Затем началась суета. Приехала хозяйка студии с каким‑то мужиком, смотрели, что могло еще случиться, но, к счастью, все повреждения двора ограничились пятном и краской на деревянной оградке газона, так что я пообещал в ближайшее время исправить это за свой счет. Ну и сказал, что машина, похоже, загорелась из‑за технической неисправности.
Затем приехала на работу Анита, и это уже было посложней:
– Что у нас еще за проблемы? – спросила она, поднявшись ко мне.
– Думаю, что все те же. Отомстили за убитых грабителей, тех, что на дороге с Базы.
– Почему так думаешь?
– Подожгли только ту машину, вторая близко стояла. Скорей всего, даже не знали, что это тоже моя.
– И что дальше?
– Если «Тойота» не продана еще, то заберу ее и буду пока парковать дальше по улице.
– Я не об этом, ты меня понял, – вздохнула она.
– Сегодня поеду в полицию, потом поговорю с Демпси, – пожал я плечами. – Это не самая большая проблема на самом деле, хотели бы большего – бросили бы гранату в окно или бутылку с зажигательной. Там только по лестнице подняться, и все. Хотели именно напакостить. Ну, напакостили. И что?
– То есть ты думаешь, что вот так все просто?
– Именно так и думаю. Честно. Подвезешь до стоянки, «Тойоту» забрать?
– Эл подвезет, спускайся. Мне работать надо. – Она вздохнула и быстро вышла из студии.
Минут через десять Эл, одетый сегодня в некое невероятное сочетание цветов в виде узких желтых брюк и белоснежной рубашки, отвез меня, куда я просил, на стареньком «Самурае», высадив у ворот дилершипа и поинтересовавшись, не подождать ли меня.
– Нет, спасибо, сам уже доеду, – ответил я, увидев «Тойоту» на прежнем месте.
Минусуем ее из бюджета, короче. Убытков поджигатель в маске нанес все же немало.
Англичанин Фил, хозяин стоянки, не слишком обрадовался тому, что я забираю машину, но особо не гундел, хозяин – барин. Так что я просто поблагодарил, пожал сердечно руку, сел в машину и уехал.
Первое впечатление – «патрик» был даже «люксовей», что ли. Тут все просто, без затей, зато вместо штатного стерео стоит уже приличная рация. Звукоизоляция если и есть, то не то чтобы сильно развита, шума в салоне хватает. Коробка‑пятиступка, ручная, понятное дело, дизель в четыре и два литра мощностью в сто тридцать одну силу, но тянет весело. Тряпочные сиденья удобные, посадка хорошая, обзор тоже хоть куда. И едет плавно, хотя и подвеска жесткая, и покрышки довольно зубастые. Еще про эту модель помню то, что у нее бак аж на сто тридцать литров, то есть хватит надолго. И еще две канистры в багажнике. Пятнадцатый год, пробег небольшой, далеко на ней албанцы не гоняли, похоже. Ладно, всегда о такой мечтал, да все не мог сподобиться купить, так что… поезжу, раз уж все равно выбора нет.
Вопрос в другом: что делать мне дальше? Начну вот с чего… Натыкал сообщение Славе:
«Ты этого хлопчика не узнаешь?» – и приложил копию ролика с камеры.
Это кто‑то от Михалыча, однозначно, причем по собственной инициативе, тут никаких сомнений. Реагировать или нет? Как‑то надо. Но как? Спалить какую‑то их машину и дальше устроить соревнование кто сожжет больше? Детский сад. Все же сдать полиции? Не наврежу ли сам себе? Нет. Доказать они ничего не смогут, а вот появиться – появятся. И тогда Михалыч взбесится и своих все же построит. Кстати, мне как раз в полицию и надо. И там я заявление напишу о поджоге. Кстати, дают за это тут много.
В полиции, к моему удивлению, меня сразу перенаправили к Эм‑энд‑Эмам, то есть детективам Митчеллу и Мюллеру. Почему к удивлению? Ну, я по былым временам привык к тому, что полиция начинает шевелиться только после долгих попыток ее разбудить, а тут выяснилось, что они уже и причину возгорания как поджог определили, и подняли всю информацию, связанную со мной, и даже этот поджог присовокупили к ней. Дело несложное, но всегда думаешь, что это никому не надо. А тут на тебе.
Митчелл – американец, невысокий, плотный, с сильным загаром, а Мюллер высокий и худой, жилистый, с красным от солнца лицом. Он немец, судя по акценту, хотя так английский отличный, без всяких затруднений. Завели меня в уже знакомую комнату для «интервью», притащили ноутбук и папки, разложили все на столе.
– Есть идеи насчет того, кто поджег машины? – спросил Митчелл.
– Есть. Те люди, к которым ехали те трое, с кем у меня была перестрелка на дороге.
– Почему так думаете?
– Потому что подожгли одну из машин, ту самую, которая мне досталась от убитых. Вторая загорелась сама.
– Хорошо, – кивнул он. – А к кому они ехали?
– В городе есть русская банда. Чем занимаются – не знаю, но один раз двое оттуда подкараулили меня у сервиса «УАЗ». И был неприятный разговор. Я потом навел справки насчет них.
Пока достаточно подробностей. Если я много расскажу, то это само подозрительным станет, а так они уже знают, о ком речь, по лицам вижу.
– Через кого навели справки?
– Через одного журналиста, который занимается темой местного криминала.
– Это через Майка? – Митчелл усмехнулся. – Да, он вообще‑то много знает. Его даже когда‑то убить пытались, даже ранили, но он отстрелялся. Давно было, тогда только местную полицию здесь завели. Заявлять о преступлении будете?
– Обязательно. Мне так машин не напастись.
– Еще кого‑нибудь на дороге встретите. Или на съемном ранчо, – уже засмеялся он. – Эту историю мы тоже знаем. Кстати, как‑то много у вас таких столкновений выходит, не находите?
– Вы знаете, с чего все началось, – пожал я плечами. – Меня обокрали и потом решили убить. Все остальное уже последствия. Если бы мистер Миллбэнд не решил увести мои деньги, то мне не пришлось бы зарабатывать доставкой грузов на Базу, не пришлось бы отбиваться от албанских бандитов. Жил бы себе спокойно, и все.
– Но вообще вы везучий, – сказал Мюллер. – Выжить в трех покушениях и еще и отбиться…
Я мог бы поправить, сказать, что в четырех, но тогда придется рассказывать лишнее. Поэтому просто ответил:
– Когда‑нибудь везение закончится. А мне бы очень не хотелось, чтобы этот момент наступил.
– Мы вообще не любим в нашем городе подобное. Попробуем что‑то предпринять, но сразу скажу, что пока ничего конкретного по поджогу не нашли. Поджигатель приехал на велосипеде, судя по записям с разных камер, лица не видно. И на велосипеде же уехал туда, где камер нет. Следов и чего‑то подобного он не оставил. Максимум, что мы можем сейчас сделать, так это предупредить.
Комментариев нет