Марте вдруг позвонила Дарья Николаевна, медсестра, которая летом ставила ей капельницы.
– Марточка, я чего звоню… Милица‑то Артемьевна слегла, пневмония у нее двухсторонняя, в больницу ни за что не желает, а я не могу с нею круглые сутки быть, внуки у меня…
– Я приеду! – сразу сказала Марта. – Даже не сомневайтесь, сейчас соберусь и приеду и поживу с ней, пока не поправится. Буду скоро. Может, надо купить что‑то из лекарств?
– Нет, ничего не надо, хотя, пожалуй, купите клюквы, побольше, ей сейчас полезно.
– Дарья Николаевна, вы меня дождитесь! Я скоро!
– Конечно, Марточка, дождусь!
Марта начала лихорадочно собираться. Покидала в сумку необходимые вещи и вызвала такси. Заехала на рынок, купила клюкву, коробочку малины, которую Милица Артемьевна обожает, еще каких‑то вкусностей и, только уже выехав за МКАД, позвонила мужу. Голос на автоответчике произнес: «У меня сейчас лекции, оставьте сообщение, я перезвоню». Марта в раздражении скрипнула зубами. «Миша, заболела Милица Артемьевна, у нее воспаление легких, я пока поживу у нее. Целую. Освободишься, позвони!»
На кухне Дарья Николаевна заваривала чай.
– О, Марта! Вы быстро, молодчина.
– Как она? – шепотом спросила Марта.
– Температура вроде немножко упала. Тридцать восемь и две. А была тридцать девять и пять.
– А доктор был?
– Да, конечно! Пал Палыч наш, чудесный доктор. Антибиотики назначил, помогают. Спит она сейчас. И ведь ни за что врача звать не хотела, упрямая…
– А вы сказали, что я приеду?
– А как же! Она, понятное дело, рассердилась, но нельзя же в самом деле ее одну оставлять.
– Ну ничего, не прогонит же она меня. Дарья Николаевна, вы мне напишите, что и когда нужно делать. Какие лекарства…
– Да уж написала все. Вы, Марточка, если что, звоните. Но, думаю, справитесь. Еда есть, да она вряд ли сегодня что‑то захочет. Ну, я пойду, наверное. Температуру мерить не забывайте. А вечерком давление…
Милая женщина ушла. Марта заглянула к Милице Артемьевне. Та спала.
Вот и хорошо, подумала Марта. Бабушка всегда говорила: «Сном все пройдет», а папа смеялся: «Главное, чтобы жизнь сном прошла, лучше всего умереть во сне».
– Даша, – окликнула Милица Артемьевна.
– Милечка, Дарья Николаевна ушла!
– Мартинька! Зачем приехала?
– Как зачем? За вами ухаживать! Как вы себя чувствуете?
– Ну, не по‑богатырски, но ничего, главное я себя еще чувствую вообще…
– Можно я ваш лоб пощупаю?
– Разумеется, можно.
– О! Температура еще есть, но уже не очень высокая, давайте‑ка градусник поставим.
– Ну давай! Как там Мишка?
– В вихре вальса.
– Ты сердишься на него?
– Нет, просто скучаю по нему. Он занят с утра до ночи. Дайте‑ка градусник! О, тридцать семь и семь! Отлично! Хотите, переодену вас, оботру салфетками?
– Не хочу! Дарья меня обтирала, и рубашка у меня свежая. А вот пить я хочу!
– Я вам морс сварила клюквенный, но он еще не остыл.
– А дай мне горяченького морса, я люблю!
– Сейчас! – обрадовалась Марта и кинулась на кухню. – Вот! Пейте, Милечка!
– Вкусно! А знаешь, я рада, что ты приехала, а сперва сердилась на Дарью. Ты вот улыбаешься, а мне лучше. У тебя улыбка какая‑то целебная…
– Скажете тоже! – засмеялась Марта.
– Ну, рассказывай, что там у вас происходит?
– Да, собственно, нечего рассказывать. Будни.
– Ты так грустно это сказала…
– Милечка, а вы хорошо знали Мишину жену?
– Надю?
– А разве была еще какая‑то?
– Да нет. Я ее мало знала. Видела раза три. А почему ты спрашиваешь?
– Так…
– А Мишка что, тебе о ней ничего не рассказывал?
– Даже словечком не упомянул. А я… я не смею спрашивать… Если бы не вы, я бы и не знала, что он был женат. А какая она была? Красивая?
– Миловидная, скорее. Неброская. Женственная. Шатенка с карими глазами. Они с Мишкой даже были чем‑то похожи. Интересно, почему он тебе ничего не сказал…
– А что он вам сказал, когда вернулся?
– Что она погибла, ее сбила машина. И попросил никогда не говорить на эту тему.
– Наверное, очень ее любил…
– Чего не знаю, того не знаю. Мартинька, милая, не мучай себя, ее давно нет на свете. Мишка без памяти тебя любит. Мужчины они всегда такие – работа превыше всего!
– Да я понимаю… Ой, у вас глаза слипаются. Вам надо спать побольше!
– Да, я, пожалуй, посплю. А ты поешь, чаю попей…
Милица Артемьевна уснула.
Марта на цыпочках вышла из ее комнаты. Забрались с ногами на диван в гостиной и тихонько включила телевизор. Странно, что Миша не звонит, лекции уж давно кончились. Но тут он как раз позвонил.
– Маленькая, что стряслось? Это серьезно?
– Воспаление легких всегда серьезно! А в ее возрасте тем более.
– Я приеду!
– Не стоит! У тебя был тяжелый день… куда тебе мчаться за город в темноте…
– Ерунда! Я приеду и переночую там. Неохота возвращаться в пустую квартиру. Все, еду! Может, надо что‑то привезти?
– Да вроде нет.
Марта обрадовалась. Полезла в холодильник, есть ли там, чем покормить мужа. И тут вдруг за кухонным окном раздалось отчаянное мяуканье. Тимоша! Обычно для него оставляли открытой форточку в кухне, но Дарья Николаевна, видимо, забыла. Марта открыла форточку. Огромный кот легко вскочил с карниза в форточку и увесисто шлепнулся на подоконник.
– Привет, мой хороший!
Марта схватила его на руки. Кот сразу замурлыкал. Обрадовался хозяйке.
– Ох, я и дура, ты небось голодный, а я лезу с ласками…
Она спустила кота на пол и открыла ему баночку с его любимым кормом. Кот набросился на еду и вмиг все слопал. Дома, в Москве, он никогда не ел с такой жадностью, а тут, на свежем воздухе…
Утолив голод, Тимоша принялся умываться.
– Скоро Миша приедет, – сказала ему Марта.
Кот поднял голову. Он обожал Боброва, словно понимая, что именно тот устроил ему эту привольную жизнь, с птичками, мышками и прочей прелестью…
– Понимаю, у вас мужское братство, – вздохнула Марта и погладила кота, почесала за ухом и под подбородком. – А вообще‑то это я тебя подобрала на помойке, но все вы, мужики, такие неверные… Я, конечно, виновата перед тобой, кастрировала тебя, бедолагу…
Но тут Тимоша вдруг вскочил к ней на колени, громко мурлыча.
– Ах ты мой золотой, – растрогалась Марта, целуя кота в лобик.
Бобров долго добирался до дачи. Снегопад, пробки… Надо завтра с утра расчистить снег, подумал привычно. Взбежал на крыльцо, открыл дверь ключом, вошел. Все тихо, только еле слышно бубнит телевизор. В гостиной на диване спала Марта в обнимку с Тимошей. Бобров застыл на пороге. Какая она маленькая, хрупкая и как я ее люблю… Но тут Тимоша поднял голову, спрыгнул с дивана и устремился к Боброву. Марта открыла глаза.
Комментариев нет