Более-менее совладав со своими эмоциями, Кариль подошла еще ближе к скамье и села на нее рядом с Оэджи. Она понимала, что просто сидеть рядом с мальчишкой не вариант, что из подвернувшегося случая нужно извлечь по максимуму выгоды. Она понимала, что надо бы позадавать вопросы, расспросить Улло о его жизни, но мысли будто испарились. Если раньше голова была забита только этой вот загадочной персоной, то теперь была практически абсолютно пуста.
Чуть-чуть покосившись влево, она отметила, что Оэджи совершенно так же сидит и смотрит вперед. Казалось, его ни капли не интересует ни Кариль, ни что-либо еще. Он смотрел куда-то в одну точку и не думал отвлекаться на мелочи.
– Если я заметил вас на расстоянии, – нарушил-таки он молчание. – Неужели вы думаете, что я не вижу, как вы коситесь в мою сторону?
Кариль сглотнула, ощутив комок в горле. Ей стало холодно – очевидно, выступил пот.
– Ну как мне не пялиться, – девушка решилась сыграть по установленным правилам и попыталась придать своему голосу как можно более незаинтересованный тон. – Если ты персона довольно необычная?
Сказав это, Кариль вдруг поняла, что сморозила какую-то чушь. Если каждое предложение, сказанное Оэджи, имело какой-то вес и осадком оставалось где-то в мозге, то ее собственные фразы взлетали ввысь, притом очень и очень быстро. Ее слова не имели смысла, хотя говорившая хотела наполнить их значением. Слишком много усилий она прилагала для этого, тогда как ее собеседник даже не напрягался.
Оэджи хмыкнул. Кариль даже показалось, что это было беззлобно.
– Лучше не пытайтесь, – коротко сказал он.
Кариль нахмурила брови. Он, что, думает, что его все должны понимать с полуслова?
– Не пытайтесь… – проговорила она, желая вынудить парня на пояснение. Но тот молчал. – Что?
– Не пытайтесь подражать моей манере вести разговор, – Оэджи слегка повернул голову в сторону Кариль. Его руки опирались о деревянные дощечки скамейки, представляя из себя нечто наподобие прямых палок. – Я чувствую, когда кто-то корчит из себя не то, что он есть на самом деле. Я чувствую, когда пытаются быть лучше, чем есть.
Кариль опешила, ощутив, как в груди закипает негодование.
– И какая же я на самом деле? – скрипнула она зубами, представляя, как ими же впивается в глотку этому рыжику сбоку.
«Выродок!» – скользнуло в голове. В тот же миг Оэджи хмыкнул и отвернулся, не сказав ни слова. Его реакция вполне ясно отвечала на заданный вопрос. Он просто чувствовал людей. Чувствовал биение их сердец и мог поэтому сказать, что за эмоции они испытывают в данный момент. Он чувствовал тон голоса и знал совершенно точно, когда ему врут или когда перед ним позерствуют.
Кариль злила эта напыщенная самоуверенность. Пришлось впиться ногтями в скамейку, чтобы не расцарапать лицо Оэджи.
– Зачем вы здесь сидите? – вдруг снова подал голос рыжик.
Кариль закрыла глаза. Она всеми силами пыталась сдержать в себе злость. Неосознанную, неконтролируемую, непонятную. Безмерную. Настолько же черную, насколько черными были однажды увиденные ею глаза Улло.
– А ты? – ей не хватило бы дыхания ответить, и поэтому она перевела стрелки.
Оэджи снова чуть повернул к Кариль голову – так, что девушке стали виден белок его правого глаза. Казалось, он не услышал вопроса, потому что не отвечал еще некоторое время, замерев в этой позе. Когда же учительница хотела повторить вопрос, Оэджи отвернулся и сказал:
– Я люблю сидеть в парке.
Его голос не был раздраженным. Кариль даже подняла на него глаза, сомневаясь, с тем ли человеком она разговаривает. Но нет – это был не кто иной, как Оэджи Улло.
– Я люблю смотреть, как ветер покрывает пруд рябью, как он же наполняет меня. Это все равно что читать книгу: я вдыхаю и чувствую, как во мне говорят деревья и трава. Я закрываю глаза и вижу картины намного живописнее, чем те, что висят у вас в музеях…
– Вас? – не поняла Кариль, но тут же прикусила язык, боясь, что говорящий прервется. Но тот либо не слышал ее, либо проигнорировал риторический вопрос. Он продолжал:
– Тут нет людей, тут нет даже животных.
Кариль быстро посмотрела вправо-влево. Действительно: никого нет. Она прислушалась: тишина.
Странно, что в парке только она и он.
– Но я тут не один, – продолжал Оэджи, выждав, когда слушательница удостоверится в его словах. – Со мной природа. Красивая, тихая и… правдивая. Она никогда не врет, она никогда не стареет. Она всегда прекрасна и чиста, и поэтому я ее люблю…
Конец ознакомительного фрагмента.
Читать полную версию
Комментариев нет