«Нет, – подумала она, – не займет». Мерси взяла его за руку, вывела через черный ход, и дальше по лестнице, наружу, в туманную ночь.

– Вы могли бы сами стать актером, если бы захотели, – сказала ему девочка, когда красавчик прижал ее к стене театра.

– Я? – фыркнул гвардеец. – Только не я, малышка. Вся эта ваша говорильня – я и половины не запомню.

– Поначалу это трудно, – признала она. – Но со временем привыкаешь – я могу научить вас, как произносить свою роль. Я могу.

Красавчик сжал ее запястье.

– Учить здесь буду я – вот и первый урок, – он притянул ее руку к себе и поцеловал в губы, запихнув Мерси в рот свой язык, мокрый и склизкий, как угорь. Мерси облизнула его своим языком, а затем отпрянула назад, не переводя дыхания:

– Не здесь. Кто-нибудь может нас увидеть. У меня есть комната поблизости, но надо поторопиться. Мне надо вернуть ко второму действию, или я пропущу свое изнасилование.

Красавчик ухмыльнулся.

– Этого не бойся, малышка, – но он все же дал ей повести себя за собой.

Держась за руки, они бежали сквозь туман, по мостам и переулкам, вверх по пяти пролетам занозистой деревянной лестницы. К тому времени, когда Мерси и ее мужчина заскочили в дверь ее комнатушки, гвардеец задыхался.

Мерси зажгла сальную свечу и, хихикая, заплясала вокруг своего гостя.

– А вот вы и умотались, милорд – я и забыла, какой вы старый. Хотите прилечь и вздремнуть? Просто ложитесь, закройте глаза, я вернусь сразу же, как только Бес меня изнасилует.

– Никуда ты не пойдешь, – красавчик грубо притянул ее к себе. – Скидывай эти тряпки, и я покажу тебе, какой я старый, малышка.

– Мерси, – сказала она. – Меня зовут Мерси. Можете повторить?

– Мерси, – повторил он. – Меня зовут Рафф.

– Я знаю, – она сунула руку ему между ног, потрогав твердо стоящий член через ткань бриджей.

– Завязки, – торопил ее гвардеец, – давай, малышка, развяжи их.

Вместо этого ее палец скользнул ниже, по внутренней стороне бедра. Рафф заворчал.

– Эй, поосторожнее там, ты…

Мерси сглотнула воздух и отступила на шаг с растерянным лицом:

– У вас там кровь идет.

– Чего? – он глянул вниз, – боги, помилуйте. Что ты со мной сделала, маленькая дрянь?

Красное пятно расползалось по бедру, плотная ткань намокала.

– Ничего, – пискнула Мерси. – Я никогда… ох, здесь столько крови.

Прекратите, пожалуйста, вы меня пугаете.

Гвардеец ошеломленно потряс головой; когда он прижал руку к бедру, кровь брызнула между пальцами. Она стекала вниз по ноге в сапог. Теперь Рафф не казался таким уж красивым – скорее белым и напуганным.

– Полотенце, – выдохнул гвардеец. – Дай полотенце, тряпку какую-нибудь, прижми ее. Боги, мне нехорошо, – его ногу от бедра заливало кровью, и когда Рафф попытался перенести на нее вес, колено подломилось, и он рухнул на пол. – Помоги, – молил он, а бриджи в паху заплывали красным. – Матерь всеблагая, девочка. Врача… беги, найди мне врача, скорее.

– У соседнего канала живет один, но он сюда не пойдет. Надо идти к нему.

Идти сможете?

– Идти? – пальцы Раффа были склизки от крови. – Малышка, ты ослепла, что ли? Из меня кровь хлещет, как из резаной свиньи. Я идти не смогу.

– Ну, – сказала она, – даже не знаю, как вам туда попасть.

– Придется уж тебе меня нести.

«Видишь? – подумала Мерси. – Ты знаешь свою роль, а я свою».

– Нести, говоришь? – любезно спросила Арья.

Рафф-Красавчик успел вскинуть глаза, когда длинное тонкое лезвие выпорхнуло у нее из рукава. Она приставила клинок к горлу гвардейца, под челюстью, повернула и резанула наискось одним плавным движением.

Пролился славный красный ливень, и глаза Раффа потухли.

– Валар моргулис, – прошептала Арья, но Рафф был мертв и этого уже не услышал. Она шмыгнула носом. «Надо было помочь ему спуститься по лестнице, прежде чем добивать. Теперь придется тащить его вниз до самого канала и скинуть в воду». Остальное сделают угри.

– Мерси, Мерси, Мерси, – грустно пропела она. Глупая ветреная девочка с добрым сердцем. Арья будет по ней скучать – и она будет скучать и по Дейне, и по Язве, и по всем остальным, даже по Изембаро и Бобоно. Эта ее выходка прибавит забот и Морскому Начальнику, и послу с курицей на груди – в этом она не сомневалась.

Но об этом она подумает позже – сейчас времени нет. Надо бежать. У Мерси еще осталось несколько реплик – ее первые реплики и последние, и Изембаро снимет с нее миленькую маленькую пустую головку, если она опоздает на свое изнасилование.

 Теон [7]

Королевский голос захлёбывался от гнева.

– Вы пират похлеще Салладора Саана!

Теон Грейджой открыл глаза. Его плечи горели, руки не слушались. На миг он испугался, что вернулся в прежнюю камеру под Дредфортом, а мешанина воспоминаний у него в голове – лишь обрывки какого-то лихорадочного сна. «Я спал» – сообразил он. Или же вырубился от боли. Попытавшись двинуться, Теон закачался из стороны в сторону, царапая спину о камень. Он висел на внутренней стене башни, прикованный за запястья парой покрытых ржавчиной железных колец.

В воздухе стояла вонь горящего торфа. Полом служила сильно утоптанная земля. Деревянные ступени лестницы спиралью вились вдоль стен к крыше. Окон он не заметил. Башня была сырой, тёмной и неуютной. Всю мебель составляли стул с высокой спинкой да грубый стол на трёх подпорках.

Нужник отсутствовал, но в полумраке ниши Теон увидел ночной горшок.

Единственным источником света были стоявшие на столе свечи. Ноги Теона болтались в шести футах над землёй.

– Долги моего брата, – ворчал король, – и обязательства Джоффри, хотя этот мерзкий ублюдок мне и роднёй-то не приходился.

Теон дёрнулся в своих оковах. Он узнал этот голос. «Станнис».

Грейджой сдавленно рассмеялся. Руки пронзило болью от плеч до запястий.

Всё, что он сделал, всё, что пережил: Ров Кейлин, Барроутон и Винтерфелл, Абель со своими прачками, Воронье Мясо и Амберы, побег в метель – всё лишь для того, чтобы сменить одного мучителя на другого.

– Ваше величество, – тихо произнёс второй голос. – Прошу прощения, но ваши чернила замёрзли.

«Браавосец, – понял Теон. – Как там его звали? Тихо…Тихо чего-то там…»