— Посмотрим, чем ты богата, — наконец проговорил он.

Второй раз за эту ночь.

 3

Мы стояли лицом к лицу посреди большого пещерного зала. Пол под ногами был неровным — россыпь камней и грязь. Я снова была полностью одета, не считая только перчаток, и держала в руках кол и крест-кинжал. На мое требование вернуть одежду он опять рассмеялся и ответил, что джинсы мне тесноваты и будут сковывать движения. Я огрызнулась в ответ. Как бы там ни было, а драться с ним в одних трусиках я не собиралась.

Пещера теперь освещалась ярче. Я не представляла, как он умудрился провести сюда электричество, но меня это интересовало меньше всего. Очутившись под землей, я потеряла счет времени. Может, уже рассвело или была поздняя ночь. Я мимолетно задумалась, увижу ли снова солнце.

Он был все в той же одежде — как видно, не опасался, что она стеснит его движения. Глаза у него азартно вспыхнули, он щелкнул суставами пальцев и повертел головой. У меня ладони вспотели от возбуждения. Может, стоило все же надеть перчатки?

— Ну ладно, Котенок. Как джентльмен, уступаю тебе первый ход. Давай начинай.

Не дожидаясь повторного приглашения, я бросилась на него со всем доступным мне проворством, нацелив оба орудия в сердце. Он развернулся на пол-оборота, так что меня пронесло мимо, и при этом оскорбительно хихикнул.

— На пробежку собралась, пушистик?

Остановив разбег, я обожгла его взглядом через плечо. Господи боже, как же быстро он двигался! Я не успевала уследить за ним взглядом, он казался мне размытым пятном. Собравшись с духом, я сделала вид, будто размахиваюсь для удара сверху, а когда он поднял руку, чтобы блокировать удар, ударила левой снизу вверх и задела его прежде, чем он ответил ужасным ударом в живот.

Скрючившись вдвое, я видела, как он, чуть нахмурясь, разглядывает свою одежду.

— Моя любимая рубашка, а ты ее распорола!

Я снова пошла по кругу, стараясь медленными вздохами успокоить боль в животе. Я и моргнуть не успела, а он уже налетел на меня и ударил в висок так, что искры из глаз посыпались. Пытаясь защититься, я лягалась, как бешеная, молотила кулаками куда попало и наугад била колом. В ответ на меня, сыпались тяжелые частые удары. Я уже задыхалась, перед глазами все плыло. Я из последних сил ткнула колом. Стены вдруг перевернулись, меня опрокинуло навзничь, камни воткнулись в спину… Он стоял футах в десяти от меня. Ясно, в рукопашной я ему не соперница. Меня будто со скалы сбросили, а на нем, можно сказать, ни отметины. В приливе внезапного вдохновения я метнула в него свой крест. Он молнией мелькнул в воздухе и вонзился ему в грудь, но слишком высоко, слишком высоко.

— Черти адовы, женщина, больно же! — рявкнул он с удивлением, выдергивая крест.

Кровь протекла из раны и мгновенно остановилась, словно кран перекрыли. Вопреки устоявшемуся представлению кровь у вампиров красная. Я с отчаянием поняла, что осталась с одним колом, а его даже не притормозила. Собралась с силами, вскочила и, волоча ноги, двинулась на него.

— Хватит с тебя? — Он повернулся ко мне и разок потянул носом воздух.

Я недоуменно моргнула — никогда прежде не видела, чтобы вампиры дышали. Сама я пыхтела, как паровоз, а глаза заливало потом.

— Еще нет…

Опять неуловимое движение — и он уже надо мной. Я отбивала удар за ударом, стараясь хоть иногда отвечать, но куда мне было за ним угнаться! Он жестоко молотил меня кулаками. Я отчаянно тыкала колом куда попало, и все мимо сердца. Через десять минут, показавшихся мне вечностью, я в последний раз свалилась наземь. Двигаться уже не могла и только следила за ним из-под распухших век. В голове проплыла равнодушная мысль, что насчет выполнения условий можно не беспокоиться. Я умру от побоев.

Он склонился надо мной. Мне все виделось в красном цвете и понемногу темнело.

— Теперь хватит?

Я не то что говорить, кивнуть не могла. Вместо ответа я потеряла сознание. Единственное, на что я еще была способна.

* * *

Я лежала на чем-то мягком. Я плыла, плыла на облаке и была укрыта его куделью. Я зарылась в него поглубже и услышала его сердитый голос:

— Если будешь стягивать на себя все одеяла, отправишься спать на пол!

А?! С каких это пор облака злятся, да еще с английским акцентом?

Открыв глаза, я с ужасом увидела, что лежу в постели с вампиром. И что правда, то правда, завернулась в одеяло, ничего ему не оставив.

Я подскочила как ужаленная и тут же грохнулась макушкой о низкий потолок.

— Ой!

Потирая пострадавшее место, я с ужасом и отвращением озиралась. Как же я до такого дошла? И почему не лежу в обмороке от побоев? И даже чувствую себя… отлично. Если не считать легкой контузии, которую сама себе причинила.

Я попятилась в самый дальний угол. Из маленькой известняковой пещерки как будто не было выхода.

— Почему я не в больнице?

— Я тебя вылечил, — сообщил он так спокойно, будто чаем меня напоил.

Онемев от страха, я пощупала свой пульс. Господи, неужто он меня превратил? Нет, пульс бьется ровно.

— Как?

— Кровью, конечно. Как еще?

Он приподнялся на локтях, разглядывая меня с усталым нетерпением. Я увидела, что он переодел рубашку. Что было под рубашкой, я и знать не хотела.

— Говори, что ты со мной сделал!

Он закатил глаза на мой истерический выкрик. Взбил подушку и подтянул под себя. Этот жест был совсем человеческим, неестественно человеческим. Где это видано, чтобы вампиры любили спать на взбитых подушках?

— Угостил тебя несколькими каплями своей крови. Решил, что тебе много не нужно, раз ты полукровка. Ты, наверно, и сама бы скоро поправилась, но, с другой стороны, тебе досталась основательная трепка. Сама виновата, конечно, раз напросилась на этот дурацкий поединок. А теперь, извини, уже день, и я ужасно устал. К тому же из-за всех этих дел так и остался голодным.

— Разве кровь вампиров лечит?

Он ответил, уже закрыв глаза:

— А ты что, не знала? Бог мой, мало же ты знаешь о собственной родне.

— Такие, как ты, мне не родня!

Он и бровью не повел.

— Будь по-твоему, Котенок.

— А если бы крови было больше, я бы превратилась? Сколько для этого надо?

Он распахнул глаза и злобно рявкнул:

— На сегодня урок окончен, милая. Я хочу спать. А ты заткнись. Когда высплюсь, растолкую тебе все в подробностях — займусь твоей подготовкой. А пока дай поспать!