Таким образом, прибыв на поезде в Мукден, я все еще не пришел к каким‑то определенным умозаключениям. Впрочем, на вокзале меня уже встречали. Почетный караул, оркестр, лично господин Куропаткин и еще один молодой человек, в котором я с трудом опознал младшего брата государя‑императора – настолько мало Великий князь Михаил Александрович имел сходства со своими газетными фотографиями. А может, это фотографии были на него непохожи, потому что наши газетчики обязательно что‑нибудь перепутают или переврут. В свите Великого Князя Михаила Александровича меня встречали еще два полковника, на которых я по первости не обратил особого внимания. А зря‑зря. В них‑то двоих и была вся соль этой истории. Но обо всем по порядку.
Встречающий меня Алексей Николаевич выглядел, мягко выражаясь, не в своей тарелке – он все время потел (хотя день был совсем не жаркий) и косился на Великого Князя с таким видом, будто рядом был не человек, а голодный и злой амурский тигр. Примерно такие же короткие опасливые взгляды генерал Куропаткин бросал и на полковников, сопровождавших Михаила Александровича, что опять же показалось мне до предела странным. Как генерал‑адъютант и бывший военный министр может опасаться какого‑то полковника, которого с высоты его должности и не разглядеть? Вот присутствующий тут же наследник‑цесаревич Михаил Александрович – это другое дело, особенно с учетом перспектив того, что детей мужеска пола у государя‑императора Николая Александровича, наверное, уже и не будет.
После того как оркестр отыграл свое и почетный караул поприветствовал меня дружным ревом молодых глоток, оказалось, что принимать дела мне нужно у наследника‑цесаревича, а не у генерал‑адъютанта Куропаткина. Тот их уже сдал и занимал теперь новоизобретенную должность заместителя командующего армией по тылу, объединяющую собой все вопросы материального снабжения, тылового обеспечения, создания надлежащих бытовых условий господам генералам и офицерам, и так далее и тому подобное. Должность, я думаю, специально изобретенная для такого человека, как Алексей Николаевич, и на ней он сможет проявить себя наилучшим образом. Великий князь Михаил Александрович, поздоровавшись со мной со всей возможной теплотой, крепко пожал мне руку и сказал, что они тут меня прямо заждались и что без меня просто никуда. Эти слова для меня, старика, были буквально как медом по сердцу, ведь еще совсем недавно я считал себя никому не нужным замшелым старым пнем, а тут оно вот как обернулось. Не возгордиться бы мне сверх меры…
Едва закончилась официальная часть церемонии, генерал Куропаткин куда‑то исчез (наверное, отправился хлопотать по хозяйству), а наследник‑цесаревич представил мне своих спутников. Полковник главного штаба Агапеев Александр Петрович показался мне серьезным и грамотным офицером, но при этом он был, можно сказать, вполне обыкновенным, таким как и многие способные офицеры, которые, может, станут новыми Скобелевыми, Суворовыми и Кутузовыми, а может, и не станут. За время своей полувековой службы я видел множество офицеров, и господин Агапеев почти ничем не выбивался из их общей массы.
В противоположность господину Агапееву, полковник морской пехоты (не капитан первого ранга, а именно полковник) Новиков Александр Владимирович был необыкновенен во всем. Начинать перечисление этого необычного можно было с несуществующего в русской армии земноводного рода войск, а заканчивать манерами, выдающими в нем человека неместного, плохо знакомого с реалиями Российской империи, и в то же время действительно по‑настоящему русского и православного. И еще мне показалось, что смотрел он на нас как‑то сверху вниз – не свысока, без чувства собственного превосходства, а именно сверху, как взрослый на несмышленых детей, будто ему понятны не только наши явные желания, но и скрытые от всех тайные побуждения.
При этом Великого Князя эти странности не пугали и не настораживали, Его Императорское Высочество Михаил Александрович выглядел так, будто был посвящен в самую великую и ужасную тайну века, и посвящен, так сказать, счастливо. А господин Куропаткин тоже посвящен, но, с позволения сказать, несчастливо. И тайна эта каким‑то образом касалась господина Новикова, потому что наследник‑цесаревич гордился своим с ним знакомством, а Куропаткин шарахался от него как черт от ладана.
По некоторым оговоркам Его Императорского Высочества и господина Агапеева я понял, что господин Новиков имел непосредственное отношение к той таинственной истории с утоплением японского флота, а также захватом вражеской морской базы на островах Эллиота. Во время того дела рота этой самой морской пехоты, подчиненная господину Новикову, атаковала вражеский гарнизон численностью до батальона и вырезала его, как волки вырезают отару овец, не понеся никаких потерь.
Как человек, немало поживший и еще больше повоевавший, я могу сказать, что у меня сложилось такое впечатление, что этот человек способен учинить нечто подобное. Свирепый, хитрый, ловкий и очень умный, он был смертельно опасным врагом для тех, кому не посчастливилось оказаться на противной стороне, и верным и надежным товарищем для всех русских воинов, сражающихся с напавшими на наше Отечество японскими макаками. России верен аки цепной пес, если будет надо – зубами врага рвать станет. Но все равно, как это ни странно, было в полковнике Новикове нечто такое, что заставляло думать о его нездешнем происхождении. Но, впрочем, к нынешнему делу это никакого отношения не имеет.
* * *
Час спустя. Мукден, штаб Маньчжурской армии
Генерал‑адъютант Линевич Николай Петрович
Времени формальностям было уделено немного. Закончив с представлениями и не дав мне ни на минуту опомниться, наследник‑цесаревич усадил нас всех в экипажи и повез в штаб Маньчжурской армии, что расположился во дворце Наместника. Там он сразу взял быка за рога, объясняя мне, как он выразился, диспозицию.
– Значит, так, Николай Петрович, – сказал он, подведя меня к висящей на стене большой карте Маньчжурии, – важнейшее значение для нас сейчас имеет рубеж реки Ялу. Сумеем не пустить японцев в Маньчжурию и сделать так, чтобы они, умывшись на это реке кровью, понесли невосполнимые потери – значит, будем в дамках. Не сумеем – даже при нашем господстве на море начнется затяжной геморрой, который еще неизвестно как кончится. Господа англичане в случае задержки помогут, и привезут японские подкрепления на своих пароходах и прикроют их своими крейсерами, а начинать войну с Вадычицей морей нам сейчас совершенно не с руки, да и сделать это можно только по распоряжению из Петербурга.
Немного помолчав, Великий Князь вдруг решительно произнес:
– Так что вы уж не обессудьте, пока вас еще не было, я в соответствии со своими правами временного командующего и при полной поддержке адмирала Алексеева двинул к Ялу в дополнение ко 2‑му сибирскому корпусу генерала Засулича, 1‑й Сибирский корпус генерала Штакельберга. Одновременно я приказал расположить корпуса генералов Зарубаева, Случевского и Бильдеринга таким образом, чтобы перекрыть все возможные места высадки вражеского десанта. На самом деле таких мест очень немного, а армия, только что высадившаяся на берег, очень уязвима против внезапной контратаки противника. Наш резерв во время сражения составят 1‑й армейский корпус, прибывающий сейчас из Петербурга и 5‑й Сибирский корпус, формирующийся из частей Приамурского военного округа…
Комментариев нет