза после полумрака библиотеки жутко болят. Значит, закроем глаза и опустим голову, опираясь лбом в руки. Почему‑то я устала. Может, это влияние Белки, которая не умеет веселиться, как все нормальные люди, и отгораживается так уверенно, что, находясь рядом, сам начинаешь сомневаться, в здравом ли ты уме, если хочешь выпить и оторваться?
А там, в той стороне… сидит он. Должен сидеть.
Почему мне ни разу не приснился суженый? Казалось, должно такое произойти, но нет, сны обычные: иногда снится институт, часто – родители, причем они счастливы, хоть это примиряет с действительностью. А суженый ни разу не приснился, хотя это было бы проще всего… Появилось бы передо мной лицо, и наконец стало бы понятно, что это за зверь такой и как его звать.
Сама не заметила, как наклонилась вбок, почти привалившись к Белке.
– Ты чего?
Я повернула голову. За ней, дальше, у стены, сидела компания Первых сыновей. Меня к ним потянуло, никакого сомнения. Опять. Признаваться в том, что происходит, а также указывать на то, что, несмотря на всю мою красоту и новое платье, к нам сегодня не подошел даже Лад, не хотелось, поэтому я вспомнила про медитацию.
– Ну как там дела, получается?
Она молча вздохнула.
– Не может же быть, что это такая сложная штука? Ну, если постараться, точно же рано или поздно получится?
– В теории. А на практике что‑то не получается, хоть тресни, – тоскливо ответила Белка.
– Пойдем, может, прямо сейчас попробуем?
– Нельзя еще, нужно хотя бы до полуночи посидеть.
Ах да, традиции, традиции. Придется сидеть. Как‑то кисло во рту становится при мысли, что случится иначе. Одна Соня чего стоит, когда рассердится, а уж целый этаж настроенных против тебя девчонок… Белка смелая, если смогла это пережить даже недолго, это точно!
– Может, тогда еще по порции медовички?
– Принесешь?
Я сходила к стойке и притащила две кружки, со стуком поставила на стол. Нет, ну как можно с таким скучным видом сидеть на всеобщем празднике? И правда, нужно ее красиво одевать, хоть визуальное удовольствие получу.
– Белка, сейчас неудачно пошучу. Может, тебе и правда с кем‑нибудь переспать?
Я думала, злость должна помочь ее разбудить, но вместо этого она тихо улыбнулась.
– Да что ты, – ответила Белка. – Ради медитации? А говорила, неудачно пошутишь.
Она собиралась сказать что‑то еще, но в этот момент шум музыки перекрыл громкий пульсирующий гул, от которого до боли засвербело в ушах и стол стал подпрыгивать, а кружки – так вообще прыгать.
– Пригнись! – Белка оказалась рядом, заставляя сползти с лавки и забраться под стол.
– Что это?
– Огневойка. Тихо!
– А что это такое?
– Ни звука!
После такого испуганного тона точно вопросов задавать не будешь. Тем более музыка моментально замолкла, а все, кто за столами сидел, как и мы, уже спрятались под ними. Только танцующие остались на месте. Просто присели и пригнулись к полу и так замерли. И все вокруг молчали… Никогда не думала, что такая толпа может хранить такое мертвое молчание. Даже жутко, как будто очутилась в музее восковых фигур.
Хотелось истеричным голосом спросить Белку, что происходит, но рот было страшно открывать – неспроста же все затаились.
Жужжание вроде прекратилось, и я стала выглядывать смелей. Это что‑то опасное? Вроде больше ничего не происходит. Почему я никогда не слышала об огневойках, если от этих штук следует прятаться под стол?
Белка рядом вдруг с облегчением выдохнула. Кто‑то посреди зала не выдержал и пошевелился.
– Кажется, пронесло, – донесся чей‑то шепот, и студенты еле слышно заговорили.
В тот же момент прямо под потолок от окна метнулась небольшая ярко светящаяся капля размером с грецкий орех, похожая на раскаленное добела железо, которая ударилась о дерево потолка и взорвалась.
Я тут же оглохла от звуковой волны. На миг зажмурилась от яркой вспышки, но даже сквозь закрытые веки увидела еще одну.
– Беги! – прорвалось сквозь далекий гул.
Глаза пришлось открыть, хотя первым делом я подумала, что лучше бы этого не делала. В таверне творилось черт знает что. Никто уже не сидел на месте. Студенты бежали к выходу, толкались и пытались увернуться от ярких капель, которые то и дело взрывались, оставляя после себя яркую вспышку и клубы дыма.
Комментариев нет