– Можно, да я сам не захотел, – признался Коловас‑Джонс. – Я большой фанат Диби. А тут подвернулась возможность с ним познакомиться. Это Лулу больше всего разозлило. Ну не важно. – Он поспешил вернуться к прежней теме. – Отвез я ее к матери, подождал – вот тогда‑то и началось самое главное, что я хотел вам рассказать, понимаете? Выходит она от матери – а на самой лица нет. Я ее такой никогда не видел. И застыла, реально застыла. Как в ступоре. Потом села в машину, попросила у меня ручку и стала что‑то писать на голубом листке. Мне – ни полслова. Сидит и строчит. Короче, повез я ее в «Вашти» – там они с подругой собирались пообедать, ну вот…
– Что такое «Вашти»? С какой подругой?
– «Вашти» – это магазин… как у них говорится, бутик. При нем есть кафе. Шикарное местечко. А подруга… – Коловас‑Джонс нахмурился и несколько раз щелкнул пальцами. – Они в психушке познакомились. Черт, как же ее звали? Я их вместе не раз возил. Из головы вылетело… Руби? Рокси? Ракель? Что‑то в этом духе. Жила в приюте Святого Эльма, на Хаммерсмит. Бездомная. Короче, заходит Лула в этот магазин. Когда к матери ехала, сама мне сказала, что собирается в «Вашти» пообедать, а тут пятнадцати минут не прошло – вылетает из дверей одна и требует отвезти домой. Как пить дать что‑то здесь не то, понимаете? А Ракель эта, или как там ее… сейчас вспомню… так и не вышла, хотя обычно мы ее подвозили. И голубого листка я больше не видел. Лула всю дорогу молчала, как язык проглотила.
– Ты рассказывал полицейским про этот голубой листок?
– А как же. Только им плевать, – повторил Коловас‑Джонс. – Это, говорят, был список покупок, не иначе.
– Можешь поточнее описать, как он выглядел?
– Просто голубой листок. Вроде почтовой бумаги. – Он посмотрел на часы. – Через десять минут отчаливаю.
– Значит, это была твоя последняя встреча с Лулой?
– А я о чем? – Он погрыз ноготь.
– Узнав о ее смерти, что ты подумал?
– Сам не знаю, – сказал Коловас‑Джонс, обкусывая ноготь. – Как обухом по голове. Все мысли отшибло. Разве я мог предположить? Только‑только виделись – и такая беда. Газеты раструбили: это, мол, Даффилд, у них в ночном клубе скандал вышел и все такое. Честно признаться, я тоже на него подумал. Ублюдок редкостный.
– То есть ты знал его лично?
– Возил их пару раз, – ответил Коловас‑Джонс: он раздувал ноздри и поджимал губы, будто учуял дурной запах.
– И какое у тебя сложилось мнение?
– Мудак и бездарь – вот какое мое мнение. – С неожиданной виртуозностью Коловас‑Джонс внезапно заговорил нудным, протяжным тоном. – «Может, он нам еще пригодится, Лулс? Пусть подождет, а?» – Коловас‑Джонс выходил из себя. – Мне за все время ни слова не сказал, будто я пустое место. Хам, прилипала поганый.
Дерек негромко сообщил:
– Киран у нас актер.
– На эпизодических ролях, – уточнил Коловас‑Джонс. – Пока что.
Он вкратце описал сериалы, в которых принимал участие, и при этом, с точки зрения Страйка, не упустил возможности выставить себя в более выгодном свете, чем того заслуживал в собственных глазах; показать, что он накоротке с этой непредсказуемой, опасной и переменчивой особой – славой. Она вечно маячила у него за спиной, рядом с пассажирами, на заднем сиденье лимузина, но отказывалась (размышлял Страйк) пересесть вперед, чем постоянно его терзала, а может, и злила.
– Киран пробовался у Фредди Бестиги, – сказал Уилсон. – Верно я говорю?
– Типа того. – Вялый ответ красноречиво сообщил о результатах.
– Как это было организовано? – спросил Страйк.
– Как полагается, – с налетом высокомерия ответил Коловас‑Джонс. – Через моего импресарио.
– И ничего не вышло?
– У них изменились планы, – сказал Коловас‑Джонс. – Мою роль вычеркнули.
– Итак, в тот вечер ты встречал Диби Макка – где, в Хитроу?
– В пятом терминале, – подтвердил Коловас‑Джонс, нехотя возвращаясь к прозе жизни, и поглядел на часы. – Слушайте, мне пора.
– Я тебя провожу до машины, ты не против? – сказал Страйк.
Уилсон тоже не хотел засиживаться; Страйк заплатил за троих, и они вышли все вместе. На улице он предложил своим спутникам закурить; Уилсон помотал головой, а Коловас‑Джонс не отказался.
Серебристый «мерседес» был припаркован поодаль, за углом, на Электрик‑лейн.
– Куда ты отвез Диби из аэропорта? – спросил Страйк, когда они подходили к машине.
– Он хотел закатиться в какой‑нибудь клуб, так что я его доставил в «Казарму».
– Во сколько ты его высадил?
– Ну не знаю… в полдвенадцатого, что ли? Без четверти? Он был на взводе. Сказал, что сна ни в одном глазу.
– А почему именно в «Казарму»?
– Да потому что в пятницу вечером там лучший хип‑хоп во всем Лондоне. – Коловас‑Джонс усмехнулся, как будто этого стыдно было не знать. – Ему, как видно, понравилось – часов до трех там зажигал.
– А потом, значит, ты повез его на Кентигерн‑Гарденз и наткнулся на полицейский кордон или…
– Я в машине радио слушал и узнал, что там произошло, – сказал Коловас‑Джонс. – Как только Диби вышел, я ему сразу сообщил. Его свита тут же начала по телефонам названивать, разбудили людей из фирмы звукозаписи, попытались какой‑нибудь другой вариант организовать. Забронировали номер люкс в «Кларидже»; туда я его и отвез. Домой только к пяти утра добрался. Сразу включил новости, посмотрел репортаж по каналу «Скай». У меня челюсть отвисла.
– Там ведь папарацци толпились, у дома восемнадцать, но пронюхали, что Диби в ближайшее время не появится. Кто‑то им нашептал, потому они и разошлись, пока еще Лула с балкона не выбросилась.
– Да? Я без понятия, – сказал Коловас‑Джонс.
Он немного прибавил шагу и, опередив своих спутников, отпер дверцу автомобиля.
– Макк, наверное, привез с собой гору чемоданов? Багаж оставался у тебя в машине?
– Да нет, весь багаж фирма отправила загодя. Макк сошел с трапа налегке; при нем было человек десять сопровождающих.
– Значит, в аэропорт прислали не только твой автомобиль?
– Машин в общей сложности было четыре, но Диби поехал со мной.
– Где ты его ждал, пока он тусовался в клубе?
– Где припарковался, там и ждал, – ответил Коловас‑Джонс. – Примерно на углу Глассхаус‑стрит.
– И другие три автомобиля тоже? Все водители держались вместе?
– Поди найди в центре Лондона четыре парковочных места подряд, – бросил Коловас‑Джонс. – Я без понятия, где другие парковались.
Поверх приоткрытой дверцы шофер стрельнул глазами на Уилсона, потом на Страйка.
– А вам зачем? – с нажимом спросил он.
– Просто интересуюсь, – сказал Страйк, – что это за работа – возить клиентуру.
– Фигня, а не работа, – неожиданно взорвался Коловас‑Джонс. – Одно название – возить, а на самом деле стой и жди.
– Лула дала тебе пульт от дверей подземного гаража – он у тебя сохранился?
– Что‑что? – переспросил Коловас‑Джонс, хотя Страйк мог поклясться, что водитель прекрасно расслышал вопрос.
Комментариев нет