– Запах потрясающий! У меня колени подгибаются. – Мия склонилась над блюдом.
Рекс дал пасте стечь, быстро опрокинул ее в миску, смешал масло с чесноком и перцем, высыпал сверху промасленных раков, плеснул немного белого вина и бальзамического уксуса, после чего густо засыпал рубленой петрушкой, майораном и базиликом.
– Забирайте тарелки в спальню, – сказал Рекс в камеру. – Откройте бутылку вина, если собираетесь остаться под одеялом, а если нет, то и вода отлично подойдет.
Глава 22
Министр иностранных дел мертв, повторял про себя Рекс, покидая студию, где гости ели приготовленную им пасту. Когда он проходил звукоизолирующие двери, гости как раз обсуждали блюдо.
Он добежал по коридору до своей гримуборной, запер дверь, споткнулся о собственные ботинки и ввалился в туалет, где его вырвало.
Обессиленный, он умылся и прополоскал рот, лег на узкий диван и закрыл глаза.
– Fuck me, – прошептал он, и в голове заворочались смутные воспоминания о ночи три недели назад.
Он был на вечеринке в “Матбарен”, слегка перепил и вообразил, что влюблен в женщину, работавшую в инвестиционной компании со смешным названием.
Почти каждый раз, как Рекс напивался, он заканчивал ночь в компании какой‑нибудь женщины. Если ему везло, то она оказывалась не ассистенткой с Четвертого канала или бывшей женой какого‑нибудь коллеги, а совершенно незнакомой. Как в тот раз.
Рекс поехал с ней на такси в Юрсхольм, она оказалась разведенной, а ее единственный ребенок учился по обмену в США. Он целовал ее в шею, пока она отключала сигнализацию и впускала его. По комнатам ходил старый золотистый ретривер.
Не тратя времени на разговоры, они сразу приступили к делу. Стояла ночь, оба знали, зачем он здесь. Рекс выбрал в большом холодильнике бутылку вина и помнил, как пошатнулся, вытаскивая пробку.
Женщина достала сыр и кекс, к которым они так и не притронулись.
Словно подчиняясь неизбежному, он проследовал за женщиной по устланному коврами коридору в хозяйский будуар.
В спальне женщина зажгла бра, давшее приглушенный свет, и скрылась в ванной.
Из ванной она вышла в ночной рубашке и кимоно из той же серебристой ткани. Выдвинула ящик ночного столика и вручила Рексу презерватив.
Рекс помнил, как женщина захотела, чтобы он вошел в нее сзади – может быть, чтобы не видеть его лица. Она стояла на четвереньках, обнажив белый зад, ночная рубашка собралась на талии, полудлинные волосы качались вдоль щек.
Старинная кровать скрипела, вышитый ангел в рамке раскачивался на стене.
Оба они слишком устали, были слишком пьяны, она не достигла оргазма, даже не притворилась. Когда он кончил, женщина только пробормотала, что хочет спать, легла на живот, да так и уснула с раздвинутыми ногами.
Он вернулся на кухню, достал коньяк, полистал утреннюю газету, которую как раз принесли. Идиотское высказывание министра иностранных дел: могучая феминистская коалиция хочет разрушить традиционные отношения между мужчинами и женщинами.
Рекс швырнул газету на пол и вышел из дома.
С одной мыслью в голове он прямым путем спустился к Ерманиавикену и шел вдоль воды, пока не оказался перед виллой министра иностранных дел.
Он был слишком пьян, чтобы беспокоиться из‑за сигнализации или камер видеонаблюдения. Сильнейшее желание восстановить справедливость гнало его, когда он перелезал через ограду, шел прямо через лужайку и поднимался на террасу. Кто угодно мог увидеть его там. У окна могла стоять жена министра, кто‑нибудь из соседей мог проезжать мимо. Рексу это было все равно. Его захватила одна‑единственная мысль, он просто должен был помочиться в освещенный бассейн министра иностранных дел. В тот момент это казалось совершенно правильным. Когда моча полилась в голубую воду, на лице Рекса сияла улыбка победителя.
Глава 23
Проигнорировав подъехавшее к дверям телецентра такси, Рекс пошел пешком. Ему надо было отдышаться, собраться с мыслями.
Несколько месяцев назад он успокоил бы себя большим стаканом виски, за которым последовали бы еще три.
Он шагал вдоль запруженной транспортом Лидингёвеген и пытался понять, чего будет стоить ему его поведение, когда позвонил Диджей.
– Ты меня видел?
– Да, чертовски хорошо смотрелось! Ты выглядел, и правда, как с похмелья.
– Сильвия тоже так подумала. Она решила, что я напился.
– Она так сказала? Я могу приехать и засвидетельствовать, что вчера ты пил только воду… впрочем, очень много морской воды.
– Ну, не знаю… Это как‑то смешно – притворяться алкоголиком, чтобы не потерять работу.
– Но это же не ошибка, что ты спокойно принял…
– Хватит, я больше не могу, – перебил Рекс.
– Я не имел в виду ничего плохого, – тихо сказал Диджей.
Рекс вздохнул и взглянул через ограду на двор перед большой спортивной ареной, построенной к Олимпийским играм 1912 года.
– Ты слышал, что умер министр иностранных дел? – спросил он.
– Естественно.
– У нас были сложные отношения. – Рекс шел вдоль черной ограды.
– В каком смысле?
– Я его не любил. – Рекс вошел в ворота и шагнул на красную гаревую дорожку, тянувшуюся вокруг лужайки.
– О’кей, но необязательно говорить об этом сразу после его смерти, – тихо заметил Диджей.
– Дело не только в этом…
Давид Джордан молча слушал, пока Рекс тихо признавался, как его, пьяного, угораздило помочиться в бассейн министра иностранных дел.
Рекс закончил признание рассказом, как он собрал всех садовых гномов – семьдесят сантиметров в высоту – и побросал их в освещенный бассейн.
Рекс вышел на футбольную площадку и остановился в центре.
Пустые трибуны обступали его со всех сторон, и он вообразил, что какие‑то из тех гномов стоят, а какие‑то лежат на дне, колючие от мелких пузырьков воздуха.
– Ну ладно, – сказал Диджей, помолчав. – Еще кто‑нибудь знает об этом?
– Камеры видеонаблюдения.
– Если будет скандал, инвесторы отыграют назад, сам понимаешь.
– И что мне делать? – уныло спросил Рекс.
– Отправляйся на похороны, – медленно сказал Диджей. – Я прослежу, чтобы ты получил приглашение. Выскажись перед журналистами, скажи, что умер твой лучший друг. Отзывайся о нем и его политических действиях с величайшим уважением.
– Все вскроется, как только на сцену явятся записи с камер.
– Да, я понимаю, но надо предвосхитить это, уже сейчас рассказать о ваших грубых словечках и дурацких шутках… иногда вы заходили слишком далеко, но такими уж друзьями вы были. Однако не делай никаких особенных признаний, избегай подробностей. Будем надеяться, что записей не осталось.
– Спасибо.
– А чем тебе не угодил министр иностранных дел? – с любопытством спросил Диджей.
– Он всегда был лживая скотина… и в качестве последней шутки я нассу на его могилу.
– Только не под запись, – рассмеялся Давид, и разговор закончился.
Рекс посмотрел, как стайка голубей взлетает с трибуны, описывает в небе полукруг, вытягивается медленным эллипсом, собирается и снова садится.
Комментариев нет