– И сколько нам тут мариноваться?
– Дольше, чем тебе хочется, – сказал пожилой гвардеец. – Если он вернется без золота, королева снимет с него голову. Кроме того, видел я его жену.
Есть в Утесе Кастерли такие лестницы, по которым она боится спускаться, чтобы не застрять – настолько она толстая. Ну какой дурак поедет назад к такой женушке, если здесь его встречает такая черная королева?
Красивый гвардеец ухмыльнулся.
– Как думаешь, он потом с нами поделится?
– Умом тронулся? Думаешь, он нас вообще замечает? Клятый петух даже имена наши перевирает через раз. У вас с Клиганом было по-другому?
– Сира скоморошьи представления и шлюхи с рюшечками не особо интересовали. Когда сир хотел женщину, он ее брал, но после иногда и нам давал попользоваться. Если и мне перепадет немного этой Черной Жемчужины, возражать не буду. Как думаешь, между ног она розовая?
Мерси хотелось послушать еще, но времени не было. Представление вот-вот начнется, и Язва будет искать девочку, чтобы та помогла ей с костюмами.
Изембаро, может быть, и был Королем Актеров, но по-настоящему в его театре боялись одну Язву. Время для красавчика-гвардейца найдется позже.
Действие «Кровавого десницы» начиналось на кладбище.
Когда карлик внезапно появился из-за деревянного надгробия, публика разразилась шиканьем и бранью. Бобоно вперевалку прошел к краю сцены и окинул зрителей хитрым взглядом.
– Как надо мною поглумился семиликий бог! – зарычал он. – Благородный мой родитель был из золота изваян, и золотыми были мои брат с сестрою. Но меня творец слепил из мерзости – костей, крови и глины…
В этот момент за его спиной появился Марро – костлявый и страшный в черной хламиде Неведомого. Его лицо тоже было вымазано черным, красные зубы блестели от крови, а надо лбом торчали костяные рога. Бобоно его не видел, но с галерей Неведомого было видно, а теперь его видела и публика в зале. Во «Вратах» воцарилась гробовая тишина, и Марро безмолвно двинулся вперед.
Точно так же вперед двинулась и Мерси. Все костюмы уже повешены, и Язва занята, зашивая Дейну в платье для сцены при дворе короля, так что отсутствия Мерси никто не заметит. Тихая, как тень, она опять проскользнула во внешний коридор, там, где у дверей ложи посла стояли на страже гвардейцы. Из темного закутка, неподвижная, как камень, она долго разглядывала его лицо – изучала внимательно, чтобы действовать наверняка.
«Не слишком ли я для него маленькая? – думала она. – Недостаточно красивая? Слишком плоская?» Оставалось надеяться, что этот человек не из тех, кто предпочитает большие груди – уж о ее-то груди Бобоно был прав.
«Лучше всего было бы, если бы он пошел со мной домой – тогда бы он весь был мой. Но пойдет ли он со мной?».
– Как думаешь, это может быть он? – говорил красавец.
– Иные тебя побери, сдурел, что ли?
– А почему бы и нет? Он же карлик, разве нет?
– Бес – не единственный карлик в мире.
– Может, и нет, но сам подумай – все только и говорят, какой он был хитрый, правда? Может, он раскинул мозгами и решил, что последнее место в мире, где сестра будет его искать – какой-то скомороший балаган, где он будет представлять себя самого. Может, он так и делает, чтобы утереть ей нос.
– Ты спятил.
– Ну, может, мне стоит проследить за ним после представления и самому все выяснить, – гвардеец положил руку на рукоять меча. – Если я прав, стану лордом, а если неправ – ну и хрен с ним, карликом больше, карликом меньше, – и он заржал.
На сцене Бобоно заключал сделку со зловещим Неведомым-Марро. Для такого коротышки у него был очень звучный голос, и сейчас этот голос наполнял зал до самых высоких стропил наверху.
– Дай кубок мне, чтобы упиться, – говорил он Неведомому. – И ежели на языке почувствую вкус золота и львиной крови – что ж, тем лучше для меня.
Раз уж не вышел из меня герой, то надлежит мне стать чудовищем и людям страх внушать, а не любовь.
Мерси безмолвно повторяла за ним последние реплики – они были лучше, чем ее собственные, и более подходящие. «Либо он меня захочет, либо нет, – подумала она, – и пусть начнется представление». Она произнесла про себя молитву многоликому богу, выскользнула из своего закутка и бросилась к гвардейцам. Мерси, Мерси, Мерси.
– Милорды, – сказала она, – не говорите ли вы по-браавосски? Прошу вас, скажите, что это так.
Гвардейцы обменялись недоуменными взглядами.
– Что это? – спросил пожилой. – Кто она такая?
– Одна из скоморохов, – сказал красавчик. Он откинул светлые волосы со лба и улыбнулся ей. – Прости, малышка, мы не говорим на вашей тарабарщине.
«Пропадите вы пропадом, – подумала Мерси, – они знают только общий язык». Это было плохо – теперь либо сдавайся, либо иди в наступление, а сдаваться она не могла, потому что хотела красавчика всем нутром.
– Я немножко говорю по-вашему, – соврала она с самой милой улыбкой Мерси. – Моя подруга сказала, что вы лорды из Вестероса.
Пожилой покатился со смеху.
– Лорды? Да, это мы и есть.
Мерси уставилась себе под ноги, робея.
– Изембаро сказал, что лордов надо порадовать, – прошептала она. – Если вам что-то нужно, что угодно…
Гвардейцы снова обменялись взглядами, затем красавчик потянулся к ней и потрогал за грудь.
– Что угодно?
– Ну и мразь же ты, – сказал пожилой.
– Да что такого? Если уж этот Изембаро хочет нас попотчевать, грех отказываться, – он щипнул ее за сосок сквозь ткань платья, точно так же, как это делал карлик, когда она поправляла ему член. – Актриски только немногим хуже шлюх.
– Может быть, но это же ребенок.
– Нет, – соврала Мерси, – я уже девушка.
– Ну, это ненадолго, – сказал красавчик. – Я лорд Раффорд, милашка, и я знаю, что мне угодно. Ну-ка, задери юбки, да наклонись вон к той стене.
– Не здесь, – сказала Мерси, отталкивая его руки. – Не сейчас, когда идет представление. Я могу закричать, и Изембаро будет сердиться.
– Тогда где?
– Я знаю место.
Пожилой гвардеец заворчал:
– Думаешь отлучиться со службы? Что если его сирство спросит, куда ты подевался?
– С чего это? Он смотрит представление. И у него есть своя собственная шлюха – так почему бы мне не перепихнуться со своей? Много времени это не займет.
Комментариев нет