Эстер обхватила Тома руками и почувствовала, что он весь дрожит, несмотря на толстое авиаторское пальто, подбитое овчиной. Было ужасно холодно. Холод, словно живое существо, жался к телу, стараясь заползти внутрь через поры и задавить угасающую искорку тепла, еще сохранившуюся глубоко внутри. Эстер чувствовала, как ее пробирает до костей, как мороз вгрызается во вмятину, оставленную в ее черепе мечом Валентайна. Но все‑таки она не так замерзла, как бедный Том, который провел целый час на гондоле правого двигателя, пытаясь обколоть с него лед и исправить повреждение.
Эстер отвела Тома на корму, усадила на койку у себя в каюте, набросала на него целую гору одеял и запасных курток, сама тоже забралась под них и устроилась рядышком, чтобы поделиться своим небольшим запасом тепла.
– Как Пеннироял? – спросил Том.
Эстер хмыкнула. Трудно сказать… Путешественник не приходил в сознание, и девушка начинала подозревать, что никогда не придет. В эту минуту он лежал в постели, которую она соорудила для него в камбузе, укрыв его собственным спальным мешком и несколькими одеялами, без которых ей с Томом было вовсе не легко обойтись.
– Каждый раз, как я думаю, что он наконец умер, он шевелится и что‑то бормочет, и у меня духу не хватает сбросить его за борт.
Эстер задремала. Спать было легко и приятно. Ей снилось, что каюту вдруг наполнил какой‑то странный свет – мерцающее, переменчивое зарево, похожее на свет от МЕДУЗЫ. Вспомнив ту ночь, она крепче прижалась к Тому и нашла его губы своими. Когда она открыла свой единственный глаз, оказалось, что свет никуда не исчез, он по‑прежнему пробегал по ее лицу мигающими бликами.
– Северное сияние, – прошептал Том.
Эстер вздрогнула:
– Кто? Где?
– Северное сияние, – со смехом повторил Том, указывая на иллюминатор.
В ночи надо льдом повисла мерцающая разноцветная вуаль, то зеленая, то красная, то золотая, то всех цветов сразу, то почти совсем угасая, то вспыхивая ослепительно сияющими полотнищами.
– Я всегда мечтал посмотреть на него, – сказал Том. – С тех пор как прочел о нем в книге Чун‑Мая Споффорта «Зимовка среди снегоходов». И нате вам, вот оно! Словно специально для нас приготовили.
– Поздравляю, – буркнула Эстер и уткнулась лицом в мягкую ямку у него под подбородком, чтобы не видеть огней.
Они, конечно, очень красивые, но это слишком громадная, нечеловеческая красота, и Эстер невольно пришло в голову, что скоро эти огни станут ее погребальными светильниками. Скоро вес льда, намерзшего на оболочке и на такелаже «Дженни», прижмет их к земле, и там, среди мрака и морозных шорохов, Эстер и Том уснут вечным сном.
Она почти не чувствовала страха. Было так славно дремать в сонных объятиях Тома, ощущая, как тепло понемногу уходит из нее. Все знают, что богиня смерти благоволит к влюбленным, которые умерли, обнявшись, и вместе спустились в Страну, не ведающую солнца.
Единственная неприятность – ей вдруг понадобилось пописать. Чем больше она старалась игнорировать эту проблему, сосредоточиться и спокойно ожидать, пока ее коснется темная богиня, тем настойчивее мочевой пузырь напоминал о себе. Не хотелось отвлекаться от процесса умирания, но и перейти в загробную жизнь в мокрых штанах тоже не очень‑то романтично.
Ворча и ругаясь, она выбралась из‑под вороха одеял и осторожно двинулась вперед, поскальзываясь на обледеневшей палубе. Биотуалет разнесло на куски прямым попаданием ракеты, зато на его месте в полу образовалась чрезвычайно удобная дыра. Эстер присела над нею и как можно скорее сделала свое дело, охая от свирепого мороза.
Ей хотелось сразу же вернуться к Тому, и позже она жалела, что не сделала этого, но что‑то словно толкнуло ее вперед, в тишину рубки. Сейчас здесь было очень красиво – приборы на пульте управления тускло мерцали под слоем инея. Эстер опустилась на колени перед маленьким алтарем, где стояли статуэтки богини неба и бога пилотов. Многие авиаторы украшали свои алтари портретами предков, но у Тома и Эстер не сохранилось изображений умерших родителей, поэтому они прикрепили к стене над алтарем фотографию Анны Фанг, которую отыскали в сундуке в каюте, пока ремонтировали «Дженни». Эстер произнесла короткую молитву, обращаясь к ней и надеясь, что Анна будет им другом там, в Стране, не ведающей солнца.
Она уже снова встала, чтобы вернуться к Тому, и тут случайно взглянула вниз и увидела на льду скопление огней. Сначала она подумала, что это просто отражение того странного небесного свечения, которое так нравилось Тому. Но эти огоньки не двигались, не меняли цвет, только чуть‑чуть мигали в морозном воздухе. Девушка подошла поближе к разбитому иллюминатору. От холода у нее заслезился глаз, но через какое‑то время она различила темную массу позади огней, а выше – бледный шлейф тумана или пара. Перед ней был маленький ледовый город, на расстоянии около десяти километров по левому борту, и этот город двигался на север.
Эстер постаралась заглушить странное, неблагодарное чувство разочарования и пошла будить Тома. Она хлопала его по щекам, пока он не пошевелился и не застонал:
– Что такое?
– Кто‑то из богов нас пожалел, – сказала Эстер. – Мы спасены.
Когда Том выбрался в рубку, город был уже значительно ближе – благоприятный ветер нес их почти прямо на него. Городок был совсем небольшой, двухпалубный, он катил по льду на широких железных полозьях. Том навел на него бинокль и увидел пологие изогнутые челюсти, образующие нечто вроде снегового плуга, а сзади – огромное колесо с крючьями, которое толкало город по льду. Это был изящный город с высокими полукруглыми зданиями на верхнем уровне и чем‑то вроде дворцового комплекса ближе к корме, но выглядел он как‑то печально: видны были пятна ржавчины и много неосвещенных окон.
– Не понимаю, почему мы не поймали их радиомаяк, – пробормотала Эстер, вертя рукоятки настройки приемника.
– Может, у них нет маяка, – сказал Том.
Эстер прошлась по всем диапазонам радиоволн, ловя попискивание радиомаяка. Но ничего не было слышно. Все это казалось странным и немного зловещим – одинокий город, молча пробирающийся на север. Но когда Эстер обратилась к городу по открытому каналу радиосвязи, ей вполне дружелюбно ответил по‑англичански начальник порта, а через полчаса прилетел племянник начальника порта на маленьком зеленом воздушном буксирчике под названием «Хохлатый баклан» и взял «Дженни Ганивер» на буксир.
Прошло совсем немного времени, северное сияние и яркие льдинки звезд едва успели поблекнуть в лучах арктического рассвета, когда дирижабли совершили посадку в почти совершенно безлюдной гавани в носовой части верхней палубы. Начальник порта и его жена, оба добродушные, кругленькие, смуглые, словно желуди, в куртках с капюшонами и меховых шапках, провели «Дженни» в ангар, купол которого раскрылся, как цветок, впуская ее, и отнесли Пеннирояла на носилках в свой дом, находившийся за конторой портового управления. Там, в теплой кухне, новоприбывших ждали кофе, бекон и горячие булочки. Пока Том и Эстер ели, хозяева стояли рядом, одобрительно улыбались и приговаривали:
Комментариев нет