Т’ьелх улыбнулся тоже и пропел ей на ушко:
Кто не был на море,
Тот света не видел…
Знахарка пригубила вино и покачала головой. Музыка пленяла. Она не рождала никаких ассоциаций как музыка бардов, она дарила наслаждение в чистом виде. Девушка чуть наклонила бокал, чувствуя, как пальцы обволакивает магия. Сама по себе она смешивалась с вином, вечером и музыкой. Ива ощущала рождение волшебства и в других существах, находившихся в зале. Эта магия ничего не забирала у своих владельцев, не несла в себе никаких заклинаний. Она являлась плоть от плоти их души, их восхищения, их любви, всех тех положительных эмоций, что рождала музыка. Чародейство окутало башню и устремилось ввысь, поднимаясь к небесам, делая мир чуточку лучше.
– Это потрясающе, – прошептала Ива.
Т’ьелх наклонился к ней поближе.
– А когда‑то его высмеивали за стремление играть. Ну как же – минотавр, ему бы бой, наемником, крушить головы и ломать хребты. А он – играть.
Девушка внимательно оглядела спутника – от неровно подстриженных темных волос с множеством тоненьких косичек, заколок и других украшений, смугло‑загорелого лица и до серебряных пуговиц на камзоле (больше ничего не было видно из‑за столика).
– А ты как здесь оказался?
– Я знал Марино и Ференцу еще до того, как они открыли это заведение. И потом, разве я такой уж обычный? – лукаво усмехнулся он.
– И что же в тебе такого необычного?
Эльф ничуть не смутился:
– Ты много видела эльфов – морских капитанов?
Поскольку до сего вечера девушка видела эльфов только на большом расстоянии, то вопрос становился риторическим.
– Я слышала, что все эльфы под конец жизни уплывают на Запад. Значит, есть и капитаны.
– Только из одного клана. И, разумеется, не темного.
– И онт справляются?
– А ты думаешь, эльфы так часто умирают?
– Ну например, во время битв.
– Те времена, когда эльфы вели широкомасштабные войны давно прошли. Теперь – слава звездам! – у плывущего на Запад мало попутчиков.
– Слушай, меня всегда интересовало: ну ладно, с теми, кто уплыл на Запад, все более‑менее понятно, а если эльф умер, не успев взойти на корабль, на чужой земле?
– Ну и что? Рано или поздно его дух придет в Гавань, и он уплывет к предкам.
– А вот скажи, если вы точно знаете, что после плавания на Запад вас ждет вечное счастье и блаженство, то зачем вы вообще живете?
– Странный вопрос. Впрочем, вы, люди, вообще забавные существа. Одни ваши религии чего стоят. Мы живем, потому что это интересно.
Ива кивнула. Она как‑то никогда не рассматривала жизнь в этом ракурсе.
– Так, значит, эльф на море – это необычно?
– Да. Если еще он занимается торговлей, добычей и прочим разбоем.
– Кошмар! – засмеялась девушка. – Как это пережили твои родные?
– С трудом, – заулыбался эльф. – Но они не оставляют надежды, что я вернусь на путь истины.
– А ты их разочаровываешь? – Еще одна улыбка.
– Увы, – притворно вздохнул красавец.
– Как нехорошо!
– Как ты права! – с патетическим надрывом провозгласил он, и оба засмеялись. – Как тебе десерт?
– А как ты думаешь?
– Когда я в первый раз его попробовал, я подумал – лучше только секс.
– А как же море? – не преминула поддеть собеседница.
– Это запрещенный удар, – отпарировал он.
– Восхитительный десерт. Благодарю за этот вечер. Это действительно познавательно.
– И восхитительно, – на этот раз съехидничал Т’ьелх. – А знаете, что еще входит в программу вечера?
– Нет, – расплылась она в улыбке, предчувствуя продолжение игры.
– Танцы. – И он снова протянул ей тонкую кисть с двумя золотыми кольцами на среднем пальце и еще одним на указательном.
Поддаваясь на задор в его глазах, Ива вложила свою ручку в его ладонь и, поднявшись, спросила:
– Танцы? Под это?
Музыка совсем не располагала к подобному времяпрепровождению.
– Не беспокойся. Насколько я знаю Марино, сейчас будет что‑нибудь более романтичное.
И действительно, стоило им вступить в круг для танцев, мелодия сменилась, и тут же на площадку высыпали пары. Наткнувшись взглядом на огромного тролля в элегантном серебристом камзоле под ручку с ведьмой в черных одеждах, Ива сочла за лучшее не смотреть по сторонам – себе дороже. Т’ьелх наклонился к ней и шепнул:
– Впечатляет, да?
Его собеседница только кивнула.
Эльф предложил ей руку, и девушка вновь оказалась в положении, когда ничего поделать нельзя, и остается лишь подчиниться. Ее пальцы скользнули в его ладонь, и та тут же сжала их, подарив девушке ощущение чужой воли, которой не хочется и нельзя сопротивляться. Вторая ее рука устроилась на его груди.
Как там говорил Торн? Закрой глаза, и музыка все сделает за тебя. Дурацкий совет. Вернее, он хорош, когда не надо вдыхать аромат зеленого чая, соленого моря и вина, когда не чувствуешь теплой ладони у себя на спине и когда музыка не так романтична. Музыка сделала новый виток, закружив их по залу. Не было в ней ничего пассивного, умирающего и меланхоличного. Она томила страстью, дрожала желанием и искрилась радостью.
Эльф наклонил голову, и Ива услышала первые строчки песни:
Я молю богов за тебя,
Эту ночь, эти звезды…
Через мгновение эти слова повторил звенящий голосок феи. И снова волшебство разлилось в воздухе, только оно не имело никакого отношения к предыдущему, а возникло для одной известной нам пары, когда их губы коснулись друг друга. Нежно, едва‑едва, смешивая дыхание, томя предвкушением.
А утром Т’ьелх поил Иву соком и кормил с ложечки пирожными, она же смеялась и уворачивалась… А потом, прижав девушку к себе, он шепнул ей куда‑то в волосы.
– Тебе же все равно куда идти. Пойдем со мной к морю.
Так решилось, в какой Магический Университет ей ехать.
– А куда мы вообще едем? – Сообразила спросить травница только на выезде из города.
Эльф только усмехнулся:
– К моим друзьям. К сожалению, их сейчас они еще далеко. Но мне нужно дождаться в их доме одного человека. Заодно и отдохнем.
Дом ничего особым не отличался. Провели они там пару дней к обоюдному удовольствию. И именно туда приехал, причем, ночью еще один эльф. Ива не видела его, но не услышать было сложно.
Мелодичный голос светлого дрожал от раздражения, впрочем, Т’ьелх отвечал ему тем же.
– Эта реликвия много лет принадлежала нашей семье! – горячился пришелец.
– Ты прекрасно знаешь – Пресветлая завещала мне ее. Значит, она – моя!
– После смерти Пресветлой ты два десятка лет не предъявлял на нее претензий!
– …Что не дает вам никакого права считать ее своей!
Светлый обиженно сопел, видимо, исчерпав все аргументы, но не желая расставаться с милой сердцу вещицей. Наконец, он справился с собой и тоном, очевидно, призванным передать торжественность слов, изрек:
Комментариев нет