Для нее. Не для него.
– Вот почему ты приехала… – дрожащая рука наполовину расплескала кофе из стаканчика; несколько капель попало на идеально начищенные ботинки.
– Отдай их мне. Еще есть шанс, – она сделала шаг навстречу; внутри все клокотало.
Разговор получался совсем не тот – совсем не такой, как она представляла себе; от напряжения казалось, что воздух сейчас заискрит.
– Оставь меня… – Олдридж попятился, оступился, попал пяткой на брошенный мимо урны стакан.
– Гарри, не дури!
– Оставь меня в покое… Я знал… Я с самого начала знал…
– Гарри, тебя убьют из‑за этих бумаг сегодня. Слышишь?
– Что? Что ты такое говоришь?
– Еще не поздно! Скажи, они того стоят? Стоят твоей жизни? – она шипела на него, как разъяренная кошка; на них смотрели.
– Значит, вы уже все решили?
– Да я… Я не одна из них!
– Все… Не приближайся ко мне. Никогда. – Он вдруг развернулся и кинулся прочь по коридору. Тот самый Гарри Олдридж, который этим утром не привез ей бумаги, понесся так быстро, что едва не потерял равновесие, – толкнул по пути возвращающегося Вилли, случайно сбил рукой с ближайшего стола подставку для карандашей – те с грохотом раскатились по полу – и почти снес с петель ведущую наружу дверь.
– Га‑а‑а‑а‑арри‑и‑и‑и‑и! – донесся ему вслед протяжный и отчаянный вой; все работники как один посмотрели на Лайзу; из кабинета высунулась голова шефа.
– Что здесь, черт возьми, происходит?!
Офис сковала полная и непривычная тишина.
* * *
Она шагала по улице, злая как фурия, а внутри бурлил фонтан бешенства, обиды и полной абсолютной растерянности.
«Не следовало» – именно таким заголовком можно было обозначить не только сегодняшний день, но и всю ее жизнь – по крайней мере, в течение последних двух недель. Впереди стелилась улица, все дальше за спиной оставалась парковка с «Миражом», в который ей пока не хотелось садиться.
И первым «не следовало» в списке стояло: «Не следовало ехать в офис и встречаться с Гарри».
На что она надеялась, черт ее подери? На то, что Гарри увидит ее и вдруг одумается? Покорно протянет ей портфельчик, извинится за непристойное поведение и попросит прощения? Что вот так просто передаст ей злосчастные, еж их дери, документы?
«А как? – рычала Лайза на себя мысленно. – Нужно было сесть посреди гостиной и начать размазывать по лицу сопли? Нужно было сменить занавески, переклеить обои, выпить за свое здоровье и начать наконец новую жизнь?»
В офисе по крайней мере был шанс – последний шанс заполучить бумаги и повернуть‑таки историю в нужное русло.
Но история этого не захотела. Противная, поганая, своевольная история, она развернулась толстой задницей к Лайзе и зашагала прочь в совершенно ином направлении. И всё потому, что Лайзе не следовало в последние дни (да‑да, второе «не следовало» из списка) слишком дружелюбно вести себя с Олдриджем. Но ведь она хотела как лучше! Точно, она много где хотела «как лучше»: принимая повестку от Комиссии, направляясь в Портал, задавая ему неверные данные, а после – звеня воротами у дома Мака, она везде хотела «как лучше».
Б…!
Хотелось материться – долго, звучно и беспрестанно.
«Попробуй повторить историю».
«Дрейк, ты ведь знал, что это невозможно. С самого начала знал, но пытался утешить. Как можно вести себя точь‑в‑точь как год назад? Ты бы тоже не смог – никто не смог бы…»
Теперь она пыталась утешить себя саму? Подбодрить? Развеселить? Да ей и так хотелось смеяться – над собой, над жизнью, над тем, сколько еще раз она будет силиться не потерять то, чего уже нет. Сколько еще времени ей понадобится для того, чтобы осознать непреложную истину: «В одну реку не войти дважды»? Час? День? Год?
Нет, нисколько не понадобится.
Лайза шагала по улице и улыбалась – недобро, жестко и равнодушно. Все, история уже не пойдет как раньше.
Гарри ушел. Бумаг нет. Погони не будет.
Не стоило и надеяться.
И еще не стоило орать в офисе на шефа – все‑таки он был прав: своим появлением она устроила беспорядок, нарушила дисциплину и возмутила обстановку.
Мда. Не стоило.
Да ну и черт с ним – теперь всё в прошлом.
По крайней мере, она попыталась.
Сделала все, что смогла, и этим вечером, вернувшись домой, не будет винить себя. Ни за бездействие, ни за малодушие, ни за отсутствие храбрости. Все эти дни она плела лассо для судьбы, училась размахивать им, накидывать, арканить, но… не вышло. Наверное, никто не вправе арканить судьбу, никто: ни Дрейк, ни тем более она, Лайза.
«Мираж» остался километрах в трех – прочь от офиса она шагала так долго, пока не выкипела злость и не осталась ровная, чуть апатичная трезвость рассудка; агрессия схлынула. Парк; под задом – теплый, прогретый солнцем бетонный парапет; на ногах – старые кроссовки; прекрасный день, выходной. Новая жизнь, новая судьба – иди куда захочешь, делай что хочешь.
Но вместо того чтобы предаваться размышлению о тщетности бытия, Лайза думала о другом: ее история изменилась, но она не изменилась у другого человека – у Гарри.
Сегодня Олдридж погибнет.
Нет, не то чтобы Гарри был ей особенно симпатичен, но он умрет. Станет трупом, никогда больше не вдохнет, не выйдет на работу, не начертит очередной эскиз. Документы или нет – заслужил ли он такое?
Она, конечно, не Создатель, чтобы решать, кому жить, а кому умереть, но все‑таки может попытаться повлиять на его судьбу. Она сделает то, что сможет, а уж там, на небе, примут окончательное решение о том, сколько Олдриджу предстоит топтать ногами землю. Пусть этим вечером у нее совсем не будет повода себя винить.
Осталось определиться с одной маленькой деталью: кому звонить?
Гарри, поддельные бумаги, печати, голограммы – все это она могла бы позже использовать для другого – для знакомства с Маком, например. Заглянуть к нему на огонек, использовать наличие информации как предлог для встречи, напроситься на чай…
Угу, а потом долго и путано объяснять, откуда у нее данные о поддельных печатях.
«Да, тут такое дело… Понимаешь, мы были с тобой знакомы и жили год вместе. Я твоя девушка, твоя судьба, ты просто всего этого не помнишь… Ну, не спрашивай, так случается. А о печатях я знаю, потому что ты сам использовал меня как наживку. Что? Кровь? Нет, во мне твоя кровь, поэтому я нечувствительна к слежке на расстоянии. Что? Откуда во мне твоя кровь?..»
Черт. Такой разговор для нового знакомства не годился – на данном этапе Мак отпадал.
Тогда Дрейк? Начальник бы точно оценил ее помощь и содействие и, может быть, даже помог бы…
Не помог бы. Он уже дал понять, что ни при каких условиях не отправит Лайзу назад, и, значит, для такого пустякового дела незачем беспокоить Великого и Ужасного.
Комментариев нет