– Ммм, тогда понятно, почему он пользовался презервативом. В насилии замечен?
– Нет, всего несколько сотен взломов, хранение и торговля. И даже ввоз в страну.
– Но угрожал убить кончиком шприца?
Беата вздохнула и сделала шаг в гостиную, повернувшись к нему спиной.
– Прости, Харри, но в этом деле все концы сходятся с концами.
– Олег никогда не обидел и мухи, Беата. В нем этого просто‑напросто нет. А вот этот Спидвар…
– Спидвар и шведская девочка уже… уже не актуальны.
Харри посмотрел на ее спину.
– Мертвы?
– Передозировка. За неделю до убийства. Низкокачественный героин, смешанный с фентанилом. У них не было денег на «скрипку».
Харри скользнул взглядом по стенам. У большинства тяжелых наркоманов без постоянного места жительства были нычки – одно или два тайных места, где они могли спрятать или запереть свой неприкосновенный наркотический запас. Или деньги. Или другие важные вещи. Носить их с собой не имело смысла, бездомному торчку приходилось ширяться в людных местах, а в тот момент, когда дурь попадала ему в вену, он становился беспомощным и представлял собой легкую добычу для грабителей. Поэтому нычки были святым делом. Совершенно, казалось бы, отупевший наркоман тратил столько сил и фантазии, чтобы спрятать свою нычку, что даже профессиональные сыщики и собаки, натренированные на поиск наркотиков, не могли ее найти. Тайное место, о котором торчок никогда никому не говорит, даже своему лучшему другу. Потому что знает, знает по собственному опыту, что никакой друг из плоти и крови не станет ему ближе, чем друзья кодеин, морфин, героин.
– А нычки вы здесь искали?
Беата покачала головой.
– Почему? – поинтересовался Харри, хотя и понимал, что это глупый вопрос.
– Потому что нам, скорее всего, пришлось бы разгромить всю квартиру, чтобы найти что‑то, не представляющее интереса для расследования этого дела, – терпеливо пояснила Беата. – Потому что мы должны грамотно распоряжаться нашими ограниченными ресурсами. И потому что мы собрали достаточно доказательств.
Харри кивнул. Каков вопрос, таков ответ.
– А что там с доказательствами?
– Мы думаем, что убийца стрелял с того места, где я сейчас стою. – У криминалистов не принято употреблять имена. Она вытянула руку перед собой. – С близкого расстояния. Меньше метра. Следы пороха вокруг и во входных отверстиях.
– Их несколько?
– Было два выстрела.
Она посмотрела на него извиняющимся взглядом, словно говоря, что она знает, о чем он думает: этот факт отнимает у защиты возможность утверждать, что выстрел был произведен случайно.
– Оба выстрела прямо в грудь.
Беата развела указательный и средний пальцы и приложила слева к своей блузке, как будто говорила с ним на языке глухонемых.
– Если и жертва, и убийца стояли в полный рост и убийца держал оружие обычным способом, расположение входного отверстия от первого выстрела свидетельствует о том, что рост убийцы метр восемьдесят – метр восемьдесят пять. Рост подозреваемого – метр восемьдесят три.
О господи. Он подумал о мальчишке, стоявшем у двери в комнате для свиданий. А ему казалось, что еще вчера, когда они играли и боролись, Олег едва доставал Харри до груди.
Беата прошла в кухню и указала на стену у залитой жиром плиты.
– Пули попали сюда и сюда, как ты видишь. Это подтверждает, что второй выстрел был произведен вскоре после первого, когда жертва начала падать. Первая пуля прошла сквозь легкое, вторая – через верхнюю часть груди и задела лопатку. Жертва…
– Густо Ханссен, – произнес Харри.
Беата остановилась. Посмотрела на него. Кивнула:
– Густо Ханссен умер не сразу. В луже крови были отпечатки, а на одежде – следы крови, подтверждающие, что после падения он двигался. Но недолго.
– Понятно. А что… – Харри провел рукой по лицу. Ему нужно было бы поспать несколько часов. – Что связывает Олега с этим убийством?
– Два человека позвонили в оперативный центр полиции без трех минут девять вечера и сказали, что слышали звук, похожий на выстрел, в одном из домов. Один живет на улице Мёллергата на другой стороне перекрестка, а второй – в доме напротив этого.
Харри, прищурившись, выглянул в серое от грязи окно, выходящее на улицу Хаусманна:
– Хороший слух у того, кто здесь, в центре, слышит, что происходит в доме напротив.
– Не забывай, был июль. Теплый вечер. Все окна распахнуты, многие уехали в отпуск, движения почти нет. Соседи, кстати, пытались заставить полицию прикрыть этот притон, так что они сообщали о малейшем шуме, можно так сказать. Дежурный оперативного центра попросил их сохранять спокойствие и приглядывать за домом до приезда патрульных машин. Он немедленно проинформировал дежурную бригаду из уголовного отдела. Две патрульные машины прибыли в двадцать минут десятого и заняли позиции в ожидании подкрепления.
– «Дельта»?
– Этим парням не требуется много времени, чтобы облачиться в шлемы и доспехи. Патрульные машины получили из оперативного центра информацию о том, что соседи видели, как из подъезда вышел парень и двинулся по направлению к Акерсельве. И двое патрульных направились к реке, а там обнаружили…
Она замолчала. Харри еле заметным кивком побудил ее продолжать.
– Обнаружили Олега. Он не сопротивлялся, был под таким кайфом, что едва ли понимал, что происходит. Мы нашли следы пороха на его правой руке и предплечье.
– Орудие преступления?
– Поскольку это необычный калибр, под патроны «малаков» девять на восемнадцать миллимет ров, альтернатив не так много.
– Ну, «малаков» – любимое оружие организованной преступности бывших советских республик. Как и «Форт‑двенадцать», которым пользуется украинская полиция. И еще кое‑кто.
– Точно. Мы нашли на полу пустые гильзы со следами пороха. Порох в патронах «малакова» имеет особое соотношение селитры и серы, а еще они добавляют спирт, как в бессерный порох. Химический состав пороха на пустой гильзе и вокруг входного отверстия идентичен составу пороха, обнаруженному на руках Олега.
– Ммм. А само оружие?
– Не найдено. Наши люди и водолазы искали на берегу и в реке, но безрезультатно. Это не значит, что пистолет не там. Мусор, ил… ну, ты знаешь.
– Я знаю.
– По словам двоих из проживающих здесь, Олег показывал им пистолет и хвастался, что именно таким оружием пользуется русская мафия. Никто из этих двоих не разбирается в оружии, но после того, как им показали фотографии сотни разных пистолетов, оба они выбрали «одессу». А в нем, как тебе, конечно, известно, используется…
Харри кивнул. Патрон «малаков» девять на восемнадцать миллиметров. Кроме того, этот пистолет почти невозможно с чем‑то спутать. Когда он впервые увидел «одессу», ему вспомнился старый футуристический пистолет, изображенный на обложке группы «Foo Fighters», одного из его многочисленных дисков, оставшихся у Ракели и Олега.
– И я так понимаю, что это очень надежные свидетели, у которых маленькие проблемы с наркотиками?
Комментариев нет