Наследник императора



– Тебя здесь не было, и ты ничего не видел! – повернулся Сабиней к римлянину.

– Хорошо, – охотно согласился Приск.

– Даю слово, смерть тебе больше не грозит. Эти парни тебя просто украли из-под стражи. Щенки…

– Я должен тебе верить?

– Благодари царя царей за милость: Децебал велел сохранить тебе жизнь и доставить в Сармизегетузу. Но повторяю: здесь тебя не было, и этих парней ты не видел.

Нелепость происходящего на миг рассмешила центуриона. От людей любое безобразие можно попытаться скрыть, но от богов?.. Ведь огрешный обряд совершен перед Замолксисом, а не перед центурионом Приском.

– Отдай кинжал! – потребовал Сабиней.

Приск помедлил, повертел оружие в руках. Кинжал давал, разумеется, шанс. Но Сабиней не тот боец, которого можно одолеть с одним кинжалом. К тому же эти шестеро мальчишек здесь рядом и наверняка явятся даку на помощь. Впрочем, не этот расчет решил дело – «доставить в Сармизегетузу», – сказал Сабиней. Ради этого Приск здесь. Бежать – значит упустить шанс выполнить задание. Приск вздохнул сожалеюще и отдал Сабинею кинжал убитого. После чего они вместе стали спускаться с вершины. Ненадолго открылась страшная терраса. Мальчишки уже извлекли копья из земли и теперь стаскивали тело своего товарища с древка. Снег вокруг ярко алел, а вся сцена заставила вспомнить жестокую веселость удачной охоты по первой пороше.

Но по тому, как на миг окаменело лицо Сабинея, сделалось ясно – ничего радостного и тем более удачного в происходящем нет. Приск сказал: если римлянин нарушит обряд жертвоприношения, свою вину перед богами ему придется долго и тщательно заглаживать. Наверное, и у даков так же. А Везир и его друзья не просто нарушили обряд, а чудовищно его исказили. Так всегда бывает, когда старшее поколение погибает на войне, а ребятня остается строить жизнь вкривь и вкось, позабыв вековые традиции. Если бы смерть Приска могла исправить содеянное, Сабиней, не задумываясь, прикончил бы римлянина. Но простой комат наверняка не знал всех таинств наиважнейшего дакийского обряда.

– Скорее! – Сабиней толкнул замешкавшегося на миг Приска. – Если все они не умрут до весны, значит, Замолксис простил их дерзость и принял гонца.

* * *

Как ни странно, сопровождавшие их даки вдруг сделались любезны и даже неуклюже услужливы. Вечером, когда остановились на одной из террас на ночевку, позволили нагреть воды и устроить что-то вроде бани. На стол подали вино с медом (здешний мед был поразительно сладок), а также местные закуски – ветчину с диким чесноком, соленую капусту и на горячее просяную кашу с топленым салом, а на десерт – упаренную чернику.

– Куда тебя увезли утром? – спросил Лонгин.

– Ребята хотели немного потренироваться с оружием, – солгал Приск. – Но одного я убил, и охота пропала. А потом явился Сабиней… Вообще-то я надеялся удрать.

Лонгин едва заметно приподнял брови и улыбнулся, давая понять, что оценил шутку. Приск не стал уточнять, что это ему почти удалось. Про неудачное жертвоприношение на скале он ничего не сказал.

– Я не могу понять, куда нас везут, – заметил Лонгин. – То мне кажется, что в Сармизегетузу, то – вдаль от нее.

– Это обнадеживает. Даки делают все, чтобы ты не мог вспомнить дорогу. Значит, нам предстоит обратный путь.

Приск давно не сомневался, что их пленение было подстроено заранее: и само письмо, и слово Децебала – все это детали ловушки. Да что там письмо – нападение по дороге в Дробету, необъяснимое и на первый взгляд глупое, теперь выглядело уже не столь наивно, поскольку являлось частицей обширного и хитроумного плана: сначала разбойники нападают, потом Сабиней их хватает и выдает Лонгину – такое вот своеобразное заверение в преданности. Лонгин, кстати, милостиво велел пленных не распинать, а продать в рабство. Видимо, думал, что тем самым задобрит Децебала. Ну-ну… Доброта Децебала… Дружба Децебала…

«Но вдруг… это предательство… не Децебала вовсе?» – пронзила центуриона внезапная мысль.

Ведь Лонгин с Децебалом давно знакомы! Вот именно, давнее знакомство… Лонгину ведомы все планы римских крепостей, численность соединений, сильные и слабые стороны командиров, да и в планы грядущей войны он посвящен. Вдруг совсем не ради Траяна легат стремился в столицу даков, но ради Децебала? Сколько царь Дакии заплатит легату за эти сведения? Да еще постарается у Траяна выторговать уступки, сделав вид, что Лонгину угрожает опасность. Догадка показалась настолько убедительной, что Приск внутренне похолодел. Только предатель может так бесстрашно лезть в логово дакийского волка!

– Нам надо бежать, – сказал Приск глухим голосом. – Даки нас не охраняют особенно тщательно. Уйдем ночью…

– Снег выпал, ты заметил? – усмехнулся Лонгин. – У нас нет проводника. И потом, я уже говорил тебе, центурион: пока не увижу укреплений Сармизегетузы, о возвращении не может быть и речи. …К тому же… – Лонгин помедлил. – Мне наверняка предстоит обстоятельная беседа с царем. Я хочу знать, что задумал Децебал, – это очень важно для будущей войны.

«Значит, так? Так, да? Сколько же Децебал тебе заплатил, а? – Приску стоило огромного труда не произнести это вслух. – Сколько же золота тебе пообещал твой старый друг?» – мысленно кричал легату Приск и все сильнее стискивал зубы – так что ломило челюсти и скулы.

 

Конец ознакомительного фрагмента.

Читать полную версию






Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26

Комментариев нет

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *