Милый Никки, меня очень беспокоит состояние девочек. Какое потрясение для моих дорогих малышек! Прошу, уделяй им больше внимания. Ведь общение с детьми делает нас лучше и чище, добрее и разумней. Да‑да – одно прикосновение детской ладошки к щеке дарит такое блаженство, с которым не сравнится ничто! Прошу – не закрывай от них свое сердце, поплачь с ними, покажи, что любишь их. И обязательно передай им, что я их тоже сильно люблю! Что я скоро приеду и привезу им гостинцы, что буду каждый день играть с ними и читать сказки. Для этого надо всего лишь победить Японию и наказать этого гадкого микадо за его вероломство. И мы все – и я, и Мишкин, и Сандро, и Павел Павлович, и наши адмиралы и генералы – усердно трудимся здесь над тем, чтобы однажды эти мерзкие японцы сильно пожалели, что вообще осмелились напасть на нашу Россию.
Знаешь, дорогой брат, я очень много думала с тех пор, как приехала сюда. Не только думала – еще и читала, смотрела их синема, да и просто беседовала с ЭТИМИ людьми. И с некоторых пор ко мне пришла уверенность, что все происходящее – промысел Божий, что Господь дает нам возможность исправить наши ошибки. Так давай же постараемся сделать это в меру наших сил.
Никки, сейчас твой разум объят горем. Я знаю, как ты любил свою Алики. Всей душой сочувствую тебе и плачу вместе с тобой. Но хочу сказать тебе – наша жизнь изменилась бесповоротно и навсегда. Надеюсь, ты это понимаешь. Теперь нам придется мыслить другими категориями, чем раньше. Но мы еще поговорим с тобой об этом.
Засим до свидания, мой дорогой брат Никки. Крепко целую и обнимаю всех вас – тебя и девочек. Храни вас всех Господь!
Искренне твоя милая сестрица Ольга.»
* * *
3 апреля 1904 года 10:30 по местному времени. Мукден, штаб Маньчжурской армии.
Генерал‑адъютант Алексей Николаевич Куропаткин по складу своей личности являлся идеальным военным министром, но ни в малейшей степени не обладал командными или штабными талантами. Ему бы быть не командующим Маньчжурской армией, а ее начальником тыла – вот тогда он был бы на своем месте. Все бы у него было смазано и подмазано. Солдаты были бы сыты, справно обмундированы, а также имели бы в запасе достаточное количество патронов, а артиллерия была бы снабжена снарядами. Поезда с пополнением по железной дороге ходили ли бы как скорые в мирное время, секунда в секунду, а идеально устроенные лазареты имели бы достаточное количество врачей, фельдшеров и были бы в полном объеме снабжены медикаментами. Но в силу отсутствия таланта к оперативной штабной работе и командованию войсками генерал Куропаткин проявлял нерешительность в руководстве войсками. Боязнь риска, постоянные колебания, неумение организовать взаимодействие отдельных соединений, недоверие к подчиненным и мелочная опека характеризовали его стиль управления армией. А как же ему быть иначе, если он даже близко не понимал ни смысла расстановки войск и действий противника, ни последствий своих же указаний. А это страшное дело. Одним словом, угораздила же нелегкая императора Николая назначить этого человека командующим Маньчжурской армией, а не его замом по тылу…
Вот с таким человеком предстояло встретиться Великому князю Михаилу, который вместе с полковником Агапеевым на литерном поезде прибыл ранним утром 3‑го апреля в Мукден. В эти дни начала апреля, когда русский флот уже сделал все возможное для того, чтобы столь несчастливо начавшаяся война завершилась победой, было чрезвычайно важно не дать 1‑й армии генерала Куроки возможности ворваться на территорию Манчжурии. Ведь, несмотря на то, что связь между Японией и Кореей была прервана морской блокадой, высадившиеся на Корейском полуострове японские силы сохраняют боеспособность, достаточную для проведения наступательных операций. Дело в том, что в ходе продвижения по территории Кореи боевых столкновений японских частей 1‑й армии генерала Куроки с местными силами или русскими войсками не случалось, в силу чего они все еще обладают все теми припасами (за исключением продовольствия), которые имели на момент высадки с кораблей в Чемульпо. Вопрос с продовольствием решается любимым японским способом – конфискацией у местного населения, тем более что рационы корейцев и японцев в целом совпадают совпадают. К тому же до момента установления русской морской блокады Корейского ТВД почти полтора месяца с момента начала войны японский флот имел возможность беспрепятственно доставлять снабжение на Корейский полуостров, сумев создать значительные запасы боеприпасов, продовольствия и различной амуниции.
Кроме всего прочего, чем дальше, тем больше у Павла Павловича Одинцова усиливалось подозрение, что Великобритания уже выбрала свою форму участия в этой войне. И это будет отнюдь не лобовое столкновение военных флотов, которое может привести Британию к такой же катастрофе, которая уже постигла японский флот. Нет, в ближайшее время британский флот займется конвоированием британских и прочих каботажных пароходов с военными грузами, чтобы доставлять их японским войскам прямо в зону боевых действий. Российской разведке уже было известно, что такие британские, а также голландские, датские, германские и даже французские пароходы накапливаются в настоящий момент на якорных стоянках Гонконга, находящегося за пределом радиуса действия дальних блокадных дозоров русского Тихоокеанского флота. Дальше на север, в зону боевых действий, эти трампы пойдут в плотных колоннах под конвоем британских крейсеров. При это вполне очевидно, что любая попытка русских кораблей досмотреть груз этих судов в нейтральных водах неизбежно обернется морским сражением и началом войны между Российской и Британской империями. Видимо, в Лондоне уверены, что Российская империя никогда и ни при каких обстоятельствах не пойдет на войну с Империей, над которой никогда не заходит Солнце.
Но надо иметь в виду, что для успеха такой провокации есть одно обязательное условие. В качестве конечной точки маршрута конвою необходим занятый японскими войсками порт или удобный пункт разгрузки – например, укрытая от штормовых ветров бухта или устье реки. Если подходящие порты на участке побережья от корейской границы до Ляодунского полуострова просто отсутствуют, то удобные якорные стоянки имеются в предостаточном количестве. Именно поэтому японскую армию следует останавливать на рубеже реки Ялу, а не позволять ей шастать по Маньчжурии. Но для того, чтобы выиграть сражение на реке Ялу, начинать его следует в Мукдене, имея противником Куропаткина, который, напротив, намеревался японцев в Маньчжурию впустить, ибо не понимает ни важности естественного оборонительного рубежа на пути вражеского вторжения, ни того ущерба боевому духу войск, который последует в случае позорной сдачи этой позиции.
Между прочим, с этими поползновениями генерала Куропаткина не мог справиться даже Наместник на Дальнем Востоке адмирал Алексеев, который был моряком до мозга кости и ничего не понимал в ведении сухопутной войны. Все его попытки принудить командующего Маньчжурской армией перейти к активной наступательной стратегии наталкивались на непробиваемый апломб Куропаткина, считавшего моряков ни к чему не годными, бесполезными существами, совокупно именуемыми «самотопами». К тому же командующий Маньчжурской армией был назначен на должность рескриптом государя императора, и, несмотря на формальное старшинство адмирала Алексеева, считал, что подчиняется непосредственно царю и больше никому.
Комментариев нет