– Но почему Тэд? – возмутилась Лиз. – Вечеринка – не вечеринка, как вы могли подумать, что Тэд…
Алан посмотрел на нее и сказал:
– Когда ребята из БДВС загрузили эти отпечатки в свой компьютер, тот выдал учетную карточку вашего мужа. Точнее сказать, отпечатки пальцев вашего мужа.
Лиз и Тэд потрясенно уставились друг на друга, на миг лишившись дара речи. Потом Лиз сказала:
– Значит, это была ошибка. Люди, которые все проверяют, наверняка иногда ошибаются.
– Да, но до такой степени – крайне редко. В сфере идентификации по отпечаткам, безусловно, есть белые пятна. Далекие от криминалистики люди, выросшие на сериалах вроде «Коджака» и «Барнаби Джонса», считают дактилоскопию точной наукой, однако это не так. Конечно, сейчас существуют автоматизированные системы для сличения образцов отпечатков, так что белые пятна понемногу заполняются. А в данном случае у нас были почти идеальные отпечатки. Когда я сказал, что это были отпечатки пальцев вашего мужа, миссис Бомонт, я имел в виду именно то, что сказал. Я видел компьютерные изображения и видел сопоставление изображений. Они не просто похожи.
Теперь Алан повернулся обратно к Тэду и пристально посмотрел на него, прищурив голубые глаза.
– Они полностью совпадают.
Лиз уставилась на него, открыв рот, а у нее на руках расплакались близнецы, сначала Уильям, потом Уэнди.
Глава 8
Пэнгборн с неофициальным визитом
1
Когда в дверь опять позвонили – в тот же день, в четверть восьмого вечера, – открывать пошла Лиз, потому что она уже подготовила Уильяма ко сну, а Тэд все еще бился с Уэнди. Во всех пособиях по уходу за новорожденными говорится, что родительские умения приобретаются с опытом, независимо от пола родителя, но у Лиз были сомнения на этот счет. Тэд честно выполнял свои обязанности, подходил к этому очень ответственно, но был ужасным копушей. Он мог сгонять в магазин и вернуться обратно еще раньше, чем Лиз успевала навести порядок на кухне после воскресного обеда, но когда речь шла о том, чтобы готовить близнецов ко сну…
Уильям, выкупанный, наряженный в чистый подгузник и упакованный в зеленый спальный комбинезон, уже сидел в манеже в гостиной, а Тэд еще возился с подгузником Уэнди (и он не до конца смыл шампунь с ее волос, но поскольку сегодня у мужа был явно не лучший день, Лиз решила ничего ему не говорить; она потом сама исправит эту оплошность).
Лиз подошла к двери и выглянула в боковое окошко. На крыльце стоял шериф Пэнгборн. На этот раз он был один, но Лиз от этого легче не стало.
Она повернулась в сторону лестницы и крикнула, чтобы ее было слышно в ванной (по совместительству – пункте обслуживания малышей):
– Он вернулся! – В ее голосе явственно слышалась тревожная нотка.
После долгой паузы Тэд вышел из ванной в коридор. Он был босиком, в джинсах и белой футболке.
– Кто? – спросил он странным, бесцветным голосом.
– Пэнгборн, – сказала она. – Тэд, с тобой все в порядке?
Уэнди, сидевшая у него на руках и одетая только в подгузник, прикрывала ладошками его лицо… но то, что Лиз смогла увидеть, очень ей не понравилось.
– Со мной все нормально. Впусти его. А я все‑таки засуну барышню в комбинезон.
Он исчез прежде, чем Лиз успела открыть рот.
Алан Пэнгборн тем временем терпеливо ждал на крыльце. Он видел, как Лиз выглядывала в окошко, и не стал звонить снова. Он стоял с таким видом, словно жалел, что не носит шляпу, которую можно было бы держать – а то и немного помять – в руках.
Медленно и без радушной улыбки Лиз сняла с двери цепочку и впустила шерифа в дом.
2
Уэнди совсем разыгралась и вертелась юлой, так что справиться с ней было непросто. Тэд кое‑как ухитрился засунуть в комбинезон сначала ее ножки, потом ручки, и наконец у него получилось выудить кисти рук из манжет. Уэнди тут же потянулась к нему и схватила за нос. Он отшатнулся, а не рассмеялся, как делал обычно, и Уэнди удивленно уставилась на него. Тэд потянулся к замочку молнии, шедшей от левой ножки комбинезона до горла, но остановился и вытянул руки перед собой. Они дрожали. Совсем чуть‑чуть, но дрожали.
Какого черта? Чего ты боишься? Или опять начинается приступ вины?
Нет, не вины. Тэд почти пожалел, что нет. На самом деле его кое‑что напугало. Как будто ему было мало страхов на сегодняшний день.
Сначала пришли полицейские с их непонятными обвинениями и еще более непонятной уверенностью. Потом этот странный призрачный щебет. Тэд так и не понял, что это было, хотя звук показался ему знакомым.
После ужина это случилось опять.
Тэд поднялся к себе в кабинет, чтобы поработать над «Золотым псом», его новой книгой. Но когда склонился над стопкой листов с текстом и начал вносить в записи небольшие исправления, его голова вновь наполнилась тем самым звуком. Тысячи птиц, и все чирикают и щебечут, и на этот раз вместе со звуком пришел образ.
Воробьи.
Огромная стая, тысячи и тысячи воробьев, рассевшихся на проводах и на крышах и дерущихся друг с другом за место, как это бывает ранней весной, когда последний мартовский снег еще лежит на земле грязными, зернистыми кучами.
Сейчас еще голова разболится, подумал он в страхе, и голос, озвучивший эту мысль, голос испуганного мальчишки, переключил смутное ощущение чего‑то знакомого на настоящее воспоминание. Ужас встал комом в горле и как будто сдавил виски обжигающе ледяными руками.
Это опухоль? Она снова растет? А если она теперь недоброкачественная?
Фантомный звук – голоса птиц – внезапно сделался громче, стал почти оглушительным. К нему прибавился сумрачный шелест трепещущих крыльев. Теперь Тэд увидел, как воробьи срываются с места, все разом; тысячи птиц, затемняющих белое весеннее небо.
– Обратно на север, дружище, – услышал он собственный голос, низкий, гортанный. Совсем не его голос.
А потом звук и картинка внезапно пропали. Год был 1988‑й, а не 1960‑й, и Тэд сидел у себя в кабинете. Взрослый мужчина с женой и двумя детьми – и с пишущей машинкой «Ремингтон».
Он сделал глубокий вдох. Голова не болела.
Ни тогда, ни теперь. Он хорошо себя чувствовал. И только…
Только снова взглянув на стопку листов, он увидел, что кое‑что там написал. Поперек линий аккуратного печатного текста, большими печатными буквами.
«ВОРОБЬИ СНОВА ЛЕТАЮТ» – вот что он написал.
И не ручкой «Скрипто», а одним из бероловских карандашей «Черный красавец». Хотя Тэд не помнил, чтобы менял ручку на карандаш. Он вообще больше не пользовался этими карандашами. Карандаши принадлежали другой эпохе… мертвой… темной эпохе. Он быстро вернул карандаш в банку, открыл ящик стола и убрал ее туда. Руки при этом слегка дрожали.
Комментариев нет