ЛюбовьНенависть

Даня немного помедлил, потом под одобрение мальчишек взял лицо Каролины в руки, склонился и поцеловал, заставив ее закрыть глаза. Ее тонкие пальцы скользнули по его предплечьям. Кажется, им обоим нравилось происходящее. Я отвернулась. А они все целовались и целовались. И остальные подбадривали их, словно они были реальной парочкой. Моя ненависть к Матвееву становилась все сильнее.

Когда я повернулась, они все еще целовались – с каким‑то взрослым напором. И когда отстранились, я поняла, что грудная клетка Клоуна вздымается глубже обычного. Друзья стали хлопать его по спине, явно показывая свое уважение.

– Жаль, что она у него язык не проглотила, – прошептала я Ленке.

Она захихикала.

– Она что‑нибудь другое проглотит! – захохотал Стоцкий, который меня услышал. И добавил еще пару непристойностей, от которых у меня закатились глаза.

Матвеев, оторвавшийся от своей ненаглядной принцессы, понял, что прикалываются над ним, и посерьезнел. Стал напротив и чуть склонил голову на бок.

– Повтори, Стоцкий, – потребовал Клоун.

– Повторять тебе мамаша дома будет, а тебя я повторно только к черту могу послать, – отозвался Артем, явно подначивая Даню.

Стоцкий был выше и выглядел сильнее, однако Матвеев бесстрашно схватил его одной рукой за ворот футболки.

– Повтори, – сказал он чужим голосом, злым и твердым. Незнакомым. – Я сказал, повтори.

И почему только по рукам побежали мурашки?..

Стоцкий в ответ схватил за ворот Даню. И попытался встряхнуть пару раз, сопровождая свои действия нецензурными словами.

– Мальчики! – всполошилась Таня. – Не надо! Пожалуйста! Успокойтесь!

– Мужики, вы чего? Расходитесь! – встряли и парни. Они развели Матвеева и Стоцкого по разным углам. Игра в бутылочку закончилась, и я облегченно выдохнула.

Каролина стояла рядом с разозленным Даней и что‑то тихо ему говорила. Я зачем‑то потащилась к Стоцкому – назло Матвееву. Артем уже почти успокоился и шутил с пацанами на какие‑то сальные темы. Мне он радостно улыбнулся.

– Жалко, что мы с тобой не засосались, – заявил он мне и снова положил лапу на плечо.

Я закатила глаза во второй раз: терпеть не могла такие слова. Зато я увидела, как злобно смотрит на меня из своего угла комнаты Даня, и обрадовалась непонятно чему.

Да, я не хуже Каролины, и да, на меня обращают внимание парни! Выкуси, зараза! Правда, Стоцкий стал вести себя все нахальнее и нахальнее, и я ускользнула от него на кухню.

– Принеси мне газировки, Даш! – крикнула вслед Ленка, которая теперь танцевала с девчонками – рэп наконец сменился на танцевальную музыку.

Я кивнула в ответ. Подышав в открытое окно свежим воздухом, я налила подружке колу и направилась обратно. Однако из‑за угла вдруг неожиданно появилась Серебрякова. Мы столкнулись. И вся кола оказалась на ее нежно‑пудровом платье без рукавов. Каролина только ахнула.

– Прости! – воскликнула я, не ожидая, что так получится.

– Мое новое платье, – выдохнула Серебрякова потрясенно.

– Прости! – повторила я. – Я не хотела!

– Что же теперь делать? – словно не слыша меня, закрыла она рот ладонью. – Что делать?..

Я хотела предложить ей быстро постирать платье, а потом высушить, но в это время появился и Матвеев.

– Ты ее облила? – осведомился он, ничего не поняв.

– Нет! – выкрикнула я.

У Каролины на глазах появились слезы.

– Сергеева, ты совсем с ума сошла? – осведомился Даня. – Эй, Каролин, не плачь, – обратился он к Серебряковой, по щекам которой катились крупные слезы.

– Пошел к черту! – закричала я – так обидно мне стало.

Это она резко вышла из‑за угла, не я! И вообще, хоть моей вины в этом нет, я извинилась!

– Сама иди! – отмахнулся Матвеев. – Как всегда, от тебя одни неприятности.

– Какого фига ты на мою девчонку голос повышаешь? – появился вдруг Стоцкий.

Когда я успела стать «его девчонкой», я понятия не имела. И точно не хотела ею быть. Однако его приход меня обрадовал. Пусть Матвеев видит, что и за меня есть кому заступиться. Даня, ни слова не говоря, просто подошел к Стоцкому и резко ударил в лицо – так, что тот, не удержавшись на ногах, отлетел в сторону. Артем явно не ожидал такого. Однако он быстро вскочил и, оскалившись, пошел на Матвеева с кулаками. Завязалась драка – мы с переставшей плакать Серебряковой с трудом успели отскочить в сторону.

Все произошло слишком стремительно. Эти два дурака дрались не по‑детски жестко, с откуда‑то взявшейся яростью. Артем явно имел опыт уличных драк, однако Даня не отставал – он был более быстрым и юрким, да и сказывался опыт занятий борьбой. Мальчишки наносили друг другу удары по корпусу, ставили блоки, защищая лица, рычали… На лице Артема была кровь – Даня разбил ему губу, а у Дани была рассечена скула.

Остановить это мне было не под силу, и я с трудом сдержала порыв броситься на Стоцкого. Но кто он и кто я? Школьный хулиган и хрупкая девочка. Я закричала, но из‑за громкой танцевальной музыки меня никто не услышал. И тогда я побежала в гостиную. А Каролина осталась на месте, прижав руки к груди крест‑накрест. Кажется, она была в ступоре.

– Ребята, драка! – закричала я. – Там парни дерутся!

Музыка мгновенно смолкла. Мальчишки, оттолкнув меня, ринулись на кухню. А я следом за ними. К этому времени Стоцкий и Матвеев уже ворвались на кухню. Артем наступал, Даня защищался. В какой‑то момент Стоцкий повалил его на пол, однако промахнулся, и они оба рухнули на кухонный стол. Ножки его подломились, и стол тоже рухнул.

Парни бросились разнимать Матвеева и Стоцкого, и, надо сказать, получилось это у них далеко не сразу. Петров даже по лицу получил от Клоуна, которого захлестнула ярость. В это же время стали стучать по батареям соседи. А может, они и до этого стучали, только из‑за музыки никто не слышал.

– Тварь! – орал Артем, пытаясь дотянуться до Дани. – Я тебя еще раз увижу – надеру задницу!

– Пошел ты! Слабак! Молись, что мне не дали морду твою собачью в кровь разбить…

В голосе Клоуна было столько презрения, что Стоцкий начал вырываться из рук друзей еще сильнее.

– Ты в порядке? – спросила Ленка.

Я кивнула. Но, кажется, у меня дрожали пальцы.

– Из‑за чего драка‑то?

– Клоун Стоцкого из‑за Серебряковой ударил, – прошипела я сквозь зубы.

Каролина так и стояла у стеночки, бледная и испуганная, и ее успокаивали девчонки. Танька орала как сирена – за стол родители ее точно прикончат. Сверху что‑то орали соседи, не переставая стучать по батарее. Кажется, вписка их порядком достала. Я попыталась подойти к Дане, но он все еще был так зол – агрессия волнами расходилась вокруг него, – что я не посмела с ним заговорить. Мне хватило и взгляда. Зато меня позвал Стоцкий.