Мне тоже было здесь не место.
Тот человек снова пришел рано утром. Он принес мне на завтрак пончик. Черствый, с липкой, промокшей глазурью, но я тут же его проглотила. Очень хотелось есть. В животе забурчало, и я прислонилась лбом к стене, чтобы хоть как‑то унять мучительный голод.
Закрыв глаза, я представила мамино лицо. В нем было для меня столько надежды, что я попыталась ухватиться за этот образ. Я увидела ее, папу, сестру и Сару. Надеюсь, они не сходят с ума от страха. Надеюсь, они меня ищут. Но найдут ли? Кто‑нибудь ведь найдет меня?
Или нет.
Медленно на глазах выступили слезы. Рыдания застряли в горле острым комком. Я глотала их c усилием, как будто это еда, на которой я смогу продержаться еще немного. Мне нужно было на что‑то опереться. Надежда покидала меня. Совсем скоро придет он. Будет трогать меня, навалиться на меня, обмусолит своим ртом и о боже…
Я прогнала от себя эти мысли, весь ужас, всю реальность того, что он делал.
Пошевельнувшись, я вскрикнула от острой боли между ног. А цепь громко звякнула об пол. Я вся была в синяках и ссадинах: руки, ноги, грудь. На внутренней стороне бедер – сине‑черные кровоподтеки.
И ссадины везде. Он был жесток: швырял меня, как тряпичную куклу, вертел, выворачивал ноги и руки, запрокидывал мне голову. Всякий раз хотел, чтобы я смотрела на него как‑то особенно. А я не понимала, как.
Потом вспомнила его руки. Грубые пальцы на широких ладонях. Когда он бил меня ими по лицу, раздавался звук, похожий на хлопок выстрела. От этих прикосновений мою кожу будто обжигало. Словно маленькие червяки начинали извиваться между костями и мускулами, зарывались внутрь меня, глубже и глубже. Я содрогнулась. От накатившего страха скрутило живот. Скоро он придет, и я не знаю, перенесу ли это еще раз. Не знаю, что он будет делать после того, что делал в прошлый раз…
Я попыталась глотнуть. Горло было шершавым, как наждачная бумага, и горело огнем. На шее тоже много синяков. Не удивлюсь, если они в форме отпечатков пальцев. Пять маленьких синяков на одной стороне, пять лиловых пятен на другой. В прошлый раз он схватил меня за шею и стал со всей силы душить. Бил меня головой о матрац, так что я едва не потеряла сознание.
Лучше бы я умерла. Тогда не пришлось бы больше страдать. Я очень устала от всего этого. Смертельно устала. А ведь прошло всего несколько дней. Я потеряла им счет, но больше терпеть не могу. Мне нужно уйти. Нужно бежать, пока он не прикончил меня…
Дверь в сарай внезапно распахнулась, и внутрь просочилась полоска заходящего солнца. Через секунду она исчезла, и дверь закрылась с мягким, не предвещавшим ничего хорошего щелчком. Я замерла, стараясь не дышать, чтобы услышать, как он крадется.
Его скрытность меня пугала. Было бы лучше, если бы он ворвался с неистовой злобой и орал на меня. Но он крался, как вор. Как оживший ночной кошмар. Спокойный, расчетливый, с жуткой улыбкой на лице.
Я сидела к нему спиной. Все тело замерло, несмотря на дрожь. От боли внутри хотелось завыть, и я плотно сжала потрескавшиеся губы, чтобы сдержаться.
– Эй.
Голос был мужской, но ласковый. И я обернулась. От облегчения и шока из глаз брызнули слезы.
– Ты пришел, – вздохнула я и оперлась спиной о стену.
Он двинулся мне навстречу. Мальчик, которого я назвала лжецом. Я была не права. Он стоял передо мной как герой, о котором я мечтала, внимательно изучая меня своими темными глазами. Он сжал губы в тонкую линию. В руках парень держал непонятный предмет. Что‑то железное с длинными ручками, в то же время похожее на огромные щипцы.
Этот предмет выглядел как орудие убийства. Сейчас он занесет его над моей головой и сокрушит меня за доли секунды.
– Это болторез. – Он поднял его вверх, и я вздрогнула. Он это заметил, и его губы скривились. Он встал коленями на край матраца.
– Подойди, все будет хорошо. Я не причиню тебе боли, лишь хочу перекусить цепь болторезом. Сначала на лодыжке, потом на запястье. Так будет проще.
Все внутри наполнилось облегчением и буквально запело надеждой. Я отодвинулась от стены и протянула к нему ногу. Как же я хотела избавиться от этих цепей. Раз и навсегда. Увидев синяки на моей голени и коленке, он вздрогнул.
Еще на бедре.
Он старался не смотреть. Сдвинув брови, наклонился над моей ногой. Черные, как ночь, волосы упали ему на лоб. Цвет был какой‑то ненатуральный. Так что я даже подумала, не красит ли он их.
Интересно зачем.
– Скажи свое имя, – бросил он раздраженно, добравшись до моей лодыжки и робко придвинув ее поближе к себе. Это движение напомнило мне о нем. Человеке, который меня похитил. В ту же секунду что‑то сдавило в грудь, стукнуло сердце.
– Скажи сначала свое, – шепнула я порывисто, еле различимо. В голове проносились вихри. Я знала, это от голода. Очень хотелось есть и пить.
Он поднял голову, и наши взгляды снова встретились. Черный, пристальный, полный ужаса взгляд. Он был растерян, ему было почти так же страшно, как мне.
– Уилл, – прошептал он.
– Я – Кэти, – ответила я, вздрогнув, когда холодный метал болтореза сжался вокруг цепи и полоснул мою кожу.
– Не двигайся, Кэти. – Он снова отвел взгляд и сосредоточился на деле. Я наблюдала за ним. Он обхватил инструмент руками и сделал глубокий вдох, как бы собираясь с силами. Готовясь.
– Я не хочу причинить тебе боль.
У меня замерло сердце. В этот момент я поняла, что вот он – мой ангел‑хранитель, мальчик, посланный, чтобы спасти меня. Именно меня. Он – мой.
Кэтрин
Сейчас
– Итак. – Доктор Шейла Хэррис складывает руки на колене. На ее лице кроткая безобидная улыбка. – Как прошла ваша неделя? Насколько вы продвинулись к поставленной цели?
Я отрываю от нее свой взгляд и начинаю пристально изучать ногти. Кутикулы просто кошмар. Я ковыряю ноготь, отрываю кутикулу так сильно, что выступает капля крови. Каждый раз она задает мне этот вопрос. Хотя про цель – это что‑то новое. Об этом мы говорили в прошлый раз.
– Ну, знаете, как обычно. Было интервью с Лизой Суонсон на центральном телевидении. Ничего особенного.
– Я видела. – В голосе доктора Хэррис появляется интерес. Она знала, что я иду на телешоу. Некоторое время интервью было предметом нашего с ней обсуждения. Оно было частью плана, моей целью на пути к обретению покоя и силы.
Комментариев нет