И волшебство началось!
От удара молнии вспыхнули дрова под котелком, и почти сразу забулькала, вскипев, вода, но это было только началом.
– Этаргана, хэаргера, самштарра! – провозгласила я.
И пританцовывая под ритм вспыхивающих в чернеющем небе молний, из лавки потянулись зелья, декокты, сборы, шесть крылышек летучих мышей, десять лягушачьих лапок, порошок из змеиной кожи. Да‑да, немного по‑детски, но не убивать же мне его.
– Ассара эт маршенг! – раздалось заклинание.
И все ингредиенты, сделав круг над кипящим котелком, устремились в варево. Огонь вспыхнул сильнее!
Я тебе покажу «ненастоящая ведьма», ты у меня еще запакуешь свои чемоданы, морда наглая!
И когда кипение достигло апогея, я вскинула вверх метлу и молча, без единого звука направила зелье в заревевшую от напряжения воронку! Грянул гром! Завыл ветер! Полился дождь! Пригнулись деревья! Вспыхнули огнем тучи!
И все было кончено.
Ветер рассеял остатки облаков, и в небе вновь засияло яркое утреннее солнышко, тепло так стало, и присутствующие сложили уже не нужные зонты.
– Все? – спросил капитан Ронум.
– Ага, – отозвалась устало. – Идите, рыба до заката косяками ловиться будет.
Половину присутствующих как ветром сдуло.
– А это, мэр выживет? – полюбопытствовала матушка Торникай.
– А зачем он вам, все равно скоро целый гарнизон с офицерами прибудет, – напомнила о неизбежном.
– И то верно! – обрадовались в толпе.
– Так богат, молод, красив, – заныл кто‑то знакомым голосом.
Присмотрелась – одна из сестер Блошич… А я что, я ее в прошлом году от такой болячки лечила, которая периодически потом выскакивает, так что…
– За усовершенствованными приворотными зельями приходи завтра, – сказала выдохшаяся черная ведьма, – а я спать, вымоталась. И обидно мне.
Обидно было до слез. А меня бесит, когда мне обидно! И вообще теперь нужно спать, я выложилась.
Развернулась и ушла наверх. Народ Бриджуотера к вечеру затащил остывший котелок в лавку, и на этом все.
Потом приходила госпожа Дурвен, из хлебной лавки, что расположена по соседству. Принесла булочек с яблочным джемом, посидела, подождала, пока я, разбуженная запахом, спущусь.
Спустилась. Пока сонно растирала глаза, женщина торопливо сообщила:
– Господин мэр стражников отправил к Люсинде, приволокли мага белого… потрепанного…
Даже не удивлена, Люсинда своего не упустит.
– Тьма! – выругалась я, пнув лестницу.
– Не отчаивайтесь, госпожа ведьма, вы девушка молодая, еще найдете своего мага.
– Найду, – подтвердила я, – вот только теперь за ним придется в столицу летать.
– Может, этот оклемается? – предположила госпожа Дурвен.
Шмыгнув носом, устало сказала:
– Может, и оклемается.
– Чаю?
– Давайте.
Потом мы с госпожой Дурвен пили чай. Ужин мне готовить все равно не хотелось, так что очень кстати пришлись принесенные гостьей булочки. И хотя точно знаю, что выпечка в соседней лавке чудесная, вкуса первой булочки вообще не почувствовала, а вторую едва не выплюнула…
Потому что совершенно без предупреждения дверь распахнулась, и на пороге возник новый градоначальник! А на голове у него сидела жаба. Здоровенная такая. И злая, прямо как он.
Плюнув с досады, сказала:
– Знаете, господин мэр, приличные джентльмены, входя в помещение, головной убор обыкновенно снимают.
Морда издал глухой разъяренный рык.
Игнорируя заинтересованный взгляд госпожи Дурвен, меланхолично спросила:
– Змеи уже были?
Господин мэр молча достал из кармана черного гремучника, вышвырнул на улицу, и тот шустренько пополз прочь.
– А мыши? – продолжила я.
Прищурился.
– Ага, значит мышки еще впереди. – Я широко улыбнулась, сверкнув зубами.
Мэр тихо выругался, снял жабу с головы, вышвырнул на улицу, стремительно вошел в лавку и закрыл дверь. Жаба, видимо горевшая желанием вернуться на теплое место, попыталась было запрыгнуть обратно и попала в стекло, распластавшись всеми лапами.
– Вот Тьма, весь аппетит испортили! – выругалась я, отставляя уже надкушенную булочку. – И вообще, господин мэр, шли бы вы к себе в мэрию огребать по полной программе за мою испорченную личную жизнь!
В этот момент в окно застучали слетевшиеся к жертве летучие мыши.
– Сваливайте, – я указала на выход, – вас там уже ждут.
Мэр достал платок, вытер руки и зло спросил:
– Слушайте, госпожа ведьма, дался вам этот белый маг!
– Вон, – просто сказала я.
Госпожа Дурвен тихо хихикнула, она‑то уже знала, что бывает с теми, кто с первого раза не понимает и из лавки не выходит. А морда еще не знал. И когда появившийся черный смерч внезапно возник и вышвырнул его за двери, очень удивился.
А потом там, за дверью, раздавался писк и шуршание многочисленных крыльев, крики прохожих, команды стражников и много чего еще, а я преспокойно ела булочку и пила чай.
– Жестоко вы, – заметила госпожа Дурвен.
– Профессия обязывает, – хмуро ответила я.
– Еще чаю?
– Угу.
* * *
Мышки досаждали мэру до рассвета. А едва встало солнце, пришел в себя белый маг и собственно спас нанимателя. Так что когда я утром вышла из лавки, моему взору представилась обгаженная гуано площадь и мэрия, причем мэрию явно придется штукатурить заново. Сам виноват. И вот теперь, проходя мимо лавки черной ведьмы, морда наконец начнет бледнеть и проявлять знаки уважения. А то лавка ему моя не нравится, и платье по регламенту не нравится тоже, и… И в конце концов, пострадать сильно он не должен был, я даже змеям запретила его кусать.
– Госпожа ведьма, куда изволите? – подъехал ко мне извозчик.
Не вчерашний, а один из местных.
– На окраину, – забираясь в двуколку, ответила я.
* * *
На выходе из города стражи мне уважительно поклонились и, главное, никаких вопросов не задали. Разве что сержант вслед шепнул:
– А какой улов был, госпожа ведьма, за десять лет такого улова никто не припомнит.
Махнула рукой неопределенно и вышла за калитку в воротах.
Лес встретил меня пением птиц, которые на рассвете орали особенно громко, ароматами трав, запахом свежести. Сделав глубокий вдох, потопала на свою полянку, зевая по пути. Подошла к дереву, сняла плащ, засунула в дупло. Откинула небрежную косу на спину и сорвалась на бег.
Лес, светлеющий небосклон, птички, цветы – чудно!
И я бежала по извилистой тропинке между деревьями, подставляя лицо ветру, улыбаясь всему свету, чувствуя в груди полет, и…
Петля, рывок, хруст!
Мир перевернулся, я вскрикнула от удивления больше, но затем и от страха завизжала.
И во имя Тьмы повисла!
В воздухе повисла! Ошалело крутя головой и осознавая, что в метре от меня собственно располагаются земля и тропинка, а моя правая нога находится в петле, и веревка тянется куда‑то вверх, высоко. И я ко всему прочему еще и качаюсь!
Это что за хамство?!
Это… это… это… ловушка?!
– Доброе утро, госпожа ведьма, – раздалось совсем рядом, и меня придержали, предотвратив разброд и шатание черноведьминского тела.
Комментариев нет