– Если захочешь колу, дверь черного хода открыта. Запри ее, когда будешь уходить, хорошо?
– Будет исполнено. – Он шутливо отдал честь.
– Но никакого пива. Слишком рано даже для тебя.
– А где‑то уже пять часов…
– Давай без этой песни, Антон. У меня была долгая ночь, и, если только мне не удастся вздремнуть, день тоже будет долгим.
– Тоже будет исполнено. Но, шериф, у меня плохие новости: я практически уверен, что у ваших вязов голландская болезнь. Хотите, чтобы я оставил вам телефон моего специалиста по деревьям? Вы же не позволите этой болезни…
– Оставь, заранее благодарю. – Деревья Лайлу совершенно не волновали, тем более этим утром, но она не могла не отметить все свалившиеся на нее зараз неприятности: ее ложь, недомолвки Клинта, усталость, пожар, трупы, теперь еще заболевшие деревья – и все это до девяти часов. Не хватало разве что перелома руки у Джареда или чего‑то такого. В этом случае Лайле не останется ничего другого, кроме как пойти в церковь Святого Луки и умолить отца Лафферти позволить ей исповедаться.
Она выехала задним ходом с подъездной дорожки, направилась на восток по Тримейн‑стрит, миновала знак «Стоп» без остановки, за что обязательно получила бы штрафную квитанцию, если бы не возглавляла полицию округа, увидела дым, поднимающийся над шоссе номер 17, и включила мигалку. Сирену она припасла для трех кварталов, составлявших деловой центр Дулинга. Пусть знают, что она при исполнении.
4
Остановившись на красный сигнал светофора напротив школы, Фрэнк Джиэри постукивал пальцами по рулевому колесу. Он ехал к дому судьи Сильвера. Старик позвонил ему по мобильнику. Судя по всему, совсем потерял голову. Его кошку, Какао, сбила машина.
Знакомая бомжиха в несметном количестве одежек, скрывавших ее ноги, перешла дорогу перед его пикапом, толкая тележку из супермаркета. Бомжиха разговаривала сама с собой, а ее лицо было таким веселым, таким жизнерадостным. Вероятно, одна из населяющих ее разум личностей планировала вечеринку‑сюрприз по случаю дня рождения другой личности. Фрэнк иногда думал, что хорошо быть безумным – не таким безумным, каким считала его Элейн, но действительно безумным, разговаривающим‑с‑самим‑собой‑и‑толкающим‑тележку‑из‑супермаркета‑с‑мусорными‑мешками‑и‑верхней‑половиной‑мужского‑манекена.
Какие у безумных людей поводы для волнений? Безумные, разумеется, хотя в своей фантазии о безумии Фрэнк воображал, что все гораздо проще. Вылить хлопья с молоком себе на голову или в почтовый ящик? Если ты рехнулся, это трудное решение, чреватое стрессом. У Фрэнка стресс вызывали грядущие сокращения муниципального бюджета Дулинга, которые могли оставить его без работы. Другой причиной для стресса была необходимость держать себя в руках на выходных, когда он виделся с дочерью, и знать, что Элейн не верит, что он способен держать себя в руках. Жена копала под него, это ли не почва для стресса? Так что с дилеммой, куда выливать хлопья с молоком, себе на голову или в почтовый ящик, он бы разобрался легко. Хлопья – на голову, молоко – в почтовый ящик. И все дела.
Вспыхнул зеленый свет, и Фрэнк повернул налево, на Мэллой‑стрит.
5
На противоположной стороне улицы бомжиха – Старая Эсси для волонтеров в ночлежке, Эсси Уилкокс в далеком прошлом – вкатывала тележку по невысокой, заросшей травой насыпи, что окружала школьную автомобильную стоянку. Добравшись до асфальта, Эсси направилась к спортплощадкам и чахлому лесу за ними, где жила в теплые месяцы.
– Поторопитесь, детки, – сказала она, глядя прямо перед собой, словно обращаясь к дребезжащему содержимому тележки, но в действительности беседуя с четырьмя абсолютно одинаковыми маленькими девочками, ее невидимыми дочками, которые шли следом за ней, словно утята. – Нам нужно успеть домой к ужину… Иначе сами станем ужином! В котле ведьмы!
Эсси рассмеялась, но девочки расплакались и захныкали.
– Да ладно вам, глупышки! – сказала она. – Я же шучу.
Миновав парковку, Эсси покатила тележку по футбольному полю. Девочки повеселели. Они знали, что мама убережет их от любой напасти. Они были хорошими девочками.
6
Иви стояла между двумя поддонами недавно напиленных сосновых досок в левой части лесопилки Адамса, когда патрульный автомобиль номер четыре проскочил мимо. Один из поддонов закрывал ее от зевак, собравшихся перед основным корпусом лесопилки, но не от шоссе. Впрочем, патрульные не обратили на нее внимания, хотя из одежды на ней по‑прежнему была лишь рубашка Трумана Мейвезера, а ее лицо и руки пятнала его кровь. Копы смотрели только на дым, поднимавшийся на границе иссушенного леса.
Терри Кумбс наклонился вперед и показал пальцем:
– Видишь большую скалу, на которой краской из баллончика написано: «ТИФФАНИ ДЖОНС СОСЕТ»?
– Да.
– Сразу за ней проселочная дорога. Сворачивай на нее.
– Ты уверен? – спросил Роджер Элуэй. – До дыма еще не меньше мили.
– Уверен. Я бывал здесь раньше, когда Трум Мейвезер считал себя сутенером на полную ставку и заводчиком конопли на полставки. Судя по всему, он вышел на более высокий уровень.
На проселке автомобиль сперва занесло, потом сцепление колес с дорогой восстановилось. Роджер мчался на сорока милях в час, поэтому иной раз машину крепко подбрасывало, несмотря на усиленную подвеску. Высокие сорняки между колеями шуршали по днищу. Теперь чувствовался запах дыма.
Терри схватил микрофон.
– Четвертый вызывает базу. База, это четвертый.
– Четвертый, это база, – тут же откликнулась Линни.
– Будем на месте через три минуты, если только Роджер не загонит нас в кювет. – Роджер оторвал руку от руля, чтобы показать напарнику палец. – Что там с пожарными?
– Уже едут. Все четыре машины плюс «Скорая». И волонтеры, конечно. Прямо за вами. Ищите женщину из «Эйвон».
– Женщину из «Эйвон», принято. Конец связи.
Терри как раз вешал микрофон на крючок, когда на очередном ухабе они на мгновение взлетели в воздух. Роджер резко затормозил. Впереди дорогу покрывали куски гофрированного металла, разорванные пропановые баллоны, пластмассовые канистры, тлеющие обрывки бумаги. Заметил Роджер и черно‑белый диск, напоминавший ручку газовой плиты.
Часть стены ангара привалилась к сухому дереву, которое пылало, как факел тики. Две сосны, росшие рядом с теперь искореженной задней стеной ангара, тоже горели. Как и придорожные кусты.
Роджер открыл багажник, схватил огнетушитель и принялся заливать пеной подлесок. Терри достал пожарное покрывало, чтобы тушить мусор на дороге. Скоро прибудут пожарные; следовало приложить все силы, чтобы не допустить распространения огня.
Подбежал Роджер с огнетушителем в руках.
– У меня пусто, да и тебе похвастаться нечем. Давай сваливать отсюда, пока нам не врезали в задний бампер. Что скажешь?
– По‑моему, идея прекрасная. Лучше взглянем, что творится в имении Мейвезера.
Пот катился по лбу Роджера и блестел на коротко стриженных редких светлых волосах. Он сощурился.
– Чего Мейвезера?
Напарник Терри нравился, тут двух мнений быть не могло, но он никогда не взял бы Роджера в свою команду на викторинах, которые проводились по средам в «Скрипучем колесе».
Комментариев нет