Смятение

— Возможно, это самое правильное решение, Мэйбл.

Сама она уже ни о чем не жалела. Да, ей будет очень трудно, особенно вначале, но уж как-нибудь. Свобода, которую она получила, позволяла ей заниматься любимой работой. Глэдис ни минуты не сомневалась, что сумеет организовать жизнь так, чтобы у нее оставалось время на выполнение небольших заданий Рауля.

В феврале Рауль действительно позвонил ей и отправил в Вашингтон — взять интервью у первой леди и сделать несколько фотографий. Это, разумеется, было не так интересно, как побывать на театре военных действий, но зато это было недалеко и помогало поддерживать рабочую форму. Потом Глэдис побывала в Кентукки, где она сделала интересный репортаж о старых угольных шахтах. Вкупе с обычными домашними заботами это почти не оставляло ей времени на то, чтобы общаться с соседями, однако от Мэйбл Глэдис узнала, что Дуг не только снял в Нью-Йорке квартиру, но и сошелся с какой-то женщиной, у которой было двое детей от первого брака. По слухам, он начал встречаться с ней меньше, чем через месяц после того, как ушел из семьи. Глэдис поняла, что Дуг не терял времени даром. Мэйбл утверждала, что эта женщина никогда не работала, любила поболтать, обладала пышным бюстом, длинными ногами и была очень хороша собой. Сама Мэйбл никогда ее не видела, но трое ее друзей хорошо знали Таню Либерман и описали ее во всех подробностях, зная, что эти сведения непременно дойдут до Глэдис.

Узнав о том, что Дуг так быстро утешился, Глэдис почти не расстроилась. Все это как-то оставалось на задворках сознания. У нее были теперь совсем другие дела. Пол по-прежнему звонил ей каждый день. К ней постепенно возвращалась уверенность в себе и своих силах. Пол тоже чувствовал себя значительно лучше. Он по-прежнему плохо спал по ночам, но Глэдис видела, как день ото дня он становится спокойнее и даже веселее. Кроме того, Пол начал разговаривать с ней о своем бизнесе, и Глэдис казалось, что это добрый знак. Похоже, он соскучился по своим головоломным финансовым операциям, по напряженной борьбе, которую вел с конкурентами, и по всему остальному, что составляло когда-то его жизнь. Правда, ни один их разговор по-прежнему не обходился без упоминания о Седине, но тоска его по ней стала не такой беспросветной. В его интонациях нет-нет да и прорывались горькие нотки, но все же ореол непогрешимости и святости, который окутывал Седину в первые месяцы после гибели, значительно потускнел, уступив место более трезвому взгляду на вещи. Глэдис не могла этому не радоваться. Пол явно возвращался к жизни.

В начале марта Пол все еще путешествовал по Средиземноморью на своей яхте, но Глэдис начинало казаться, что он томится своим добровольным изгнанием. К этому времени она изучила его уже настолько хорошо, что могла по одному-единственному слову определить, в каком он сегодня настроении. В каком-то смысле Глэдис знала его даже лучше, чем собственного мужа, но думать об этом ей было странно. Пол один или два раза даже назвал их отношения «заочным браком». Но все это было лишь милой шуткой. Он был готов оказать ей любую помощь, но только как друг. Личную жизнь, по его мнению, Глэдис должна была строить с кем-то другим.

— О’кей, — сказала ему однажды Глэдис. — Когда снова будешь во Франции, пиши мой номер телефона на самых видных местах в мужских туалетах. У нас в Уэстпорте нет никого, достойного моего внимания.

— Брось, — сказал Пол. — Ты просто плохо искала.

— Ты прав, — вздохнула Глэдис. — Я вообще не искала. Но это совершенно бесполезно, поверь.

— Гм-м… — замялся Пол, несколько сбитый с толку. — Я как раз собирался посоветовать тебе бывать на собраниях общества анонимных алкоголиков. По-моему, именно там можно найти подходящего кандидата…

— Веди себя прилично. Пол, — фыркнула Глэдис. — А то смотри, отправлю к тебе на яхту парочку разведенных женщин. Их в Уэстпорте тоже хватает. Посмотрим, как ты тогда запоешь!

Их отношения уже давно стали настолько доверительными, что они могли позволить себе подтрунивать друг над другом. Глэдис не испытывала ни малейшего стеснения в разговоре, с хохотом она поведала ему о встреченном на одном из футбольных матчей Сэма мужчине, который выглядел столь отталкивающе, что она не удержалась и сфотографировала его. Толстый, лысый, краснолицый, он не переставая жевал резинку, ковырял пальцем в носу и вытирал руки о майку на животе.

— Представляешь, — закончила Глэдис, — этот гном пригласил меня на свидание во вторник! Да еще и пукнул при этом!

— И что ты ему ответила? — весело спросил Пол.

— Разумеется, я согласилась! — ответила Глэдис, талантливо изобразив удивление. — Или ты думаешь, что я до конца жизни собираюсь оставаться старой девой?

— Как жаль!.. — сказал Пол, притворяясь разочарованным. — Я имею в виду, что ты согласилась встретиться с этим типом. Он отвратителен!

— Ты что, ревнуешь?

— Возможно. Кроме того, я, кажется, лечу в Нью-Йорк. Я рассчитывал, что мы сможем пообедать… или даже поужинать вместе, но раз вторник у тебя занят, я не знаю…

— Что-о?!. — Слова Пола застали Глэдис врасплох. Она просто не верила своим ушам! Ей уже казалось, что Пол останется на борту «Морской звезды» до скончания веков. — Ты это серьезно?

— Я серьезен как никогда. Мои партнеры сообщили мне о заседании совета директоров, на котором я обязан присутствовать. Ничего важного там решаться не будет, но этого требует протокол, так что я решил поехать. В конце концов, я уже почти забыл, на что похож Нью-Йорк весной, да и «Морская звезда» начинает мне потихоньку надоедать.

— Вот не думала, что когда-нибудь услышу от тебя такие слова! — воскликнула Глэдис, не в силах сдержать счастливой улыбки.

— Я тоже не думал… Жаль, Седина не может слышать меня сейчас, вот бы она порадовалась, — отозвался Пол, и в его словах не прозвучало обычной грусти.

Глэдис рискнула задать ему еще один вопрос:

— А… когда ты прилетишь?

— В понедельник. То есть на понедельник назначено заседание, а прилетаю я в воскресенье вечером. Пожалуй, это будет самое разумное, хотя…

Пол заколебался. О том, что придется лететь в Нью-Йорк, он узнал еще неделю назад, однако сказать об этом Глэдис не решался. До последнего времени он и сам не был уверен, что подобный подвиг окажется ему по плечу. Он не хотел будить в ней напрасные надежды. К тому же встреча с Глэдис лицом к лицу заставляла его нервничать. В ней было что-то такое, что по-прежнему волновало и трогало его. Пол боялся, что, поддавшись минутному настроению, может совершить ошибку, которая дорого обойдется им обоим.