Тюрьма научила Тень различать два вида драки: драку из разряда я тебе глаза на жопу натяну, где главное произвести как можно больше впечатления на публику, и драку частную, настоящую, стремительную и неразборчивую в средствах, которая неизменно заканчивалась буквально за несколько секунд.
– Слушай, Суини, – задохнувшись от очередного удара в корпус, проговорил Тень, – ты ради чего дерешься‑то?
– Ради радости, – отозвался Суини, трезвый как стеклышко: не то и впрямь протрезвел, не то перестал притворяться пьяным. – Ради чистого, охеренного, блядского удовольствия. Разве ты не чуешь, как по жилам у тебя растекается радость, как сок по дереву? – Губа у него кровоточила. Как, собственно, и костяшка на кулаке у Тени.
– Так как ты все‑таки делаешь этот трюк? – спросил Тень.
Он качнулся назад, ушел в сторону и принял на плечо удар, который был нацелен ему в лицо.
– Да я ж тебе сразу сказал как, в самый первый раз! – гоготнул Суини. – Только фигли объяснять – ого! Вот это по‑нашему! – тому, кто ни фига не слышит.
Тень весь вложился в хороший прямой в корпус, и Суини опрокинулся спиной вперед на стол; пустые стаканы и пепельницы посыпались на пол. Вот тут бы его и добить.
Тень посмотрел на Среду; тот кивнул. Тень перевел взгляд на Бешеного Суини.
– Ну, хватит с тебя? – спросил он.
Суини поколебался, потом кивнул. Тень отпустил его и сделал несколько шагов назад. Суини, отдуваясь, перевел свое длинное туловище в вертикальное положение.
– А с тебя не хватит, жопа ты этакая! – взревел он. – Ты у меня сам сейчас соплями умоешься!
Он осклабился и ринулся на Тень, отведя руку для хлесткого свинга. Но тут под ногу ему попался кубик льда: улыбка тут же превратилась в отчаянную гримасу, ноги поехали вперед, а сам он грохнулся навзничь и с явственным стуком ударился затылком об пол.
Тень поставил колено ему на грудь.
– Еще раз спрашиваю, хватит с тебя? – повторил он.
– Ну, может, на сей раз и стоит с тобой согласиться, – ответил Суини, оторвав голову от пола, – потому что радости уже никакой, утекла радость, как мальчонка обоссался, плавая в бассейне в жаркий летний день.
Он выплюнул сгусток крови, закрыл глаза и тут же захрапел: густая, хорошо темперированная каденция.
Кто‑то похлопал Тень по спине. Среда сунул ему в руку бутылку пива.
На вкус оно было куда лучше меда.
* * *
Проснулся Тень на заднем сиденье седана. Солнце било прямо в глаза, голова трещала. Он неловко выпрямился и сел, потягиваясь.
За рулем сидел Среда и что‑то мычал себе под нос: ни мелодии, ни ритма. В подставке для чашки – картонный стакан с кофе. Ехали они по федеральной трассе. На пассажирском сиденье никого не было.
– Как чувствуешь себя прекрасным этим, ясным утром? – не повернув головы, поинтересовался Среда.
– Где моя машина? – вопросом на вопрос ответил Тень. – Я ее напрокат взял.
– Бешеный Суини отгонит. Во исполнение сделки, которую вы с ним заключили вчера вечером. После драки.
В голове у Тени лениво зашевелились обрывки вчерашнего разговора.
– У тебя там кофе не осталось?
Среда пошарил могучей лапой под сиденьем и протянул ему через плечо непочатую бутылку минералки.
– Держи. Страшная вещь обезвоживание. Сейчас это тебе поможет лучше, чем кофе. Как попадется заправка, остановимся, купим чего‑нибудь на завтрак. И привести себя в порядок тебе тоже не мешает. А то вид такой, как будто тебя вчера козел драл.
– Кошки драли, – поправил его Тень.
– Козел, – повторил Среда. – Долговязый такой козлина, душной и смрадный, и с огромными зубищами.
Тень свернул на бутылке крышку и запрокинул голову. В кармане у него звякнуло что‑то тяжелое. Он сунул руку в карман и вынул монету размером с доллар. Тяжелую и темно‑желтую.
На заправке Тень купил гигиенический набор; в него входили бритвенный станок, упаковочка крема для бритья, расческа и одноразовая зубная щетка, к которой был прикреплен крохотный тюбик зубной пасты. Потом пошел в мужской туалет и посмотрел на себя в зеркало.
Под глазом у него красовался синяк, он осторожно надавил на кожу пальцем, и тут же почувствовал острую боль, губа тоже распухла.
Тень умылся с местным жидким мылом, потом намылил лицо и побрился. Почистил зубы. Намочил волосы и зачесал назад. Вид у него по‑прежнему был так себе.
Что скажет Лора, когда увидит этакую рожу, подумал он, но тут же вспомнил, что Лора теперь уже никогда ничего не скажет, и увидел, как его лицо в зеркале дрогнуло – но лишь на долю секунды.
Он вышел из туалета.
– Дерьмово выгляжу, – сказал Тень.
– С чего бы это? – поддакнул Среда.
Среда как раз вывалил перед кассой охапку всякой снеди и расплатился и за нее и за бензин: он суетился, то вытаскивал пластиковую карточку, то опять прятал и открывал бумажник с наличными – к вящему раздражению мрачно жующей жвачку дамочки за кассовым аппаратом. Тень стоял и смотрел, как дрожат у Среды руки, как он мямлит и извиняется через каждые два слова. Он вдруг показался ему очень старым. Кассирша вернула ему деньги, взяв карточку, потом протянула ему чек и взяла деньги, потом снова вернула деньги и взяла другую карту. Среда уже едва не плакал: несчастный старик, окончательно запутавшийся в непостижимом мире кредитных карт.
Они вышли из теплого помещения наружу, и изо рта тут же повалил пар.
Потом снова тронулись в путь, и по обе стороны от машины поплыли бурые осенние луга и унылые голые деревья. Две черные птицы, усевшиеся на телеграфную линию, проводили их долгим взглядом.
– Слушай, Среда.
– Ну?
– Если я правильно понимаю, за бензин ты ей так и не заплатил.
– Как‑как?
– Если я не ошибаюсь, она еще и приплатила тебе за удовольствие принять столь важную персону на свой заправке. Как ты думаешь, до нее уже дошло, что к чему?
– До нее это никогда не дойдет.
– Так кто ты есть на самом деле? Сшибаешь пару долларов за счет ловкости рук?
– Так точно, – кивнул Среда. – И этим я тоже охотно занимаюсь. Среди прочего.
Он перестроился, чтобы обогнать грузовик. Небо было унылое, равномерного серого цвета.
– Будет снег, – сказал Тень.
– Ага.
– Насчет Суини. Он что, и правда показал мне, как делать этот фокус с золотыми монетами?
– Конечно.
– Ничего не помню.
– Само вспомнится. Мы долго вчера сидели.
На лобовое стекло упали несколько снежинок и тут же растаяли.
– Тело твоей жены выставлено сейчас в похоронном бюро Уэнделла, – сказал Среда. – После обеда его собираются везти на кладбище.
– Откуда ты знаешь?
– Позвонил, справился, пока ты был в сортире. Знаешь, где похоронное бюро Уэнделла?
Комментариев нет