– Это только начало, Кателлина, – вздохнул Циольф. – То, что вы пережили в Зале Совета, – лишь первое, самое легкое испытание, поверьте. Капля за каплей тело покинут магические, а потом и жизненные силы. Постепенно физические страдания пройдут, унося с собой эмоции, желания, ощущения. Какое‑то время оболочка будет просто бездумно существовать, дыша воздухом, не более. А потом и эта как‑бы‑жизнь угаснет, и вы погрузитесь в небытие. Безвозвратно.
Да я прямо сейчас уже перестала дышать. От ужаса.
– И долго мне… осталось? – только и смогла вымолвить дрожащим сиплым голосом.
– Отпущенный срок истекает на закате, сирра, – мэтр отвел взгляд.
– И что, ничего нельзя сделать? – потянула мужчину за рукав, разворачивая к себе и с отчаянной надеждой вглядываясь в его глаза.
– Выход один: стать наидой, обрести хозяина, а вместе с ним новую родовую связь. Да только кто же вас возьмет‑то после всего, что натворили ночью! – повысил голос Циольф. – Зачем доверились сирре Альфиисе? Что она посулила? Уверила, что сиятельный саэр Крэаз проникнется бедственным положением и непременно остановит на вас свой выбор? Как же вы наивны, дитя. Разжалобить дваждырожденного Саварда Крэаза сложнее, чем уговорить голодного борэша не есть мясо. И тем не менее, – горькая усмешка, – сейчас он единственный ваш шанс на спасение.
– Что же мне делать? – спросила не мэтра – что его спрашивать?.. Скорее себя саму, но мужчина услышал и, как ни странно, ответил:
– Постарайтесь на сегодняшнем отборе произвести на сиятельного саэра благоприятное впечатление. Знаю, вам плохо, больно и страшно, а к вечеру будет еще хуже. Но соберите все силы. Другой возможности не будет.
Целитель сгреб со стола какие‑то флаконы и баночки, уложил их в маленький сундучок и явно собрался откланяться.
– Уже уходите? – неожиданно прорвалось жалобным всхлипом, и я крепко стиснула зубы.
Странно, но присутствие этого чужого, не очень расположенного ко мне человека вселяло хоть какую‑то уверенность. Оставаться одной не хотелось категорически.
– Глава рода наложил запрет на общение, – сухо уведомил мужчина. – Мне было разрешено посетить вас только для того, чтобы осмотреть и поддержать силы. Саэр Эктар хочет дать бывшей воспитаннице шанс присутствовать на отборе в относительно вменяемом состоянии. Я сделал все, что требовалось. Дольше задерживаться не могу.
Он закрыл сундучок и пошел к двери, намереваясь уйти.
– Мэтр Циольф, скажите… – Несмотря на его откровенное нежелание общаться дальше, я все‑таки хотела кое‑что прояснить для себя. Целитель остановился, давая понять, что слушает. – Почему меня ни о чем не спросили? Почему не выслушали, прежде чем вынести решение?
Мужчина развернулся, насмешливо‑удивленно глядя на меня.
– Иногда ваши поступки поражают своей продуманностью, сирра. Но по большей части вы демонстрируете простодушие, граничащее с глупостью. Думаете, глав семей, а тем более главу рода интересуют слова простой воспитанницы, сироты, не имеющей близких родственников? Или вы полагали, что вердикт не может быть вынесен без вашего участия? – Покраснела: именно так я и думала, вспоминая земное судопроизводство. – Первым делом глава рода со всем почтением выслушал сиятельного саэра Крэаза. Потом воззвал к родовому артефакту, черпая у него необходимую информацию. В последнюю очередь допросил меня, уточняя картину произошедшего. После чего оставалось только сделать вывод и утвердить приговор. Решение принималось Советом рода за закрытыми дверями, – продолжал разбивать мои иллюзии целитель. – Ну, а его оглашение всегда проводится в присутствии обвиняемого.
– Раз все обстоит именно так, зачем же вы настаивали, чтобы я сама себя оговорила, сознавшись в краже злосчастного отвара из лаборатории? Ведь с самого начала было понятно, что мне не позволят сказать ни слова.
– Существовала призрачная надежда, что саэр Ритан захочет поговорить до заседания Совета. Расспросить, найти смягчающие обстоятельства. Все‑таки вы не просто самый ничтожный член рода, а его воспитанница. Я полагал… – Циольф замялся, но через секунду жестко закончил: – Ошибался.
Мужчина замолчал, глядя на меня почти с сожалением. Молчала и я, боясь неверным словом все испортить. Чувствовала, есть еще что‑то, существенное и важное, о чем он знает, но пока не хочет говорить. Несколько долгих для меня мгновений мэтр колебался, глядя в пол, а потом произнес нарочито безразличным тоном:
– Что вам известно о родителях, Кателлина?
Что известно? Абсолютно ничего, если честно.
– Я была слишком мала… Почти ничего не помню…
Тянула звуки и время, надеясь, что Циольфу скоро надоест это слушать. Так и вышло. Нетерпеливо махнув рукой, целитель остановил мою невразумительную речь.
– А знаете, что матушку вашу, до того как она стала законной женой саэра Брунора из младшей ветви рода Эктар, хотел избрать своей наидой сам глава рода, Ритан Эктар?
Изумленно хмыкнув, отрицательно мотнула головой. Откуда мне знать‑то? Хотя, думаю, и настоящая Катэль вряд ли догадывалась о подобном.
– Об этом мало кто слышал, – подтвердил мои догадки мэтр Циольф. – Во все, что тогда произошло, был вовлечен только очень узкий круг людей. Семья самой девушки, ваш будущий отец и, конечно, саэр Ритан. Я тогда занимал должность помощника главного целителя в доме саэра Умонта Сишора, вашего деда, и совершенно случайно стал невольным свидетелем тех давних событий.
– Что же произошло, мэтр?
Да, это дела давно минувших дней и абсолютно чужие люди, но за то время, что я успела провести в теле Катэль, эта несчастная глупышка как‑то незаметно перестала быть посторонней, и судьба ее родителей странным образом заинтересовала и взволновала. Кроме того, в душе зрела твердая уверенность, что случившееся так или иначе и саму меня непременно заденет. Если уже не задело.
– Юная Адельвен очаровала Ритана Эктара с первого взгляда. Ваша матушка никоим образом не могла составить ему выгодную партию. К тому же у почтенного саэра уже имелась сговоренная невеста – старшая дочь известного своим влиянием и богатством рода. И Ритан решил взять понравившуюся девушку в свой дом наидой, о чем предварительно и уведомил ее родителей. Умонт Сишор был оглушен страшной новостью, не к этому готовил он свое дитя. Пусть не очень знатная и богатая, юная сирра все же могла рассчитывать, что войдет однажды законной женой в достойную семью из дальней ветви какого‑нибудь малого рода. Отец любил ее, но не мог противиться главе одного из первых родов империи. И когда саэр Эктар при встрече дал понять, что в День выбора намерен провозгласить Адельвен наидой, не решился возражать, попытался смириться с тем, что его единственной девочке уготована судьба не жены, а женщины для утех.
– Какая судьба? – переспросила растерянно.
– Вы и этого не знаете? – скривил губы в язвительной усмешке Циольф. – Что же, ваши наставницы никогда не упоминали, как переводится с древнего языка слово «наида»?
– Нет, – не моргнув глазом, выдала я. Ну не поедет ведь он проверять в самом деле.
Комментариев нет