– Нет, – покачала я головой. – Просто я немного устала.
– Просто ты увидела его. – Влад оказался куда более внимательным, чем я думала. Он все‑таки видел Матвеева.
А может быть, попросил поцеловать его, потому что видел.
– Мне стало неприятно, что он снова рядом, – устало ответила я. И, глядя в темное небо, на котором не было ни одной звезды, попыталась объяснить: – Видя этого человека, я вновь и вновь начинаю чувствовать себя обманутой. Вновь и вновь. Это мерзкое чувство, Влад. Раз за разом я чувствую себя грязной. Из‑за того что так глупо доверилась ему. Из‑за того что решила, что могу быть счастливой. Знаешь, буду честна – я хотела любви и думала, что она станет моим солнцем. Согреет сердце. Но она не согрела – она попыталась сжечь его. И мне до сих пор больно, понимаешь? Когда ты говоришь, что без ума, мне становится страшно. Я не хочу обжечься вновь. Понимаешь?
– Понимаю, – тихо ответил Влад. – Я все понимаю. Но есть другие люди. Не такие, как он. Знаешь, Дарья, светить может не только солнце, но и луна. И даже если ее свет не так ярок, он никогда не оставит ожог.
Я слабо улыбнулась, понимая, куда он клонит.
– Хочешь стать моей луной? – полушутливо спросила я.
– Как знать, – коротко рассмеялся Влад.
– Любовь – это Вселенная… – Я зачем‑то сказала ему то, чего никому не говорила.
– Тогда я хочу стать твоей Вселенной.
В его тихом голосе была уверенность. И я поверила ему.
– Мы можем просто попробовать, – продолжал Влад. – Если не получится – я не буду тебя удерживать.
– Попробовать?.. – Я даже не знала, что ему ответить.
– У меня есть идея, – вдруг улыбнулся он. – Сюрприз.
– Какой?
– Секрет. Узнаешь чуть позднее. А теперь иди домой.
– Эй, что за идея? – Мне стало интересно. Савицкий точно знал, как разжечь любопытство.
– Узнаешь позднее, Дарья. – Влад снова подошел ко мне и положил руки на плечи. – Я хочу, чтобы ты думала обо мне, – прошептал он мне на ухо.
Мне действительно пришлось пойти домой, так ничего и не узнав. Цель Савицкого заставить меня думать о нем была достигнута. Кроме того, из головы не выходили его слова про Каролину и про то, как она добивалась Даню. Я снова и снова вспоминала о том, что она отваживала от Матвеева девчонок. О том, что с телефона одной даже удалила сообщение, в котором Клоун признавался в любви.
В голове у меня все вдруг медленно начало вставать на свои места. Когда мы еще встречались, Матвеев говорил, что присылал мне какое‑то сообщение, в котором то ли предлагал встречаться, то ли что‑то говорил о чувствах. И, по его словам, я просто его послала и отправила блюющий смайл. Хотя ничего подобного я совершенно не помню. Но ведь в какой‑то из тех дней ко мне приходила Каролина. Может быть, она удалила сообщение, адресованное… мне? Не может быть. Глупо же.
Однако я никак не могла успокоиться и полезла в шкаф, нашла коробку со старыми блокнотами и исписанными ежедневниками и, вывалив все на пол, отыскала пыльный дневник, который пыталась вести в восьмом и девятом классе. Сначала я аккуратно записывала все события, что происходили со мной за день, затем стала описывать только важные. Про Каролину я тоже, кажется, писала.
Я сидела на полу и листала дневник с округлым почерком прилежной девочки, который за время учебы в университете превратился непонятно во что. Где же это, где?.. День рождения Ленки, поход в парк с Ведьмой, ссора родителей, вечеринка у одноклассницы Тани… А вот и оно! Я впилась глазами в строчки:
«Сегодня ко мне заявилась К. С. Все говорят, что она милая, но меня раздражает. Слишком сладкая. Я извинилась за платье. К. С. попросила разрешение на то, чтобы встречаться с Д. М. Дура какая‑то, если честно. А еще она мне сказала, что для Д. М. я всего лишь младшая сестренка. И сок не допила. После того как она ушла, я написала сообщение Д. М., сказала, что он меня бесит. Послала смайл, который напоминает его. Д. М. ответил, что А. С. не жить. При чем тут А. С., если идиот – Д. М.? Эта тайна навсегда останется в глубинах моей бедной души…»
На этом запись закончилась. И я закрыла дневник, пытаясь вспомнить события того дня. К. С., должно быть, Каролина Серебрякова, Д. М. – Даня Матвеев, А. С. – Артем Стоцкий. Скорее всего, в этот день Каролина и удалила сообщение Матвеева, о котором он говорил. Я ходила на кухню, чтобы принести сок, и в это время она легко могла взять мой телефон. Если это действительно так, то после ухода Серебряковой Клоун получил от меня сообщение, в котором я написала, что он меня бесит. И он принял это за отказ. А потому окончательно решил перестать обращать на меня внимание.
Черт, это не может быть правдой. Глупо‑то как все! И так по‑детски. Но… Но если представить, что Каролина не удаляла то сообщение, а я приняла чувства Матвеева и стала с ним встречаться, то что бы было с нами сейчас? Мы по‑прежнему были бы вместе? Или жизнь развела бы нас в разные стороны? Я не могла найти ответы на эти вопросы. Но одно знала точно: Серебрякова не имела права так поступать.
И Влад, и Даня, и Каролина не выходили у меня из головы. И когда все уже спали, я надела наушники, врубила музыку и танцевала в темноте, босыми ногами ступая на полосы лунного света, падающего из окна на пол, и пытаясь поймать лунные лучи руками. Я засыпала с мыслью о том, что лунный свет не оставит ожога, но и согреть тоже не сможет. В сегодняшнем сне я лежала на ромашковом поле, раскинув руки и ноги, и смотрела вверх, на сапфировое небо и на тонкий полумесяц, с которого срывались искры света.
Утром я проснулась до будильника из‑за громких голосов родителей – они спорили из‑за предстоящего отпуска. Мама, как всегда, решила набрать на море кучу всего, а папа считал, что они вполне могут обойтись минимальным количеством вещей.
– Ну с чего ты это взял, Сережа? – возмущалась мама.
– С того, что каждый год повторяется одна и та же история. И она просто бесконечная, – довольно‑таки ехидно отвечал папа.
– Нам нужно взять еще один чемодан.
– А может, мы весь шкаф с собой увезем? О, Дашка встала! – Папа потрепал меня по волосам, которые и без того торчали в разные стороны. Я только пробурчала что‑то в ответ и пошла на кухню, чтобы попить воды. Спать хотелось ужасно.
Комментариев нет