Лукас огорошенно смотрел на меня.
— Ты встречалась с Люси? Но ты же только что сказала, что она и Пол исчезли в год твоего рождения. — Но тут он еще что-то сообразил: — Если они взяли с собой хронограф, то как ты можешь путешествовать во времени?
— Я их встретила в 1912 году. У леди Тилни. И существует второй хронограф, которым Хранители пользуются для наших путешествий.
— Леди Тилни? Но она умерла четыре года назад. И второй хронограф не работает.
Я вздохнула.
— Сейчас работает. Слушай, деда, — при этом слове Лукас вздрогнул, — для меня все звучит еще более запутанней, чем для тебя, потому что буквально пару дней тому назад я вообще понятия не имела обо всем этом. Я ничего не могу тебе объяснить. Меня сюда послали элапсировать, господибожемой, я даже не знаю, как это дурацкое слово пишется, я его вчера услышала в первый раз. Это всего мое третье путешествие с хронографом. А до этого я три раза прыгала неконтролированно. А это сомнительное удовольствие. Вообще-то все думали, что моя кузина Шарлотта носит ген, потому что она родилась в нужный день, а моя мама соврала насчет моего дня рождения. Поэтому Шарлотта училась танцам, знает всё о чуме и короле Георге, умеет фехтовать, скакать на лошади в дамском седле и играть на пианино — и черт знает чему она еще научилась на этих таинственных занятиях. — Чем больше я говорила, тем быстрее слова вылетали из моего рта. — Во всяком случае, я ничего знаю, кроме того немногого, что мне рассказали, и это было — ей-богу — не слишком много и не слишком понятно, и что хуже всего: у меня до сих пор не было времени подумать о происходящем, чтобы немного разобраться. Лесли — это моя подруга — собрала информацию в Гугле, но мистер Уитмен забрал у нас папку, да я все равно только половину оттуда поняла. Все ожидают от меня чего-то особенного и крайне разочарованы.
— Рубин, одаренный Ворона магией, Замкнет в соль-мажоре Круг двенадцати, — пробормотал Лукас.
— Вот видишь, магия ворона и всё такое. Я понятия не имею. Граф Сен-Жермен душил меня, хотя стоял в нескольких метрах от меня, и я слышала его голос у себя в голове, а потом были мужчины в Гайд-парке — с пистолетами и шпагами, и я должна была одного из них заколоть, потому что иначе он убил бы Гидеона, который такой… он такой… — Я набрала полную грудь воздуха, чтобы тут же продолжить: — Вообще-то Гидеон очень неприятный, он ведет себя так, как будто я ему в тягость, и он поцеловал сегодня утром Шарлотту, но только в щечку, но, может, это что-то и значит, во всяком случае, я не должна была его целовать, не спросив об этом, я вообще его знаю всего день или два, но он вдруг стал таким… милым и потом… все произошло так быстро… и все думают, что этоярассказала Полу и Люси, когда мы придем к леди Тилни, нам же нужна ее кровь, и кровь Люси и Пола тоже, но им нужна моя и Гидеона, потому что в их хронографе их нет. И никто мне не говорит, что произойдет, когда кровь всех будет внесена в хронограф, и иногда я думаю: они сами точно не знают. А я должна тебя спросить о зеленом всаднике, сказала Люси.
Лукас прижмурил глаза за стеклами очков и, очевидно, отчаянно старался что-то понять в потоке моих слов.
— Я понятия не имею, что должен означатьзеленый всадник, — сказал он. — Мне очень жаль, но я сегодня впервые о нем слышу. Может, это название фильма? Почему бы тебе не спросить… ты же можешь меня спросить в 2011 году?
Я испуганно посмотрела на него.
— О, понимаю, — сказал Лукас быстро. — Ты не можешь меня спросить, потому что я давно умер, или сижу — старый, глухой и немой — в доме престарелых, ничего не соображая… нет-нет, пожалуйста, я не хочу ничего знать!
В этот раз мне не удалось сдержать слезы. Минимум полминуты я всхлипывала, потому что — как бы странно это не прозвучало — именно сейчас мне ужасно стало не хватать моего дедушки.
— Я тебя очень любила, — сказала я в конце концов.
Лукас протянул мне носовой платок и посмотрел сочувствующе.
— Ты уверена? Я вообще-то не люблю детей. Трепят нервы только… Но, может быть, ты была особенной. Даже наверняка.
— Да, я была особенной. Но ты ко всем детям хорошо относился. — Я громко высморкалась. — Даже к Шарлотте.
Какое-то время мы молчали, потом Лукас вынул из кармана часы и спросил:
— Сколько у нас есть еще времени?
— Они меня послали ровна на два часа.
— Не очень много. Мы уже потратили кучу времени попусту. — Он встал. — Я принесу бумагу и карандаши, и мы попробуем систематизировать немного весь этот хаос. Ты оставайся здесь и никуда не ходи.
Я только кивнула. Когда Лукас исчез, я спрятала лицо в ладонях и застыла. Лукас был прав, именно сейчас было важно не потерять голову. Кто может знать, когда я снова увижу дедушку? О чем, что произойдет в будущем, я должна ему рассказать, а о чем — нет? И наоборот, какую информацию я могу получить от него, которая мне сможет пригодиться? По сути, он был моим единственным союзником. Но не в том времени. И какую из многих мрачных загадок он мог бы помочь решить?
Лукаса долго не было, и каждая минута, которую он отсутствовал, добавляла мне неуверенности. Может быть, он все-таки солгал, и сейчас откуда ни возьмись появятся Люси и Пол с огромным ножом, чтобы взять у меня кровь. Занервничав, я встала и попыталась найти что-нибудь, что можно было бы использовать как оружие. В углу лежала доска, из которой торчал ржавый гвоздь, но когда я взяла ее, она рассыпалась у меня в руках. Как раз в этот момент дверь открылась и в комнату вошел мой молодой дедушка с блокнотом подмышкой и бананом в руке.
Я облегченно выдохнула.
— Вот, утоли немного голод. — Лукас бросил мне банан, подтянул к нам третий стул и поставил его между нами. На стул он положил блокнот. — Извини, что так долго. Этот придурок Кеннет де Вилльер постоянно крутился под ногами. Терпеть не могу де Вилльеров, они всюду суют свой любопытный нос, хотят всё контролировать и решать, и всегда всё знают лучше всех!
Комментариев нет