Это выражение на лице Ричарда невозможно было перепутать ни с чем. Точно так же смотрел Трой. Они все глубоко внутри думали так же. Почувствовав внезапную усталость, Люциан провел рукой по волосам.
– Люциан, – крикнул Гейб через коридор, челюсти его были сжаты. – Нам нужно с тобой поговорить.
Он обошел пару.
– Если вам, ребята, нужно какое‑то время…
– Нет, – ответила Ливи, ее взгляд был пронзительным. – Все в порядке. Мы поможем вам, мальчики.
Усталая улыбка коснулась его губ.
– Спасибо, – поблагодарил он искренне. – Я бы пока держался подальше от кабинета отца.
Ричард кивнул.
– Ты по‑прежнему планируешь уехать завтра?
– Мне нужно.
– Я знаю. – Ричард хлопнул его по плечу и мрачно улыбнулся. – Я буду защищать форт столько, сколько смогу.
Взяв руку пожилого мужчины, Люц тихонько сжал ее, а затем оставил их, направившись к брату. Когда он подходил к Гейбу, то заметил, что Трой ждал их в коридоре. Дева нигде не было видно.
– Хочу ли я знать то, что вы, ребята, мне скажете?
Гейб покачал головой.
– Вероятно, нет.
Трой заговорил тихо.
– Когда они сняли тело с вентилятора, ремень тоже сняли. Вы, вероятно, ничего не заметили, потому что он закрывал обзор, но…
Холодок пробежался вдоль позвоночника Люциана, когда он бросил взгляд на брата.
– Но что?
– У него на шее были отметины. – Трой глубоко вздохнул. – Там, где был ремень. Выглядели как царапины. Это значит одно из двух. Он либо повесился, но передумал в последний момент и попытался ослабить петлю, либо ему кто‑то помог уйти из жизни.
Глава 3
– Почему ты покидаешь меня? – кричала Анна. Она топнула высоким каблуком, выпятив нижнюю губу, и ярко‑синий напиток пролился через край бокала. – Кто будет слушать мои жалобы на адских соседей или смотреть, как я открыто совращаю самых горячих агентов, торгующих лекарствами?
Джулия Хьюз рассмеялась над коллегой… Ну, над бывшей коллегой, еще два часа назад они работали вместе. Она, несколько медсестер и персонал из центра пришли в бар в паре кварталов от места работы и устроили небольшую прощальную вечеринку, которая уже грозила перейти в худшее из утренних похмелий.
Джулия поставила бы на Анну.
– У тебя все еще останется Сьюзан. Ей нравятся истории твоих страданий, и она так же любит подоставать торговых агентов.
– Все любят их доставать, но ты оставалась последней на нашем этаже. Мне придется жить, представляя, как ты идешь с одним из них на свидание и занимаешься страстным сексом, после которого твоя походка выглядит так забавно.
Чуть не поперхнувшись шампанским, Джулия опустила бокал.
Анна ухмыльнулась и сделала большой глоток.
– И я не смогу попытаться свести Сьюзан с кем‑нибудь из них.
– Повезло ей, эти свидания никогда добром не заканчиваются, – напомнила Джулия. Встречи были ужасно скучными или кончались тем, что никто на них не приходил. Не было никаких продолжений и, конечно же, не было страстного секса, после которого ей бы с утра понадобился мышечный релаксант.
Джулия склонилась вперед, облокотившись на круглый высокий столик. Музыка становилась все громче, пока их группа расползалась по бару. Праздничный торт, который кто‑то принес с собой, был съеден за несколько минут, сразу после того, как его открыли.
– Я буду скучать по вам, девчонки, – сказала она, тяжело и грустно вздыхая.
– А я правда не могу поверить, что ты это делаешь. – Анна склонилась к ней, вздохнув.
Положа руку на сердце, Джулия и сама не могла поверить, что оставила свою безопасную, надежную работу медсестры и приняла предложение о домашнем уходе за несколько штатов отсюда, в другом часовом поясе.
Решение было настолько не в ее духе, что родители подумали, будто с ней на десяток лет раньше случился кризис среднего возраста.
Решение подать заявку на должность разъездной медсестры было принято под влиянием пустой бутылки вина и… острого чувства отчаяния и глубокой, почти всепоглощающей потребности изменить что‑нибудь в своей жизни. Она почти забыла о заявке в агентство, поэтому звонок, поступивший неделю назад, ее шокировал. В Луизиане нашлась работа в доме, и предлагалась ошеломляющая оплата.
Первоначальным порывом Джулии было отклонить предложение, но она не послушалась этого голоса, который не давал ей спать по ночам, голоса, по вине которого каждый шаг в ее жизни был крайне размеренным и сверхосторожным. Таким образом, после согласования кучи документов, включая огромное число подписок о неразглашении, что, как заверило ее агентство, было распространенной практикой в определенных ситуациях, сегодня она завершила свою карьеру в доме престарелых, где проработала последние три года. И это также значило, что теперь ее жизнь изменится окончательно и бесповоротно, поскольку она совершила немыслимый для себя поступок.
Ну, по крайней мере, для нее это было так, поскольку она жила, постоянно опасаясь чего‑то: уезжать из дома в колледж, заканчивать учебу и поступать на первую свою «настоящую» работу, летать, ездить по эстакадам.
Она боялась первого свидания, состоявшегося годы назад и оказавшегося одним из худших в ее жизни. Боялась, что внешние обстоятельства вторгнутся и разрушат ее хрупкий мир. Конечно, это не значило, что девушка не заставляла себя преодолевать страх, но обычно это приводило к тому, что она слишком много анализировала и слишком тщательно продумывала каждое принимаемое решение. И это все усложняло, потому покончить с таким порядком вещей казалось еще важнее.
Последние три года она чувствовала себя, словно семидесятилетняя старуха. Похоронившая любовь всей свои жизни и тихо доживающая отмеренные годы.
Но теперь все будет по‑другому.
Большая часть ее одежды была отправлена вперед, и завтра она садилась на самолет.
– Я горжусь тобой, – сказала Анна, склоняясь к Джулии. – Я буду ужасно скучать, но я тобой горжусь.
– Спасибо, – ответила она, смахивая с глаз слезы. Они с Анной сблизились за эти годы. Подруга знала, через что прошла Джулия со своим бывшим. Знала, какой большой это был шаг.
Анна снова склонилась, поцеловав Джулию в щеку. Затем опустила подбородок ей на плечо.
– Во сколько ты улетаешь?
– В десять, но мне надо выехать рано, чтобы добраться до аэропорта.
– Но ты не должна идти с утра на работу, и знаешь, что это значит? – Выпрямившись, она подтолкнула бокал Джулии к ее губам, легонько стукнув по донышку. – Время напиться и дурачиться, пока мы обе не закончили, рыдая, в углу бара, словно две неудачницы. Мы ведь этого не хотим.
– Никто этого не хочет. – Ухмыльнувшись, она последовала совету подруги.
Джулия не очень умела пить, в основном потому, что ее пугала перспектива потерять контроль над собой, и обычно она отдавала предпочтение вину и пила только дома. Так что она прикончила свой бокал шампанского, а затем осилила еще немного пузырящейся жидкости, и ее кровь радостно закипела.
Комментариев нет