Когда Рекс вошел в палату, Самми сидел на застеленной койке и вытирал волосы полотенцем.
– Классный грим, папа, – сказал он хрипло.
– Точно. Я прямо из телецентра.
Рекс шагнул к кровати. Беспорядочные картины промывания желудка и его собственный страх из‑за смерти министра постоянно давили изнутри.
Он напомнил себе: единственно верное решение сейчас – оставаться спокойным и не выносить суждений.
– Как ты? – осторожно спросил он.
– Так себе. Горло болит. Как будто мне в глотку сунули шланг.
– Вернемся домой, и я сварю суп.
– Врач только что ушел, ты чуть‑чуть его не застал… я должен поговорить с куратором, прежде чем меня отсюда выпустят.
– Ты договорился о времени?
– Он придет в час.
– Тогда я еще успею повидаться с Диджеем. – Рекс сообразил, что через полчаса ему надо быть на встрече анонимных алкоголиков. – Но потом я сразу приеду сюда… и мы уедем домой на такси.
– Спасибо.
– Самми, нам надо поговорить.
– Ладно. – Сын немедленно замкнулся.
– Я не хочу больше попадать в такие ситуации, – начал Рекс.
– Тебе вчера пришлось нелегко, – сказал Самми, отвернувшись.
– Да.
– Папа – знаменитость. – Самми криво улыбнулся. – Папа – звездный повар из телевизора, ему нельзя иметь такого никчемного сына – гея, который красится и…
– Это мне все равно, – перебил Рекс.
– Тебе надо продержаться всего несколько недель.
– Я все‑таки надеюсь, что нам будет неплохо вместе – но и ты обещай приложить усилия.
– Ты о чем? – Самми поднял бровь. – Речь о Нико?
– Мы сейчас говорим не о морали, – пояснил Рекс. – У меня нет предубеждений на этот счет, я считаю, что любовь бывает всякая.
– При чем здесь любовь, – промямлил Самми.
– Ну секс.
– Ты был влюблен в маму? – спросил Самми.
– Не знаю. Я тогда еще не повзрослел по‑настояще‑ му, – честно ответил Рекс. – Но уже потом я понял, что она – та женщина, с которой мне следовало остаться… как я хотел бы прожить всю свою жизнь с ней и с тобой.
– Но мне уже девятнадцать. Папа, чего ты хочешь от меня?
– Для начала – чтобы не было больше промываний желудка.
Самми медленно поднялся и вышел, чтобы повесить полотенце.
– Я думал, Нико проверил, что за таблетки он в меня впихнул, – сказал он, вернувшись. – Но их оказалось слишком много.
– Впредь проверяй сам.
– Я слабый… и мне можно быть таким, – быстро ответил сын.
– Тогда ты не выдержишь… слабость непозволительна.
– Ладно, папа.
– Самми, это не я так говорю. Это так и есть.
Сын привалился к дверной раме, скрестив руки на груди. Он покраснел и тяжело сглотнул.
– Просто не делай ничего, что опасно, – попросил Рекс.
– Почему бы и нет? – прошептал Самми.
Глава 24
Хотя ни одна террористическая организация пока не взяла на себя ответственности за убийство, аналитики службы безопасности не считали это странным, учитывая характер преступления. Убийцы могли преследовать цель не столько посеять ужас в обществе, сколько запугать небольшую группу политиков высшего уровня.
Все воскресенье продолжалась обработка обширных криминалистических данных и более десяти тысяч лабораторных проб. Все подтверждало версию о высоком профессионализме киллера. Он не оставил ни отпечатков пальцев, ни биологических следов, он не оставил ни пуль, ни гильз, не засветился на камерах наблюдения.
Полицейским удалось отыскать несколько отпечатков его ботинок, но такие ботинки продаются по всему миру, а анализ застрявших в них пылинок ничего не дал.
Сага, руководитель расследования Янус Миккельсен и ядро группы сидели в зале для совещаний в штаб‑квартире службы безопасности в Сульне. На Янусе была бледно‑зеленая, с батиковой росписью футболка. Когда Янус увлекался, его белесые брови приобретали розоватый оттенок.
Конечно, полиция усилила охрану важных зданий, конечно, рядом с ключевыми персонами появилось еще больше телохранителей. Но все понимали, что этого недостаточно.
В зале для совещаний царило напряжение.
Перед отправкой из тюрьмы Халль Салима изолировали от других заключенных, хотя никто не рассчитывал, что подобная мера предотвратит следующие убийства. Даже если он не сможет получать новые приказы, первые три уже подготовлены.
Сейчас вся надежда была на инфильтрацию Йоны. Если он потерпит неудачу, полиции останется только наблюдать за тем, что произойдет в среду.
– Мы имеем дело с отлично подготовленным киллером… он не делает ошибок, не оставляет следов, не боится, – сказал один из собравшихся.
– Тогда он не должен был оставлять свидетельницу, – заметила Сага.
– Если только он не сутенер, который решил, что на этот раз министр зашел слишком далеко, – улыбнулся Янус и сдул рыжеватую прядь с лица.
Жанетт и Сага уже трижды допросили свидетельницу, но ничего нового не выяснили. Она твердо держалась своей истории, и ничто не указывало на то, что она лжет. В то же время они не могли найти подтверждений тому, что она действительно проститутка.
Никто в этой сфере услуг не знал Софию. Но криминалистам удалось выследить Тамару – она, кажется, была единственным человеком, который мог подтвердить ремесло Софии.
Тамара была в списке контактов в мобильном телефоне Софии; телефон Тамары запеленговали через три базовые станции, и техники выяснили ее точное местоположение. Перемещения Тамары ограничивались небольшим районом к юго‑западу от Нючёпинга.
Она не была замужем и не переехала в Гётеборг, как утверждала София.
Объявление о ее эксклюзивных эскорт‑услугах в Стокгольме так и висело в интернете. На фотографии была женщина лет двадцати пяти с живыми глазами и элегантной прической. Реклама предлагала изысканное общество на закрытых вечеринках, а также в поездках, оплата за всю ночь или покупка пакета “уик‑энд”.
Сага читала описание дороги. Жанетт Флеминг вела темно‑серый “БМВ” со скоростью сто сорок километров в час. Обеим женщинам всегда было легко вместе, несмотря на различия в характере и внешности. На Жанетт была светло‑серая юбка и белый жакет, тонкие колготки и лодочки на невысоком каблуке. Зачесанную набок челку украшала матово‑серебряная заколка.
Женщины болтали и ели соленую лакрицу из пакетика, стоящего возле рычага передач.
Сага рассказывала, что вчера ее бывший, Стефан, напившись, прислал ей сообщение из Копенгагена. Он желал, чтобы Сага приехала к нему в гостиницу.
– Почему нет. – Жанетт взяла еще леденец.
Сага рассмеялась, потом сердито посмотрела в окно на мелькнувшие мимо промышленные строения.
– Он просто идиот. Не понимаю, как я могла с ним спать, – тихо сказала она.
– Но если серьезно, – Жанетт побарабанила по рулю, – кому нужны принципы? Это жизнь, единственная, которая у тебя есть, а ты одинока.
– Ты это говоришь как психолог? – улыбнулась Сага.
– Я действительно так думаю. – Жанетт взглянула на нее.
До Нючёпингсбру, к ночному ресторану, построенному как имитация моста над шоссе, они доехали уже поздно вечером.
Жанетт описала круг по парковке; наконец они отыскали старый “Сааб” Тамары, остановились так, чтобы “запереть” машину, и вошли в ресторан.
Комментариев нет