— И когда же это будет? — с ужасом спросила Мэнди.

— Когда я закончу съемки. — Он криво улыбнулся. — Разве не об этом сроке ты говорила? Теперь уж не только мне, но и тебе придется проявить терпение.

— Но я не могу ждать! — дрожащим голосом сказала Мэнди. — Ты не понимаешь… я могу опоздать. Я должна закончить работу!

— Сейчас ты пойдешь со мной, — непреклонным тоном заявил Роман. — И как только я вернусь в трейлер, то немедленно поставлю охрану вокруг месторождения, чтобы не дать возможности тебе или твоим возможным сообщникам сюда проникнуть.

Она шагнула к нему навстречу.

— Ну пожалуйста, Роман! Я чувствую, что уже у цели. Дай мне еще несколько дней!

— Все. — Он отвернулся. — Мое терпение кончилось, Мэнди.

— Нет! — Она схватила его за руку. — Хорошо, я скажу. Я ищу «Черное Пламя», опал весом в сорок пять карат, который стоит целое состояние. Он принадлежал моему прадедушке, Чарльзу, который восемьдесят лет назад спрятал камень где-то на Гребне Мертвеца незадолго до того, как его убили. Я думаю, опал где-то в шахте.

— Миленькая сказочка, — не глядя на нее, сказал Роман. — Ты прекрасно умеешь рассказывать разные истории.

— Ты уже не веришь ни одному моему слову? Но это правда, черт возьми! Чарли написал своей жене Миньон, что спрятал опал в сумке. — Она осеклась. — Боже мой, вот оно! Как же я раньше не догадалась! — Лицо Мэнди сияло от возбуждения. — Роман, я знаю, где он! Давай спустимся туда прямо сейчас, и я тебе покажу.

— Я устал слушать сказки, Мэнди. — Роман по-прежнему не смотрел на нее.

— Черт возьми, Роман, я должна… — Она замолчала. Бесполезно. Судя по выражению его лица, он не передумает. Если она не пойдет добровольно, Роман заставит ее силой. — Хорошо, я пойду с тобой. Но я все равно найду способ ускользнуть от твоих идиотских охранников. Я еще вернусь за своим опалом.

Не отвечая, он быстрым шагом пошел прочь от лагеря, очевидно ожидая, что Мэнди покорно двинется следом.

Она неохотно пошла за ним. Цель была так близка — только протяни руку. Какое разочарование! Она не успокоится, пока не вернется на рудник.

Деннис догнал ее и пошел рядом.

Мне очень жаль, Мэнди. Я пытался тебе помочь, но его трудно убедить.

— Трудно, — тусклым голосом сказала Мэнди. Боль, которую она испытала, услышав злые слова Романа, навалилась на нее с новой силой. — Очень трудно.

— И что ты теперь будешь делать? Я нисколько не верю, что ты отступишь.

Мэнди покачала головой.

— Я не могу отступить. — Она машинально потерла висок, в котором пульсировала боль. — И не могу ждать, пока его светлость соблаговолит заняться расследованием. Он говорил мне, что, возможно, пробудет здесь еще два месяца. Нужно придумать способ обмануть его охранников и вернуться на рудник.

— Который тоже будет охраняться, — напомнил ей Деннис. — Ситуация довольно рискованная.

— Ты поможешь мне, Деннис? Он замялся.

— У меня слишком хорошая работа, Мэнди. Если я вмешаюсь в это дело, Роман будет вне себя от ярости.

— Я бы не просила, если бы не находилась в отчаянном положении. Конечно, любое расследование подтвердит, что я не продавала эту статью, но у меня нет времени. Он немного помолчал.

— Вообще-то Роман неплохой парень. Если ты сможешь доказать свою невиновность, я не думаю, что он осудит, если я тебе помогу. — Он улыбнулся. — Ладно, подружка. Что мне нужно сделать?

— Во-первых, вернись в лагерь и найди Джакто. Он, как обычно, исчез, когда увидел Романа. Потом свяжись с Эдди и Сидни и скажи, что я подаю сигнал тревоги. Джакто знает, где их найти. — Мэнди слабо улыбнулась. — Так как я попала в неприятности отчасти из-за них, будет вполне справедливо, если они возьмут меня на поруки.

— Что-нибудь еще?

Мэнди попыталась собраться с мыслями. В висках стучало, к тому же она не могла думать ни о чем, кроме как о том напряженном и бесстрастном выражении лица, которое было у Романа, когда он обвинял ее в предательстве. Вот и сейчас у него деревянная походка, а держится он неестественно прямо, словно аршин проглотил. Господи, хоть бы эта боль на минуту утихла! Усилием воли Мэнди заставила себя привести свои мысли в порядок.

— Вряд ли меня будут держать в одиночном заключении. Когда Эдди и Сидни приедут в Кубер-Педи, приведи их ко мне в гостиницу, а я к тому времени попытаюсь выработать какой-то определенный план действий.

— У меня есть предложение получше. Я сам заберу их в Сиднее и привезу сюда на самолете.

— Да что ты, Деннис? Это было бы замечательно! — Мэнди нахмурила брови. — А может, ты позовешь и Брента Пенроуза? Он, возможно, тоже захочет помочь.

Деннис расхохотался.

— Ты прямо как полководец перед сражением. Ты собираешься начать здесь партизанскую войну?

— Ты зря шутишь, может дойти и до этого, — грустно улыбнулась Мэнди. — И я нисколько не удивлюсь. Главнокомандующий войск Цезаря может придумать что-нибудь в этом роде.

— Каких еще войск Цезаря? — спросил Деннис.

— Не обращай внимания, — устало сказала Мэнди. Она уже сожалела, что вспомнила о тех безумных мгновениях, когда была в объятиях Романа. Нахлынувшие воспоминания только усиливали боль. — Это не имеет значения.

Мэнди очень хотелось, чтобы это было именно так. Нужно забыть о том, что произошло, забыть обо всем, что связано с Романом. О боже, почему она никак не перестанет его любить?

«Забудь о боли, — шептал ей внутренний голос. — Забудь о любви. Помни только о „Черном Пламени“ — о камне, который, переливаясь огнями, ждет тебя в темноте штольни».

Глава 9

Открыв дверь гостиничного номера, Мэнди обнаружила на пороге Брента Пенроуза.

— Я пришел. Правда, я и сам не знаю, зачем пришел. Должно быть, я лишился рассудка.

— Входите. — Мэнди отступила в сторону, чтобы пропустить его в комнату. — Я очень благодарна, что вы пришли. Деннис только Что звонил из аэропорта, что везет сюда моих сестер.

— Это замечательно. Я всегда положительно относился к воссоединению семей. — Он окинул взглядом тесное помещение. — Да, это не «Ритц». Пожалуй, Роман мог бы расщедриться и на большее.

— «Ритц»? Да вы шутите! Роман с удовольствием бросил бы меня в Бастилию.

— Об этом я слышал. — Он покачал головой. — Вы должны были сообразить, что из-за этих снимков его настроение резко испортится.

— Я их не продавала. Я не имею к этому никакого отношения. — Закрыв дверь, Мэнди устало привалилась к косяку. — Я просто не могу сейчас ничего доказать. Вы мне верите?

Испытующе посмотрев на нее, Брент медленно кивнул.

— Угу, пожалуй. — Он вдруг усмехнулся. — У вас безукоризненный вкус, и вы никогда не поместили бы фотографию, на которой я изображен с этим каннибалом-верблюдом.