Он ждал ответа, но я опять промолчала. Если просто хотел сдать, сдал бы сразу. Есть еще что‑то. Значит, говорить пока не время.
– Не знаю, для чего вам так отчаянно нужно заставить всех вокруг верить, что почти лишены голоса. Надеетесь, что подобная жалкая уловка поможет избежать наказания или хотя бы его отсрочить? Вряд ли. Впрочем, все равно. Подыграть соглашусь только в одном случае, – ну вот мы и подошли к самому главному, – если признаетесь саэру Эктару, что хитростью украли из лаборатории тот злосчастный отвар. Тогда именно вам, а не мне выпадет держать ответ перед главой рода. Лишь на этих условиях я готов поддержать обман. Понимаю, это усугубит ваше и без того непростое положение. Но после сегодняшней ночи сирре Кателлине практически нечего больше терять. А мэтру Циольфу, напротив, придется потерять очень многое.
Целитель прочистил горло и закончил твердым голосом:
– Ответ дадите немедленно. До того, как вернется Мори.
Ну и какие у меня варианты?
Отказываюсь.
Мэтр открывает Фисе глаза на мое коварство. Та, разумеется, в гневе. Трудно даже представить, как она захочет, а главное, как сможет на мне отыграться. Единственный плюс – перед главой рода оправдываться не придется. Хотя… Если слух о том, что ночью я пила отвар корня линиха, все‑таки какими‑то неведомыми путями просочится в массы, что помешает «доброй» родственнице заставить целителя оболгать меня?
Альфииса безмерно дорожит собственной репутацией и до последнего будет настаивать, что снадобье мужчина передал не ей, а мне. Думаю, Циольфа уговорить она сумеет. Отвечать ему при подобном раскладе так и так придется, но Альфиису мэтр опасается, она имеет на него некий компромат, а я целителю никто. Да и зол он на меня будет за то, что не приняла его предложения.
Два свидетельства против одного. Глупо даже сомневаться в том, кому поверят. Я мало знаю пока о бедняжке Катэль, но то, что она по влиянию и степени доверия к ней никогда даже не стояла рядом с Альфиисой – однозначно.
Да уж, выгоды от подобного решения никакой. А вот проблем я огребу столько, что теперешнее положение буду вспоминать с ностальгией и искренними слезами умиления.
Стоит мне открыть рот, все тут же заметят, что между мною и Кэти, как говорится, две большие разницы. Одно дело прикидываться несчастной больной, никуда не выходить, с трудом отвечать, причем лишь на самые важные вопросы, еле слышно задавать свои. Другое – полностью заменить в повседневной жизни абсолютно постороннего человека. Да и не только в Кэти дело. Я знаю об этом мире не больше новорожденного младенца, и мой первый прокол – лишь вопрос времени.
Разыграть амнезию? А причины? Прикинуться сумасшедшей? Неизвестно, как здесь с безумцами поступают. Может, со скалы сбрасывают.
Короче, куда ни кинь, в этом случае везде клин.
Соглашаюсь.
Главная гадость здесь – обвинение в воровстве вдобавок ко всем моим неприятностям. Но, судя по словам Циольфа, это просто детская шалость по сравнению с тем, что Кэти уже наворотила. Проступком меньше, проступком больше… Боржоми пить все равно уже поздно. А так – куплю молчание мэтра, да и еще кое‑что стребую. По крайней мере, попытаюсь.
Итак, лгунья или воровка?
Замечательная альтернатива, даже дух захватывает.
Целитель нетерпеливо кашлянул, давая понять, что больше ждать не намерен, и я рискнула.
– Мэтр Циольф, – после долгого молчания голос был странно низким и сиплым, – я готова подтвердить, что украла отвар. Но взамен прошу помощи. – Мужчина иронично вскинул брови, и я жалобно добавила, стараясь, чтобы звучало поубедительней: – Мне не к кому больше обратиться, поверьте!
– Охотно верю, милая сирра. Никто из рода Эктар не окажет вам поддержки. Особенно после событий прошедшей ночи. А что от меня‑то хотите? Разве того, что я скрою вашу ложь перед сиррой Альфиисой, недостаточно?
– Вы очень добры ко мне, мэтр. Больше, чем кто бы то ни был в этом доме, – пылко заверила мужчину, гадая, не переборщила ли.
Но целитель не возражал, даже кивнул слегка. Значит, Катэль здесь и в самом деле не особо жаловали. О слугах, разумеется, речи не шло.
– Именно поэтому остается уповать только на вас, помогите мне, умоляю, – я даже руки заломила для наглядности, – мне так необходимо хоть чье‑нибудь участие.
К глазам подступили слезы, и это уже не было просто игрой. Меня слегка потряхивало, я отчаянно нервничала, соображая, правильно ли просчитала то впечатление, что Кэти производила на окружающих. Доверчивая, покорная чужой воле, не очень умная девочка.
– Пожалуйста! – А вот и пресловутая одинокая слезинка.
– Бедное дитя! – Ну, слава богу, хоть какой‑то отклик. – Но что я могу сделать? Спасти вас не способен никто. Облегчить участь – только сиятельный саэр Крэаз. Надеюсь, вы не ждете от меня чего‑то сверхъестественного? Положение ужасно, и сами ведь это понимаете.
Ничего я не понимаю, хотя и догадываюсь, к сожалению.
– Я ничего не требую, но даже малость в моем положении, – еще бы понять в каком, – значит очень много.
– Так чего же вы все‑таки хотите, сирра Кателлина?
– Пусть все окружающие думают, что у меня плохо не только с речью, но и с памятью, – выпалила я. И торопливо добавила: – Так, ничего серьезного, временное помутнение и небольшие провалы, вызванные… Думаю, такому опытному целителю будет несложно придумать, чем это может быть вызвано… – И пока легкая тень подозрения в его глазах не переросла в нечто большее, постаралась объяснить: – Альфииса от меня слишком многого требует. Если бы она поверила, что под влиянием болезни я забыла о некоторых ее наставлениях, признательность моя была бы безграничной.
– А маленькая сирра не так проста и наивна, как казалась, – целитель понимающе усмехнулся, а у меня все внутри оборвалось: неужели переиграла?
Но лицо мэтра Циольфа оставалось спокойным. Успокоилась и я. Нет, обошлось.
– Хорошо, – решился наконец мужчина, и сердце наполнилось ликованием.
Получилось! Получилось! Пусть маленькая, но победа. Первая!
– Скажу, что вы утратили голос и заработали временное расстройство памяти из‑за того, что по незнанию украли и выпили не чистый отвар корня линиха, а экспериментальный образец с добавлением некоторых других трав и нитей силы. Это, кстати, и с меня снимет все подозрения. Полностью и окончательно. Никому и в голову не придет, что я могу в своей лаборатории хоть что‑то перепутать. А вот посторонний человек…
– Кстати, мэтр Циольф, – поспешила перебить, пока этот экспериментатор не надумал, какие еще бонусы можно извлечь из бедственного положения «маленькой сирры», – а вы не объясните, как я попала в вашу лабораторию? Мори вот‑вот вернется, а у меня даже предположений пока нет, как это произошло.
Комментариев нет