Марку понадобятся дополнительные показания его дочери Карен. Во время ее пребывания в Новом Орлеане они много говорили о ее отце, Карен искренне и честно рассказала Марку обо всем, что ей было известно, но теперь у него появились новые вопросы, на которые хотелось бы получить ответы. В тот раз они оба думали, что смерть Декстера Витлоу — результат обычной разборки, какие нередко происходят между бездомными бродягами. Сейчас же многое изменилось, и не исключено, что Карен удастся вспомнить что-нибудь важное — какую-нибудь деталь, подробность, штрих. Они потянут за тонкую, едва различимую нить — клубок и распутается.
Марк постоянно думал о Карен и ругал себя за то, что, во-первых, позволил ей вчера рано утром сбежать и, во-вторых, что наговорил на ее автоответчик резкие слова. Надо бы дозвониться, поговорить с ней, объясниться…
Тихонько запищал сотовый телефон, патологоанатом недовольно поморщился. Ему хотелось поскорее закончить с отчетом и заняться другими делами. Марк нажал кнопку, внимательно выслушал, бросил несколько коротких фраз, записал адрес. Адрес был ему знаком — Парковый квартал Нового Орлеана. Там жили мистер и миссис Гейбл — родители умершего пятилетнего мальчика.
— Что там?
— Убийство. Похоже, этот мерзавец добрался и до жены! — с негодованием произнес Марк. — Ладно, я поехал разбираться!
Ничего удивительного, этого и следовало ожидать. Садиста-папашу не удовлетворила расправа над сыном, и он лишил жизни жену. Марк опоздал с ордером на арест. Получи он его двумя часами раньше… Но если бы он самовольно задержал юриста, вышел бы крупный скандал. Не хватило двух часов! Они могли бы спасти жизнь несчастной миссис Гейбл.
Когда Марк Частин подъехал к дому, на улице стояли патрульные машины. Было очень жарко и влажно, и несколько полицейских, оставшихся на улице, прятались в тени деревьев и тихо переговаривались. Марк Частин вошел в просторный прохладный холл дома и, увидев своего коллегу, дежурившего у двери, коротко спросил:
— Где?
— Поднимайся на второй этаж!
Марк легко взбежал по широкой лестнице и сразу увидел людей, стоявших около одной из комнат. Он подошел к ним, поздоровался и вошел в спальню супругов Гейбл.
Она, как и другие комнаты, выглядела богато: просторная, с высокими потолками, оклеенная бело-голубыми обоями, обставленная дорогой мебелью. На стенах висят картины и большие зеркала в позолоченных рамах. Несколько красивых, с изысканным рисунком ваз, в которых благоухают светло-голубые ирисы — в тон обоям, огромный, во всю комнату, ковер и… везде кровь. Большие пятна крови на полу, брызги на стенах и на мебели, на широкой постели, убранной роскошным покрывалом… В кожаном кресле с высокой спинкой сидит, уронив голову на грудь, миссис Гейбл в белом шелковом пеньюаре. Он не скрывает множества синяков на шее и груди. Несколько синяков желтого цвета Марк уже видел вчера, но появились и новые, свежие, ярко-фиолетового оттенка. Около кресла, в котором она сидит, пятна крови.
Марк подошел к хозяйке дома, наклонился и заглянул в глаза миссис Гейбл — пустые, безжизненные, ничего не выражающие. Она мертва. Для нее все кончено: страдания, боль, постоянное унижение…
Марк был абсолютно уверен: вскрытие покажет, что незадолго до смерти она занималась любовью со своим мужем, который наверняка убеждал ее воспринимать смерть маленького сына как несчастный случай, уговаривал, ласкал, а потом…
Марк отошел от мертвой женщины и направился ко второму трупу, распластавшемуся на полу около двери, ведущей в ванную комнату. Труп мистера Гейбла изрешечен пулями, лицо обезображено и ужасно. Около головы — большая, уже подсыхающая лужа крови.
Марк покачал головой. Картина преступления ясна: Гейбл уговаривал жену заняться любовью, а может быть, взял ее силой. Она стерпела, дождалась, когда он направится в душ. Где-то прятала заряженный пистолет. Как только Гейбл повернулся к ней спиной, она достала оружие и начала стрелять. В голову, в спину, в плечи ненавистного человека, убившего ее маленького сына. Стреляла, пока в обойме не кончились патроны. Потом, когда тело мужа превратилось в кровавое месиво, она перезарядила пистолет и пустила пулю себе в рот. Какую страшную смерть она выбрала… Но она умерла с сознанием выполненного долга, расправилась с садистом-мужем, отомстила за сына, за постоянные унижения и издевательства и отправилась вслед за ними. Справедливость закона и справедливость в реальной жизни — разные вещи. Миссис Гейбл сочла, что справедливость восторжествовала.
Марк подумал о том, что, если бы миссис Гейбл не убила себя, возможно, суд под давлением неопровержимых улик против мужа оправдал бы ее или назначил отбывание срока условно. Но она решила не доводить дело до суда: то ли боялась наказания за убийство мужа, то ли не представляла дальнейшей жизни без маленького сына. Теперь уже никто не узнает, о чем именно думала в последний день своей жизни несчастная миссис Гейбл.
Карен сидела на кровати, укрывшись до подбородка одеялом, в одноместной палате своей больницы в отделении» Скорой помощи «. Ее знобило, в голове лихорадочно мелькали обрывки воспоминаний: грабитель, методично обыскивающий ее квартиру, мужской силуэт на пороге ванной комнаты… Она стоит в темноте наготове с зажатым в руке баллончиком аэрозоля. Грабитель с силой хватает ее за руку, они падают на ковер, она отчаянно сопротивляется, защищается и сама наносит удары. Грохот выстрелов, пули, свистящие около ее головы… Двое полицейских, бегущих вверх по лестнице с оружием в руках… Предсмертный взгляд преступника, полный ненависти и отчаяния, и снова выстрелы, прозвучавшие одновременно…
Во всем теле ощущалась слабость, кружилась голова, но Карен знала, что скоро это пройдет. Никаких серьезных травм во время схватки с преступником она не получила. Несколько царапин, на коленях и ладонях содрана кожа, на скуле — большой синяк, вот и все.
В квартире Карен постоянно работали полицейские, следователи, криминалисты. Обыскивали каждый угол, осматривали каждую вещь, снимали отпечатки пальцев. Дом был окружен плотным кольцом фотографов, репортеров местных газет, телевизионщиков. Они жаждали сенсаций, последних новостей, пикантных подробностей, набрасывались с вопросами на каждого выходящего из дома, просили сказать хоть слово. Но дежурившие около дома полицейские не только не пускали их в дом, но и удерживали на почтительном расстоянии от входной двери. Пока Карен не следовало там появляться, впрочем, она и не рвалась домой. Более того, даже боялась представить, как она вернется туда. Воспоминания о пережитом не дадут ей покоя, будут мучить, изводить кошмарами. Как она войдет в свою спальню, заглянет в ванную комнату, где, дрожа от страха, поджидала грабителя с баллончиком лака для волос в руках?
Почему он забрался к ней в дом? Карен ни минуты не сомневалась, что грабитель оказался в ее квартире не случайно. Обычные воры, услышав, что в доме кто-то есть, мгновенно убегают, а этот… Похоже, присутствие хозяйки его нисколько не волновало. Он методично и тщательно обыскивал каждый угол ее квартиры, а когда понял, что в спальне кто-то есть, решительно направился туда… Он держал в руке оружие. Он хотел убить ее, стрелял в нее несколько раз, и если бы не подоспевшие на помощь полицейские, Карен сейчас не сидела бы на постели в больничной палате.
Комментариев нет