Они шли по хрустящей, аккуратно посыпанной желтым речным песком аллее парка Диллеров. Коротышка Мейхью забавно подпрыгивал на маленьких ножках, стараясь не отстать от художника.
— Все же какого вы мнения обо всей той истории, мистер Стоун? — вдруг спросил Мейхью, невесть с чего возвращаясь к больной для него теме.
«Кто о чем, а вшивый — о бане», — подумал Андрей по-русски, а сам спросил:
— Что вы имеете в виду? Какую историю?
— Это столкновение моторки с яхтой его величества.
— Боже мой! — воскликнул Андрей с показным отчаянием. — Когда это все кончится? Понять не могу, что вам не дает покоя?
— Видимо, у меня есть на то причины. Потому и прошу вашей помощи.
— Мне трудно что-либо добавить к сказанному раньше. Я не очень задумывался над этим, но на случайность история мало похожа. Только пьяный или сонный не сумел бы отвернуть катер от яхты. Но рулевой не спал. Он сидел за рулем нормально. Скорее всего это злостное хулиганство.
— Вы так думаете? — спросил Мейхью. — А я уверен в другом. Все это сделано с умыслом. И с намеком.
— Рэкет? — спросил Андрей. — Или шантаж?
— Обычная конкуренция. Работа ребят Хупера. Пытаются нас испугать. Я более чем уверен.
— Не берусь судить, мистер Мейхью. Не располагаю фактами.
— Зато они есть у меня. — Мейхью самодовольно усмехнулся. — Кстати, мистер Стоун, вы не знакомы с Хупером? И никогда с ним не встречались?
— Совершенно точно. Не знаком и не встречался.
Мейхью опять усмехнулся, и было в этой ухмылке нечто пугающее.
— Могу признаться, я до последнего времени в этом сомневался. Очень уж вы, мистер Стоун, удачно оказались в своей лодке у тонущей яхты. Очень удачно.
— Откровенность на откровенность, — сказал Андрей раздраженно. — Я уже не раз сожалел и, видимо, буду еще сожалеть, что оказался в роли спасителя.
— Вполне возможно, — без сопротивления согласился Мейхью. — Я уже давно для себя сделал вывод, что попадать в сферу внимания больших людей так же опасно, как сталкиваться в горах со снежной лавиной. Никогда не знаешь, пролетит она мимо или погребет тебя. У великих свои пути, свои намерения и причуды.
— Это намек? — спросил Андрей. — Или угроза?
Его уже начала нервировать подчеркнутая подозрительность Мейхью. Было трудно угадать, докопался этот тип до чего-то или просто блефует, заставляя Андрея сделать неверный шаг.
— Нет, мистер Стоун. Только предупреждение. Дружеское, если хотите. Грозить вам у меня пока нет оснований.
— Благодарю и на этом.
— Не за что, — сказал Мейхью сухо и чуть заметно скривил губы. — Я тут совсем ни при чем. Его величество выдал вам индульгенцию, и она сразу определила его отношение к вам. Но не мое.
— Благодарю за искренность.
— Скажу еще раз: не за что. К людям, которые не грозят безопасности шефа и его дела, я отношусь либо нейтрально, либо дружески. Вы пока не опасны.
— Может, вы меня проверяли?
— Стоит ли удивляться, мистер Стоун? Империя его величества — это государство в государстве. Говорю вам без преувеличений.
Андрей внутренне улыбнулся, подумав, что в других условиях такое признание из Мейхью не удалось бы вытащить даже клещами. — Мы не можем позволить себе обходиться контрразведки. Без собственной, я имею в виду. Пришлось проверить и вас. Что поделаешь, мистер Стоун. Если хотите, я познакомлю вас с результатами наших раскопок.
Присматриваясь к кругу людей еще задолго до того, как войти в их среду, Андрей не раз задавался вопросом: как его примут? Он понимал, что предстоит преодолеть немало препятствий. Сколь бы ни был он состоятелен, даже богат, ему трудно сравнивать себя с самым последним предпринимателем, допущенным в круг Диллера. Их доходы и состояния в минимуме выражались семизначными цифрами. А раз так, то было одно средство, которое могло поставить его вровень с ними, — талант и чувство достоинства. Андрей был готов подвергнуть себя нелегкому испытанию.
Оценивая первые шаги к намеченной цели, он понимал, что они сделаны с безошибочной точностью. Но что будет дальше? По взглядам, которые на него бросал Мейхью, Андрей без объяснений понял, что с этим человеком хорошие отношения у него никогда не сложатся. Зато, если он оступится, первым, кто подтолкнет его в яму, наверняка будет мистер Мейхью. Раз так, то надо открыто принимать игру, которую ему навязывает этот джентльмен. Только сделать это стоило так, чтобы не показать своего особого интереса к тому, чем располагала контрразведка Диллера. Особое любопытство могло насторожить Мейхью.
Поглядев на поверенного в делах сверху вниз, Андрей недовольно пробурчал:
— Извините, мистер Мейхью, но дотошность, с которой вы пытаетесь изучать каблуки стоптанных мной ботинок, начинает меня раздражать. И дело не в том, что я в чем-то грешен. Просто, когда тебя упорно загоняют в угол, возникает невольное желание защищаться. А когда появляется такое желание, это ведет к войне.
Мейхью, не скрывая удовольствия, коротко хохотнул. Должно быть, каждый инквизитор испытывает мгновения тихой радости, когда замечает следы смятения на челе избранной жертвы.
— К какой разведке вы стараетесь меня отнести? — спросил Андрей и насмешливо прищура глаза… — К китайской? А может, к польской? Или израильской?
Мейхью тоже улыбнулся.
— Читаете на ночь детективы? Нет, дорогой мистер Стоун. В связях с политической разведкой вас не подозреваю. А вот экономический шпионаж — это в наше время куда опаснее. Признаюсь, больше всего беспокоился, не из хуперовской ли вы команды.
— И что же? За сколько месяцев вперед этот джентльмен уплатил мне содержание?
— Не стоит иронизировать, мистер Стоун. Если бы от Хупера вам причиталась зарплата, хотя бы за один день, на вашу жизнь я бы не поставил и цента. Ваша лодка, какой-нибудь дикий катер…
— Спасибо за откровенность, — сказал Андрей. — При первой возможности я поделюсь вашими сомнениями и планами с его величеством.
Мейхью не выдал ни испуга, ни растерянности
— Вы разумный человек, мистер Стоун. Сейчас мы зайдем ко мне в офис. Я обещаю прекрасный кофе. Поговорим. И после этого вы поймете, что в отношении вас у меня никаких планов нет.
Мейхью занимал небольшую комнату, находившуюся на первом этаже виллы. Она походила изнутри на бронированный ящик. Андрей заметил, что окна ее забраны пуленепробиваемыми стеклами и прикрыты легкими стальными жалюзи. Двери и рамы подключены к. сигнализации. На голых стенах, окрашенных в мягкие палевые тона, не висело ни картин, ни фотографий — сухая кабинетная строгость.
Подойдя к сейфу, Мейхью указал Андрею на два кресла, стоявшие возле невысокого журнальной столика.
— Присаживайтесь, пожалуйста. Я только кое-что достану из ящика.
Андрей огляделся и сел так, чтобы оказаться лицом к двери. Мейхью похрустел колесиком кодирующего устройства, набрал шифр и открыл тяжелую дверцу сейфа. Взял с полки плотный синий конверт. Захлопнул хранилище и с пакетом подошел к столику.
Комментариев нет