Через несколько секунд он покинул квартиру, и я смогла вздохнуть с облегчением. Однако длилось оно недолго.
Первым делом я заперла входную дверь, а потом кружила по комнате, бормоча под нос:
– Черт, черт, черт…
Теперь у меня не оставалось сомнений: согласившись помочь Забелину, я сваляла дурака. Сказать Владану, что мы должны отказаться от дела? А причина? Я боюсь, что у бывшего есть некий план и добром для нас все это не кончится? Можно не сомневаться, после этого Владан точно решит довести расследование до конца. Или заявить, что свои силы я переоценила и видеть Забелина – выше моих возможностей? Чего доброго, Марич подумает, что я неровно дышу к этому мерзавцу. Любовь, которая не забывается, и все такое…
Вдоволь набегавшись, я пришла к выводу: самое разумное – поскорее найти Юлю. А от этого придурка держаться подальше и уж точно в свою квартиру его больше не пускать.
Наградой за глупость (именно так я охарактеризовала беседу с бывшим) стала бессонница – часов до трех я ворочалась в постели, не в силах глаз сомкнуть от беспокойства. Оттого утром на работу едва не проспала, будильник мне обычно не требовался…
Открыв глаза и взглянув на часы, я пробормотала «мамочки» и припустилась в ванную. Через пять минут я уже неслась к своей машине, решив, что обойдусь без завтрака, тем более бывший был прав: в холодильнике у меня пусто. Вечером заеду в магазин. А до той поры, может, удастся где‑нибудь перекусить. Владан без нужды истязать себя диетой уж точно не будет.
Входя в офис, я с облегчением вздохнула, оттого что пришла первой, следовательно, не опоздала. Однако длилось облегчение недолго. Я успела выпить кофе с печеньем (чем не завтрак?), а потом и чаю, а Владан все не появлялся. Не выдержав, я позвонила, но ответить он не пожелал.
Прождав еще полтора часа, я, чертыхаясь, отправилась к нему. Долго звонила в дверь, скорее из упрямства, потому что было ясно: в квартире его нет. Хорошенькое дело, у нас расследование, а его где‑то носит! Что обидно – без меня.
Своей настойчивостью я добилась только одного: открылась дверь Маринкиной квартиры, и она спросила с ехидством:
– Не надоело тебе? Кстати, чтоб ты знала: он у меня ночует.
– Отлично. С нетерпением жду: вдруг и мне однажды повезет. Может, ты скажешь, где он?
– Ушел, еще часа три назад.
– Куда? – возмутилась я.
– Когда это он перед кем‑нибудь отчитывался?
– Но… он по работе ушел? – Я готова была разреветься от досады, хоть и понимала, что это глупо.
– Пытаться предположить, куда Владан отправился, – гиблое дело, – наставительно изрекла Маринка, подозреваю, с намерением меня позлить. – Если догадаешься, значит, ты такая же чокнутая, как и он.
– Свинство какое, – промямлила я, а она спросила:
– Завтракать будешь? – и, не дожидаясь ответа, схватила меня за руку и втащила в свою квартиру.
– Давай завтракать, – пожала плечами я, с прискорбием осознав, что дел у меня никаких, а ждать босса можно сколь угодно долго.
На завтрак у Маринки были яйца, сваренные вкрутую. Зато с икрой.
– Аристократические у тебя замашки, – съязвила я.
– А ты не завидуй. Лучше ешь. Я вчера платье себе приглядела. Сгоняем в магазин?
– Я в платье не нуждаюсь.
– Так я тебе и не предлагаю. Заценишь мое, стоит ли покупать?
Я с подозрением разглядывала ее не меньше минуты.
– Что? – возмутилась она.
– Вот уж не думала, что мое мнение тебе интересно.
– Да не особо, если честно. Одной ехать лень. Ну?
– Ладно, – вздохнула я, напомнив себе, что делать мне, по сути, нечего.
Если Владан за это время объявится, пусть голову ломает, где я… Но очень сомнительно, что он голову ломать начнет, скорее всего, моего отсутствия даже не заметит.
На всякий случай я ему позвонила, но он по обыкновению не ответил. И мы на моей машине отправились в торговый центр. Наши с Маринкой вкусы редко совпадают, точнее, не совпадают вообще. Девушка она яркая и одевается соответственно. Юбки на ней только что по швам не трещат, а грудь, кажется, того и гляди из выреза выскочит. К тому же она тяготеет к броским расцветкам. Но на этот раз повод для критики начисто отсутствовал. Платье было нежно‑бирюзового цвета, с широкой юбкой в духе 60‑х, скромным вырезом спереди и глубоким треугольным сзади. Дополнял наряд широкий белый ремень. От такого платья и я бы не отказалась.
– Немного не в твоем вкусе, – заметила я.
Маринка хмыкнула в ответ и удалилась в примерочную, а когда появилась оттуда, я только вздохнула, не без зависти. Выглядела она сногсшибательно. Во‑первых, моложе – этот наряд превратил ее в беспечную девчонку, во‑вторых, бирюзовый шел ей необыкновенно. Глаза на загорелом лице прямо‑таки сияли. Темные волосы разметались по плечам.
«Он ее никогда не бросит», – в панике подумала я.
– Ну что? – спросила Маринка, подбоченившись и сверкая улыбкой.
– Офигеть, – ответила я.
– В смысле?
– В смысле: бери, не раздумывая.
– Может, и ты примеришь?
– Нашла дуру. И что это за идея ходить в одинаковых платьях, точно близнецы!
– Ну, за близнецов нас вряд ли примут.
– Еще бы, ты ведь на сто лет старше.
– Зато красивее.
– Это точно, – не стала спорить я.
– Иногда ты меня бесишь… Нет бы соврала.
– Глупо отрицать очевидное.
– Вообще‑то да. Пожалуй, я так и пойду.
– Валяй.
Маринка расплатилась, не снимая платья, ее наряд мы дополнили туфлями на невообразимо высоких каблуках, получили пакет с упакованными вещами, в которых она сюда явилась, и пошли обмывать покупку. Почти все мужики, что шли нам навстречу, оборачивались. Маринка делала вид, что ей на это наплевать, но на губах ее блуждала улыбка, точно она готова была в любой момент расхохотаться. Само собой, я чувствовала себя прыщавым подростком рядом с сестрой‑красавицей.
Обмывать платье мы решили в кафе неподалеку от торгового центра. Его несомненным достоинством была открытая веранда, где мы и устроились. Официант вился возле нас ужом, без конца уточняя, что бы мы хотели. Я бы хотела, чтобы Маринка встретила какого‑нибудь парня и лишилась мозгов от любви к нему. Пусть он будет добрым, красивым, богатым, по уши в нее влюбленным, и проживут они в любви и согласии сто лет, нарожав столько же детей. А Владан пусть достанется мне. По‑моему, все честно. Однако внутренний голос нашептывал, что мечта моя далека от осуществления. Оттого я сидела, нахмурившись, и вяло язвила, что чести мне, безусловно, не делало.
– Бада давно не видела? – спросила Маринка.
Бад – это Алексей Дмитриевич Басаргин, друг Владана. И мой вроде бы тоже. Говорю вроде бы, потому что иногда мне кажется, что он в меня влюблен. Даже больше, чем кажется. Учитывая, что он не раз и сам на это прозрачно намекал.
Комментариев нет