– В Мэне таких совпадений должно быть шесть, – сказал Алан. – Чтобы отпечатки признали уликой, надо представить шесть совпадений.
– А разве не верно, что в большинстве случаев у полиции есть только пол‑отпечатка, или четверть отпечатка, или вообще смазанное пятно с парой дуг и петелек?
– Все верно. В реальной жизни преступников не сажают, исходя только из улик по отпечаткам пальцев.
– Тем не менее отпечаток на зеркале заднего вида был, как вы говорили, таким же четким, как отпечатки, снимаемые в полицейском участке. А отпечаток на жевательной резинке был точно как слепок. Тут поневоле задумаешься… Как будто их там специально оставили, чтобы вы их нашли.
– Мы тоже об этом подумали. Вернее, не просто подумали, а сломали себе всю голову. В этом деле была одна очень большая странность. Убийство Клоусона обставлено в классическом стиле гангстеров, расправляющихся с трепачом: язык вырезан, пенис жертвы во рту, море крови, море боли, однако в доме никто не услышал ни звука. Но если тут поработал профессионал, то как получилось, что по всей квартире остались отпечатки пальцев мистера Бомонта? Может ли что‑то, что выглядит как откровенная подстава, не быть подставой? Нет, если, конечно, кто‑то не придумал уж совсем новую хитрость. А пока что, по мнению Алана Пэнгборна, старое правило еще остается в силе: если кто‑то ходит, как утка, крякает, как утка, и плавает, как утка, то это скорее всего и есть утка.
– Можно ли как‑то сфабриковать отпечатки пальцев? – спросил Тэд.
– Вы не только пишете книги, но и читаете мысли, мистер Бомонт?
– Пишу книги, читаю мысли, согласен на любую авантюру, кроме голодовки.
Алан как раз отхлебнул пива – и от смеха чуть было не выплюнул его на ковер, но сумел проглотить то, что было во рту, хотя несколько пенных струек все‑таки вырвались и потекли у него по шее. Он закашлялся. Лиз поднялась, подошла к нему и пару раз сильно ударила по спине. Наверное, это странно выглядело со стороны, но Лиз не видела ничего странного; жизнь с двумя малышами подготовила ее ко всему. Уильям и Уэнди забыли про мячик и уставились на происходящее. Уильям рассмеялся. Уэнди тут же последовала его примеру.
Из‑за этого Алану почему‑то стало еще смешнее.
Тэд тоже расхохотался. Рассмеялась и Лиз, все еще колотя Алана по спине.
– Со мной все в порядке, – выдавил Алан, кашляя и смеясь. – Правда.
Лиз стукнула его в последний раз. Из горлышка бутылки, которую Алан держал в руках, вырвался гейзер пены. Пена обрушилась прямо ему на ширинку.
– Ничего, – сказал Тэд. – Подгузников у нас много.
Они снова расхохотались, и в какой‑то момент между тем, как Алан Пэнгборн начал кашлять, и тем, как он наконец отсмеялся, все трое стали друзьями, пусть только на время.
5
– Насколько я знаю, сфабриковать отпечатки пальцев нельзя, – возобновил разговор шериф. К тому времени он уже приступил ко второй бутылке, а конфузное пятно на штанах начало подсыхать. Близнецы заснули прямо в манеже, Лиз ушла в ванную. – Конечно, мы все еще проверяем, потому что до сегодняшнего утра у нас не было причин заподозрить, что в данном случае может быть что‑то подобное. Я знаю, однажды такое пытались сделать; похититель снял отпечатки пальцев у своего пленника перед тем, как его прикончить… вырезал по ним штампы и отпечатал на тонкой пластиковой пленке. Потом прилепил эту пленку себе на пальцы и пытался оставить эти отпечатки по всему дачному домику жертвы, чтобы полиция подумала, что похищение было мистификацией и что парень жив и здоров.
– Но у него ничего не вышло?
– У полиции были прекрасные отпечатки, – сказал Алан. – Отпечатки преступника. Из‑за кожного жира пленка на пальцах разгладилась вместе с фальшивыми отпечатками, а поскольку пленка была очень тонкой и восприимчивой даже к микроскопическому рельефу, то отпечатки преступник оставил свои.
– Возможно, другой материал…
– Все может быть. Тот случай произошел в середине пятидесятых, и с тех пор, надо думать, были изобретены сотни видов новых полимерных пластмасс. Однако на данный момент мы знаем, что криминалистике не известно ни единого случая успешной подделки отпечатков пальцев. И думаю, в ближайшее время ничего не изменится.
Лиз вернулась в гостиную, села в кресло, подобрав под себя ноги, как кошка, и прикрыла лодыжки подолом юбки. Тэд невольно залюбовался женой. Движение, исполненное невероятной грации, казалось каким‑то неподвластным времени.
– Но в этом деле есть и другие факторы, Тэд.
Супруги быстро переглянулись, когда Алан обратился к Тэду по имени. Шериф этого не заметил. Он достал из кармана потертый блокнот и смотрел на одну из страниц.
– Вы курите? – спросил он, поднимая взгляд.
– Нет.
– Он бросил семь лет назад, – уточнила Лиз. – Было трудно, но он справился.
– Кто‑то из критиков написал, что мир станет лучше, если я тихо сдохну, вот я и решил жить подольше, – добавил Тэд. – А почему вы спросили?
– Стало быть, вы курили.
– Да.
– «Пэлл‑Мэлл»?
Тэд собирался отхлебнуть пепси, но его рука застыла, не донеся банку до рта.
– Откуда вы знаете?
– У вас вторая группа крови, отрицательный резус?
– Кажется, я начинаю понимать, почему вы пришли арестовывать меня сегодня утром, – сказал Тэд. – Если бы у меня не было алиби, я бы сейчас сидел в камере предварительного заключения, да?
– Надо думать.
– Вы могли узнать его группу крови из армейского личного дела, – сказала Лиз. – Как я понимаю, оттуда же поступили и образцы отпечатков пальцев.
– Но не информация о том, что я курил «Пэлл‑Мэлл» пятнадцать лет, – заметил Тэд. – Насколько я знаю, подобные сведения в личные дела не заносят.
– Подобные сведения стали известны только сегодня утром, – сказал Алан. – Пепельница в пикапе Гомера была переполнена окурками «Пэлл‑Мэлл». Старик курил только трубку, и то от случая к случаю. В пепельнице в квартире Фредерика Клоусона тоже были окурки «Пэлл‑Мэлл». По словам домовладелицы, Клоусон вообще не курил, разве что иногда баловался травой. Группу крови мы определили по слюне на окурках. В отчете серолога было достаточно информации. И поинтереснее, чем отпечатки пальцев.
Тэд больше не улыбался.
– Ничего не понимаю. То есть вообще ничего.
– Но есть одна неувязка, – продолжал Пэнгборн. – Светлые волосы. С полдюжины волосков мы обнаружили в пикапе Гомера и еще один волос – на спинке стула, на котором убийца сидел в гостиной Клоусона. У вас темные волосы. И почему‑то мне кажется, что парик вы не носите.
– Нет… Тэд не носит. Но убийца мог и носить, – холодно проговорила Лиз.
– Может быть, – согласился Алан. – Если так, то парик натуральный. Из человеческих волос. Но чего ради менять цвет волос, если ты собираешься оставлять повсюду окурки и отпечатки пальцев? Либо он законченный идиот, либо очень старается вас подставить. И светлые волосы как‑то не лепятся ни туда, ни сюда.
Комментариев нет