Ветра зимы



— Твои победы — чушь собачья. Ты не сможешь удержать Щиты.

— А зачем мне их удерживать? — смеющийся глаз брата блестел в свете фонаря, синий, дерзкий и полный злобы. — Щиты свое дело сделали. Я их одной рукой взял, другой отдал. Великий король должен быть великодушен, брат. Пусть новые лорды сами думают, как удержать свои владения. Слава завоевателя этих скал будет моей навсегда. Когда они будут потеряны, поражение запишут на счет четырех дурней, которые так охотно приняли мои подарки. — Он придвинулся ближе. — Наши ладьи грабят земли вверх по Мандеру, доходят даже до Арбора и Редвиновых проливов. Старый закон, брат, старый путь.

— Безумие. Отпусти меня, — приказал Эйрон Мокроголовый настолько суровым голосом, насколько мог, — или прогневишь бога.

Эурон принес мокрый бурдюк и винную чашу.

— Тебя, кажется, замучила жажда, — ответил он, наполняя сосуд. — Надо бы выпить — чуток вечерней тени.

— Нет. Эйрон отвернулся от чаши. — Я сказал: нет.

— А я говорю: да. — Вороний Глаз опять оттянул ему голову назад за волосы и вновь залил в рот мерзкое пойло. Как ни стискивал Эйрон зубы, как ни крутил головой из стороны в сторону, в конце концов ему осталось задохнуться или проглотить вино колдунов.

Во второй раз сны были еще хуже первого. Он увидел ладьи железных людей, отданные воле волн и ветра, горящие на волнах кипящего кровавого моря. Он вновь увидел своего брата на Железном Троне, но Эурон в этот раз уже был не человеком. Не людской облик — осьминожий, точно чудище, порожденное кракеном из пучины, вместо лица масса извивающихся щупалец. Рядом с ним стояла тень в облике женщины — высокая, длинная, страшная, руки горят бледным белым пламенем. Им на потеху скакали карлики — мужского и женского пола, они сплетались в плотских утехах, кусали и рвали друг друга, а Эурон и его женщина смеялись, смеялись, смеялись…

Эйрону снилось, как он тонет. Вместо блаженства, что наверняка должно открыться ему в подводных чертогах Утонувшего Бога, снился ему ужас, который ощущают даже самые истово верующие, когда вода наполняет им рот, нос и легкие, не давая дышать. Трижды просыпался Мокроголовый, и трижды пробуждение оказывалось не настоящим — просто еще один сон после предыдущего.

Но наконец-то наступил день, когда дверь темницы распахнулась, и внутрь ввалился немой — без еды, зато со связкой ключей в одной руке и фонарем в другой. Свет был таким ярким, что на него нельзя было смотреть, и Эйрон боялся того, что этот свет значил. «Что-то яркое, что-то ужасное. Что-то изменилось. Что-то случилось».

— Давайте их сюда, — сказал наполовину знакомый голос, полный смертной тоски. — Не мешкайте — сами знаете, каким он бывает.

«О, я знаю. Я знаю, каким он бывает, с самого детства».

Один из септонов страшно захрипел, когда с него сняли цепи — какое-то полузадушенное мычание, которое, наверное, было попыткой заговорить.

Безногий колдун, висящий на стропилах, уставился на черную воду, шевеля губами в молчаливой молитве. Когда немой пришел за Эйроном, жрец попытался бороться, но силы покинули его руки и ноги, и одного удара оказалось достаточно, чтобы он присмирел. Его руки расковали — сначала одну, потом другую. «Свободен, — сказал он себе. — Я свободен».

Когда жрец попытался сделать шаг, шаткие ноги подогнулись под ним.

Оказалось, что ни один из заключенных не в состоянии ходить. В конце концов немым пришлось позвать еще товарищей. Двое схватили Эйрона за руку и потащили вверх по винтовой лестнице. При подъеме ноги бились о ступеньки, отзываясь режущей болью. Он кусал губы, чтобы не закричать.

Жрец слышал, как позади бормочут колдуны. Септоны замыкали шествие, всхлипывая и тяжело дыша. С каждым поворотом лестницы ступени становились светлее и ярче, пока, наконец, по левую руку не появилось окно.

Это была всего лишь щель в каменной кладке — едва руку просунешь, но через нее лился поток солнечного света.

«Какой золотой, — подумал Мокроголовый. — Какой прекрасный».

Его потянули вверх по лестнице, в свет, жрец почувствовал на лице тепло, и по щекам покатились слезы. «Море. Я чую запах моря. Утонувший бог не оставил меня. Море сделает меня целым. То, что мертво, умереть не может, оно лишь восстает вновь, сильнее и крепче, чем прежде».

— Отведите меня к воде, — велел он, словно вернувшись на Железные острова к своим утопленникам — но немые были рабами его брата и не обратили на приказ ни малейшего внимания. Они протащили его вниз по другой лестнице, через освещенные факелами галереи в мрачный каменный чертог, где со стропил свисала дюжина трупов, поворачиваясь и качаясь. В чертоге собралось с дюжину эуроновых капитанов — они пили вино под трупами. Лукас-Левша Кодд восседал на почетном месте, завернувшись в тяжелый шелковый гобелен вместо плаща. Рядом с ним сидел Рыжий Гребец, и дальше за столом Сушеный Джон Майр, Каменная Рука и Раггин Соленая Борода.

— Кто эти мертвецы? — спросил Эйрон. Его язык так одеревенел, что слова вышли сиплым шепотом, слабым, как мышиный писк.

— Лорд, который защищал этот замок, и его родня, — голос принадлежал Торвальду Бурому Зубу. Один из капитанов брата, почти такая же гнусная тварь, как и сам Вороний Глаз.

— Свиньи, — объявила другая тварь по кличке Рыжий Гребец. — Это был их островок. Очередная скала возле Арбора. Местные набрались смелости нас обхрюкать. «Редвины, хрю. Хайтауэры, хрю. Тиреллы, хрю-хрю-хрю».

Теперь пусть в преисподней повизжат.

«Арбор, — с тех пор, как Утонувший бог благословил его второй жизнью, Эйрон Мокроголовый никогда не отплывал от Железных островов настолько далеко. — Я не должен быть здесь. Мне здесь не место. Я должен быть среди моих утопленников, проповедовать против Вороньего Глаза».

— Чем вас там, внизу, порадовали ваши боги? — полюбопытствовал ЛукасЛевша Кодд.

Один из колдунов прорычал что-то в ответ на своем безобразном восточном языке.

— Проклинаю вас всех, — сказал Эйрон.

— У твоих проклятий здесь нет власти, жрец, — ответил Лукас-Левша Кодд.

— Вороний Глаз накормил твоего Утонувшего Бога досыта, и тот отяжелел от жертв. Слова — ветер, кровь — сила. Мы отдали морю тысячи, а море дало нам победы.

— Считай, тебе повезло, Мокроголовый, — объяснил Каменная Рука. — Мы опять выходим в море. На нас идет флот Редвинов. Пока они шли вокруг Дорна, ветра были против них, но теперь Редвины, наконец, достаточно близко, чтобы старая баба в Староместе осмелела — теперь сыновья Лейтона Хайтауэра вышли в залив Шепотов в надежде зайти нам в тыл.






Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41

Комментариев нет

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *