– Такая жалость, такая жалость! – приговаривала миссис Аакиук, жена начальника порта, занимаясь приготовлением завтрака для своих молодых гостей. – Видели бы вы наш милый город в прежние времена! Такие богатства, такое оживленное движение! Да когда я была еще девочкой, дирижабли в гавани частенько выстраивались в очередь штук по двадцать в высоту, дожидаясь, пока освободится место для стоянки. Небесные катера, и яхты, и гоночные шхуны прилетали попытать счастья в Арктической регате, приходили роскошные громадные лайнеры, которые назывались именами древних кинокоролев – «Одри Хепбёрн» и «Гун Ли».
– И что же случилось? – спросил Том.
– Ах, все переменилось, – грустно ответила миссис Аакиук. – Добычи стало мало, и крупные города‑хищники вроде Архангельска, которые раньше и смотреть‑то на нас не хотели, теперь гоняются за нами при всяком удобном случае.
Ее муж кивнул, разливая по кружкам дымящийся кофе.
– А в этом году случилась чума. Мы приняли на борт несколько кладоискателей‑снегоходов, они нашли обломки древнего орбитального оружия, рухнувшего на лед в окрестностях полюса, а оказалось, что эти обломки заражены каким‑то ужасным искусственным вирусом, оставшимся от Шестидесятиминутной войны. Ах, да вы не пугайтесь: эти старинные боевые вирусы очень быстро выполняют свою работу, а потом мутируют и превращаются в нечто совершенно безвредное. Но болезнь распространилась по всему городу, словно лесной пожар, и убила сотни людей. Погибли даже старая маркграфиня и ее консорт. Когда все кончилось и карантин был снят, многие уже не видели никакого будущего для Анкориджа. Они поделили между собой имеющиеся дирижабли и отправились строить свою жизнь заново в другие города. Едва ли нас здесь осталось больше пятидесяти человек.
– И все? – изумился Том. – Как может такое небольшое количество людей поддерживать на ходу город такого размера?
– Никак не может, – ответил Аакиук. – По крайней мере, не вечно. Но старый мистер Скабиоз, наш мастер‑механик, творит чудеса с помощью автоматизированных систем, хитрых приспособлений олд‑тека и тому подобного. С ним мы сможем продержаться достаточно долго.
– Достаточно долго для чего? – подозрительно спросила Эстер. – Куда вы направляетесь?
Улыбка начальника порта мгновенно угасла.
– Этого я не могу вам сказать, мисс Эстер. Кто поручится, что вы не полетите продавать эти сведения Архангельску или еще какому‑нибудь хищнику? Не хватало нам еще угодить в засаду на Высоком льду. Доедайте‑ка свои гамбургеры, и пойдем посмотрим, не найдется ли у нас запчастей для вашей бедненькой побитой «Дженни Ганивер».
Они доели, и начальник порта повел их через доки в огромный склад, чья изогнутая кровля по форме напоминала кита. Внутри в полумраке громоздились в шатком равновесии отслужившие свой срок двигатели и части гондол вперемешку с запасными деталями, снятыми с дирижаблей, которые отправились на слом, и изогнутыми алюминиевыми стойками от баллонов, похожими на ребра какого‑нибудь великана. Под потолком висели пропеллеры всевозможных размеров, тихонько покачиваясь в такт движению города.
– Раньше этот склад принадлежал моему брату, – сказал Аакиук, освещая завалы рухляди электрическим фонариком. – Но он умер во время чумы, так что теперь, наверное, все это мое. Будьте спокойны, я умею чинить практически любые поломки, а делать мне в последнее время все равно нечего.
Они пробирались вслед за начальником порта в ржавой темноте, и вдруг как будто что‑то маленькое, тихонько звякнув, шмыгнуло прочь между стеллажами, заваленными всевозможным металлоломом. Эстер, настороженная, как всегда, быстро повернулась в ту сторону, вглядываясь во тьму своим единственным глазом. Ничто не шевелилось. Наверное, среди такого скопища всяческого хлама постоянно падают небольшие предметы? В здании с разболтанными амортизаторами, которые скрипят и дергаются во время движения города по льду? И все‑таки Эстер никак не могла избавиться от ощущения, что кто‑то за ней наблюдает.
– Двигатели Жёне‑Каро, не так ли? – спрашивал тем временем мистер Аакиук.
Ему явно понравился Том. Том всегда всем нравился. Начальник порта очень старался ему помочь, лазил по кучам запчастей и сверялся с записями в большущей заплесневелой амбарной книге.
– Кажется, вот это вам подойдет. Газовые аккумуляторы у вас старой тибетской работы, судя по виду. Что не сможем залатать, я заменю отличными элементами RJ50 от «Ястреба‑Мотылька» с Чжань‑Шаня. Да, думаю, недели через три ваша «Дженни Ганивер» снова сможет подняться в воздух.
Далеко внизу, в темно‑синем мраке, три пары внимательных глаз не отрывались от маленького экрана, рассматривая зернистое изображение Тома, Эстер и начальника порта. Три пары ушей, бледных, как подземные грибы, ловили каждое слово, которое произносили искаженные электроникой голоса, чуть слышным шепотом долетавшие из верхнего мира.
* * *
Когда вернулись в дом начальника порта, миссис Аакиук снарядила Тома и Эстер, вручив им по паре сапог, надевающихся поверх обычной обуви, снегоступы, термобелье, толстые свитера из неочищенной шерсти, варежки, шарфы и куртки с капюшонами. Еще она дала им специальные маски для защиты от мороза, подбитые овечьей шерстью, со слюдяными окошечками для глаз и с фильтром для дыхания. Миссис Аакиук не сказала, откуда у нее все эти вещи, но Эстер заметила на домашнем алтаре несколько фотографий, украшенных траурными ленточками, и догадалась, что их с Томом одели в костюмы умерших детей Аакиуков. Она от души надеялась, что чумные бактерии действительно погибли, как уверял начальник порта. Но маска ей понравилась.
На кухне они увидели профессора Пеннирояла, который сидел у печки, опустив ноги в тазик с горячей водой. Голова у него была перевязана. Он был довольно бледный, но в остальном такой же, как всегда, – шумно прихлебывал из кружки чай, который миссис Аакиук заварила из мха, и радостно приветствовал Эстер и Тома.
– Душевно рад видеть вас живыми и здоровыми! Какие приключения мы с вами пережили, а?! Найдется что включить в мою следующую книгу…
На стене рядом с печью задребезжал латунный телефон. Миссис Аакиук торопливо сняла трубку, внимательно выслушала сообщение, которое передавала ей ее приятельница, миссис Умиак, работавшая на телефонной станции. Лицо миссис Аакиук расплылось в сияющей улыбке, а когда она повесила трубку и обернулась к гостям, то едва могла говорить от волнения.
– Замечательные новости, мои дорогие! Маркграфиня даст вам аудиенцию! Сама маркграфиня! Она пришлет за вами шофера, чтобы он отвез вас в Зимний дворец! Такая честь! Подумать только, вы поедете из моей скромной кухни прямиком в аудиенц‑зал маркграфини!
Глава 8
Зимний дворец
Что такое «маркграфин»? – шепнула Эстер на ухо Тому, когда они снова вышли на мороз. – Сосуд какой‑нибудь?
– Маркграфиня, – поправил Том. – Я думаю, это что‑то вроде женщины‑мэра.
– Маркграфиня, – вмешался в разговор Пеннироял, – это женский вариант маркграфа. Во многих северных городах сохранилось нечто подобное: наследственная правящая семья, где титул передается из поколения в поколение. Маркграф. Бейлиф. Граф. В Айзенштадте – курфюрст. В Архангельске – директор. Здесь очень трепетно относятся к традициям.
Комментариев нет