– В чем дело?
– В папе.
Кельвин вел Мэг по лужайке за домом. На земле извивались длинные тени деревьев, и воздух был наполнен густым сладковатым осенним запахом. Мэг споткнулась, когда тропинка круто пошла вниз, но уверенная рука Кельвина не дала ей упасть. Они осторожно прошли между грядок с капустой, тыквами, кабачками и брокколи, посаженными близнецами. Слева над ними возвышались стебли кукурузы. Впереди открывался небольшой яблоневый сад, а дальше за низкой каменной оградой начинался лес, в котором они встретились сегодня днем. Кельвин подвел ее к ограде и уселся на камни. Его рыжие волосы отливали серебром в лунном свете, а тело пятнали причудливые тени от листьев. Он сорвал яблоко с корявой ветки и протянул его Мэг, а потом сорвал еще одно для себя.
– Расскажи мне о своем отце.
– Он ученый, физик.
– Ну да, это мы все и так знаем. И он вроде как бросил твою маму и ушел к другой женщине.
Мэг так и взвилась на месте, но Кельвин решительно схватил ее за руку и заставил снова сесть.
– Тише, милая. Я ведь не сказал ничего нового, верно?
– Нет, – буркнула Мэг, не прекращая попыток вырвать руку. – Пусти!
– Да ладно, успокойся ты. Ты знаешь, что это вранье, и я знаю, что это вранье. А если кто‑то хоть раз видел твою маму и после этого еще повторяет, будто нормальный мужчина способен бросить ее и уйти к другой женщине… Что ж, это лишний раз доказывает, какие люди завистливые. Ведь так?
– Наверное, – неохотно признала Мэг, но бурлившее в ней счастье испарилось без следа, и она снова барахталась в пучине ярости и отчаяния.
– Слушай, упрямое создание! – Кельвин даже легонько встряхнул ее за плечи. – Я только хочу все для себя уяснить и отделить факты от сплетен. Твой папа – физик. Это факт?
– Да.
– Он имеет кучу всяких ученых степеней и все такое.
– Да.
– Большую часть времени он работает самостоятельно, но иногда читает лекции в высшей школе в Принстоне. Верно?
– Да.
– А еще он делал кое‑что по заказу правительства, не так ли?
– Да.
– Ну вот, а дальше ты мне расскажешь сама. Потому что я больше ничего не знаю.
– Но и я больше ничего о нем не знаю! – выпалила Мэг. – Может, маме что‑то известно. Этого я тоже не знаю. А то, чем он занимался, называлось… Ну, они это называли «Высшим классом».
– То есть под грифом «Совершенно секретно», да?
– Точно.
– И ты даже не догадываешься о том, что бы это могло быть?
– Нет, – Мэг тряхнула головой. – Почти ничего. Только так, одна мысль из‑за его командировок.
– Ну и куда он ездил?
– Сначала за границу, в Нью‑Мехико, и там мы были все вместе. Потом во Флориду, на мыс Канаверал, и там мы тоже были с ним. Но потом он стал постоянно куда‑то уезжать, а мы осели здесь.
– Этот дом всегда принадлежал вам?
– Да. Но мы приезжали сюда только на лето.
– И ты не знала, куда посылают твоего папу?
– Нет. Сначала от него шло одно письмо за другим. Мама и папа каждый день обменивались новыми письмами. И мне кажется, что мама так и пишет ему по письму каждую ночь. Она бы так и отправляла их по‑прежнему, но эта тетка на почте что‑то проквакала по поводу горы писем, на которые все равно не отвечают.
– Наверное, они вообразили, будто твоя мама пытается его вернуть или что‑то подобное, – сердито ответил Кельвин. – Они просто не в состоянии увидеть самую настоящую, искреннюю любовь даже у себя под носом. Ну ладно, проехали. Что было потом?
– Да ничего не было, – уныло призналась Мэг. – В этом‑то и проблема.
– Ну, а что стало с папиными письмами?
– Они просто перестали приходить.
Конец ознакомительного фрагмента.
Читать полную версию
Комментариев нет